ПЕРВАЯ АТОМНАЯ - Виктор ЖУЧИХИН

90

Подобную экзекуцию нам пришлось все-таки перенести позднее, в 1951 году, и лишь вмешательство И.В.Курчатова избавило тогда нас от тягостных последствий. Однако не страхи, которые нагонял на нас Мешик со своими сослуживцами, а высокая сознательность всех исполнителей, глубокое понимание важности дела, стремление все выполнять исключительно на высоком уровне, позволили и дело сделать, и секретность соблюсти. Несколько слов о контроле выполняемых работ. Все операции по сборке и снаряжению заряда, монтажу блока фидеров, по отстрелу КД, комплектованию боекомплекта, по подготовке и эксплуатации системы управления подрывом заряда выполнялись строго по инструкциям и в соответствии с конструкторской документацией. Результаты выполнения каждого этапа работ фиксировались в паспортах и формулярах, отмечались в оперативном плане по подготовке и проведении испытаний и докладывались руководству испытаний. За соответствием хода работ оперативному плану следила оперативно-диспетчерская служба. Контроль за подготовкой автоматики управления подрывом заряда осуществляли представители 6 управления МО СССР полковник Н.П.Егоров и подполковник И.А.Савин. Высококвалифицированные инженеры, прекрасно разбиравшиеся во всех тонкостях нашей техники, они оказали большую помощь в качественной подготовке системы автоматики, помогли избежать неправильных действий. В заключительных операциях на всех участках работ всегда присутствовал А.П.Завенягин. Он внимательно всматривался в порядок проводимых работ, всегда старался понять до конца суть дела, особенность каждого устройства, его надежность. Причем свой интерес он проявлял не во время работы, а только после ее завершения, перед подписанием акта о готовности. Получалось, что его дотошные вопросы не мешали работе и в то же время заставляли людей осмыслить все проделанное и не раз думать о том, все ли сделано, так ли, как надо, не стоит ли чего-нибудь улучшить. Генерал-лейтенант Аврамий Павлович Завенягин являлся представителем ведомства Берии, но был прямой противоположностью генералу Мешику. Исключительно доброжелательный, очень уравновешенный человек, с первых же слов разговора он сразу располагал людей к себе и создавал непринужденную обстановку. Никогда не повышал голоса, а если собеседника нужно было "укоротить немедля", то лишь изрекал короткую фразу: "На этом все. Будь здоров!" — означавшую "умолкни и уходи". Впрочем, я ни разу не заметил, чтобы при всей его порядочности, высокой культуре общения с подчиненными, он перешел на панибратский разговор. Все происходило в рамках официальности.

91

Хотя условия строго режима секретности поставили нас почти на казарменное положение, все же их тягости никто не ощущал. Жили мы в поселке на площадке «Ш» в хорошей гостинице. Кормили нас в прекрасной столовой и прекрасными обедами. Каждая группа имела свой персональный транспорт — автомобиль ЗИС-150, бесперебойно работал душ, в котором в любое время можно было снять напряжение, вызванное жарой и нерегламентированной работой, смыть дорожную пыль. В свободные минуты, если они вдруг появлялись, можно было почитать художественную литературу, которую мы привезли с собой в достаточном количестве, послушать радио, поиграть в шахматы, домино. Любители спортивных игр в свободные минуты могли играть в футбол, волейбол. Никакого угнетенного состояния, вызванного непривычным климатом, отчужденностью от цивилизации, регламентом работы, у людей не ощущалось. Рабочий день начинался для всех строго в 7 часов и кончался по мере выполнения работ, регламентированных оперативным планом. Наше руководство — И.В.Курчатов, Ю.Б.Харитон, К.И.Щёлкин, П.М.Зернов, Н.Л.Духов, В.И.Алферов жили на «берегу» (так называли площадку "М"), имели постоянную связь с "большой землей", привозили нам новости из ПГУ и с объекта, сообщали о постоянном интересе к нашей работе правительства страны, передавали нам приветствия и пожелания больших успехов. В центре постоянно интересовались, как мы устроены, чего нам не хватает для успешной работы, есть ли какие-нибудь просьбы. Но нам ничего больше не требовалось. Условия для нормальной работы и проживания были созданы благоприятные. Это не только помогало нам успешно выполнять порученное задание, но и поднимало настроение, воодушевляло. Так, в суете и работах, незаметно подошел день, который вошел в историю как день рождения первой атомной бомбы в нашей стране, день первого испытания.

ВЗРЫВ ПЕРВОЙ АТОМНОЙ БОМБЫ В СССР

Трехкратное проведение генеральной репетиции показало, что элементы заряда, его сборка, система инициирования подрыва заряда обеспечивают сферичность обжатия металлического керна сходящейся детонационной волной; надежно работали система автоматического управления подрывом заряда и система автоматического управления измерительным комплексом и сама измерительная аппаратура. Прошли полную проверку технология подготовки полигона к испытанию и взаимодействие всех рабочих групп.

92

Руководство испытаниями — И.В.Курчатов, Ю.Б.Харитон, К.И.Щёлкин, П.М.Зернов, — и представители Совета министров — А.П.Завенягин, Н.И.Павлов, А.С.Александров, — приняли решение произвести взрыв первой атомной бомбы 29 августа 1949 года в 7-00 местного времени. Решение было утверждено правительством СССР. Далее события развивались следующим образом: — 26 августа с 8-00 до 24–00 — сборка боевого заряда в здании МАЯ-1 и перевозка его для временного хранения в здание 32П — А.Я.Мальский, А.И.Головкин, М.А.Квасов; — 27 августа с 1-00 до 7-00 — погрузка заряда на автомобиль, транспортировка его из здания 32П на площадку 1П и выгрузка в здании ДАФ — Г.П.Ломинский, Ю.А.Ворошилов; — 27 августа с 8-00 до 24–00 — монтаж блока фидеров с розетками на корпус заряда — В.И.Алферов, В.С.Комельков; — 28 августа с 0-00 до 10–00 — перерыв в работе; — с 10–00 до 16–00 — подготовка заряда к снаряжению, доставка ОЗ и НЗ из здания ФАС в здание ДАФ — Ю.Б.Харитон, Н.П.Духов, В.А.Давиденко, Н.И.Павлов; — с 16–00 до 21–00 — подготовка центрального узла ядерного заряда, содержащего плутоний; — в 21–00 — комиссия в составе: Ю.Б.Харитон, П.М.Зернов, Н.П.Духов, Г.Н.Флеров, В.А.Давиденко, А.С.Александров, — рассматривают всю документацию по подготовке заряда и результаты нейтронных измерений и принимают решение об установке центрального узла ОЗ и НЗ в заряд; — с 21–00 до 3-00 29 августа производится установка центрального узла в заряд — Д.А.Фишман, Н.А.Терлецкий; — измеряется фон нейтронов — Г.Н.Флеров, Д.П.Ширшов; — устанавливается последний фокусирующий элемент, закрывается крышка корпуса заряда — А.Я.Мальский, М.А.Квасов; — устанавливается последняя розетка фидера на фокусирующий элемент — В.И.Алферов, В.С.Комельков. В течение дня 28 августа 1949 года проводится опробование лифтового хозяйства башни и грузоподъемных механизмов. На верхней площадке башни устанавливаются блок-реле, блок инициирования и аккумуляторные батареи. С помощью соединительных жгутов это оборудование включается в систему управления подрывом. Одновременно проверяется работа системы автоматизированного управления приборным комплексом поля, снаряжается фотопленкой фото-, кино- и осциллографическая аппаратура. Весь измерительный комплекс взводится в боевое положение. (Эта операция называлась у военных опечатыванием измерительных сооружений.) Медицинские работники размещают по полю подопытных животных.

93

— 29 августа, с 1-00 до 4-00 — проверяется работоспособность системы управления подрывом заряда. В 4-00 на командном пункте опечатываются программный автомат и пульт управления, обесточиваются все линии кабельных связей. Отключенный блок электропитания закрывается на замок. К.И.Щёлкин и С.Н.Матвеев направляются с площадки «Н» на площадку 1П. По пути в сооружении ПП с помощью специального рубильника разъединяется кабельная линия системы управления подрывом заряда. В 4-30 — начат подъем заряда на верхнюю площадку башни. После подъема клеть жестко скрепляется с верхней площадкой. В 5-00 — начато снаряжение заряда капсюлями-детонаторами. Исполнители: Г.П Ломинский и С.Н.Матвеев. Руководитель операции — К.И.Щёлкин, контролирующие — А.П.Завенягин и А.С.Александров. Первая полюсная пробка с КД вставляется лично К.И.Щёлкиным. Далее снаряжение проводит Г.П.Ломинский, ему помогает С.Н.Матвеев. В 5-40 — завершено снаряжение заряда. Блок фидеров подключен к блоку инициирования. Спуск с башни по завершении всех операций. Последним покинул башню К.И.Щёлкин. В 6-20 — закончен отход исполнителей заключительных операций и охраны с площадки 1П на площадку «Н». Доложено И.В.Курчатову о полной готовности к испытаниям. В течение месяца стояла сухая жаркая погода. И вдруг к вечеру 28 августа ситуация резко изменилась: подул северный ветер, резко похолодало, небо покрылось тучами, заморосил мелкий осенний нудный дождь. Словно по закону пакости, такая мерзкая погода простояла всю ночь, не изменилась она и на утро. Предполагалось, что после взрыва через его облако должны пройти три управляемых по радио беспилотных самолета Пе-2, с целью забора радиоактивных проб. Однако густая и низкая облачность препятствовала осуществлению этого намерения. Руководство испытаниями сначала приняло решение перенести взрыв с 7-00 на 8-00, в надежде на улучшение погоды. Но синоптики и на 8 часов никакого изменения погоды не обещали. Поэтому окончательно было решено: взрыв назначить на 7-00, запуск беспилотных самолетов отменить. Руководство испытаниями, операторы пультов управления и рабочая группа, выполнявшая заключительные операции, разместились в трех обособленных комнатах командного пункта 12П. В 6-00 при проверке личного состава оказалось, что отсутствует С.С.Чугунов. Где он пребывал в этот момент, никому не было известно. Дальше площадки «Н» он вроде бы уйти никуда не мог, все служебные помещения были заперты и опечатаны. Значит, надо искать его в финских домиках. И действительно, в одном из них С.С.Чугунов спокойно почивал в кровати. Когда ему сообщили, что до «Ч» осталось 15 минут, он и не подумал ускорить сборы, продолжал лежать и уверял, что «Ч» будет в 8-00. Только за 5 минут до «Ч» Сергей Сергеевич заявился в укрытие командного пункта 12П. По проекту укрытия командного пункта имели обращенные на поле амбразуры, через которые предполагалось наблюдать за развитием взрыва. Но в последние дни, по совету М.А.Садовского, для обеспечения гарантированной безопасности личного состава, обращенную к полю стену КП решено было завалить землей до крыши, и тем самым возможность наблюдения за взрывом была ликвидирована. Даже перископом с подводной лодки в одной из комнат КП запрещено было пользоваться во время взрыва. Все комнаты укрытия имели связь через громкоговорители с пультовой КП и часы обратного хода. Поэтому каждый мог как слышать, так и видеть, сколько минут и секунд остается до времени «Ч». Входные бронированные двери укрытий были закрыты и заперты надежными сейфовыми замками. Все отошли от стен и, встав посреди комнат, замерли в ожидании того, что вот-вот должно было произойти, отсчитывая вместе с часами оставшиеся секунды. А диктор (А.Я.Мальский) сообщал: — Осталось 10 секунд!.. — Осталось 5 секунд! — 4! - 3! - 2! - 1! - 0!.. Через 2–3 секунды после слова ноль раздался резкий толчок под ногами, слабое вздрагивание здания — и все стихло. Сколько длилась тишина, трудно вспомнить, характерно — все забыли про часы, никто на них не смотрел, хотя стук их продолжался; каждый, затаившись, будто чего-то ждал. Вдруг последовал оглушительной силы удар, треск и звон от каких-то ломающихся и разбивающихся предметов. Только потом мы сообразили, что эти звуки доносились снаружи. Невообразимый грохот продолжался несколько секунд, затем все стихло. Люди продолжали стоять молча, словно загипнотизированные. И вдруг загомонили все разом, открыли дверь и посыпали за здание КП поглядеть, что же произошло там, на поле. На том месте, где была башня, поднимался в облака огромный пылегазовый столб. Ослепительные лучи солнца падали на землю через огромных размеров отверстие, образовавшееся в облаках. Оно уже над нашими головами. Какая-то неведомая сила продолжала разгонять дождевые тучи. Газовый столб над местом взрыва достиг неимоверных размеров и высоты.