Штам. Начало - Гильермо Дель Торо

И еще Лоренса вновь стала слышать этот странный шум. Шум, который вернулся к ней, когда она заступила на смену, только сейчас звук стал устойчивее, громче. Это был ровный гул. Или нет, скорее низкое, мерное жужжание. Причем вот странность-то: Лоренса слышала его что в защитных наушниках, что без них. Жужжание это было сродни головной боли. Оно сидело внутри. Только вот, когда Ло вернулась в аэропорт, шум в голове заметно усилился — словно в ее мозгу работал приводной радиомаяк.

Имея пятнадцать свободных минут, подаренных ей затмением, Лоренса решила найти источник этого шума — найти, просто следуя силе звука. И она нисколько не удивилась, когда эти поиски привели ее к окруженному кордоном ангару для ремонта самолетов компании «Реджис эйрлайнс», в котором и содержался мертвый 777-й.

Шум не походил ни на один механический звук, который доводилось слышать Лоренсе. Скорее, это было пение струящейся воды, стон водоворота. Или бормотание десятка голосов, даже сотни разных голосов, в котором не удавалось разобрать ни слова. Возможно, пломбы ее зубов реагировали на излучение радаров, какой-нибудь там частотный резонанс…

У ангара стояла группа людей — судя по всему, это были чиновники, приехавшие разобраться, что же произошло с самолетом. Сейчас они все смотрели на Солнце, покрытое Луной, — и, похоже, среди них не было ни одного человека, которого беспокоил бы этот шум или который отдавал бы себе отчет в самом существовании шума. Получается, Лоренца оставалась один на один со своим жужжанием. И все же непонятно почему ей казалось очень важным, что она очутилась здесь именно в этот момент, казалось правильным, что она слышит звук и даже собирается забраться в ангар — зачем? потешить любопытство? или ей двигало что-то еще? — лишь бы еще раз увидеть самолет. Как будто, увидев самолет, она могла бы каким-то образом решить проблему треньканья в голове.

Внезапно Лоренса почувствовала некую подвижку в атмосфере, будто ветерок поменял направление, и… да, действительно… источник шума тоже сместился, ушел куда-то вправо. Лоренсу сильно удивила эта перемена курса, но она двинулась следом, залитая негативным светом сияющей черной Луны, держа в руке наушники и защитные очки. Впереди располагались большие мусорные баки и вагончики-склады, за ними виднелись багажные контейнеры, а еще дальше росли кусты и стойкие, серые, иссеченные ветром сосны — их кроны были обильно усеяны застрявшим там мусором. Затем шло противоветровое ограждение, за которым тянулись десятки гектаров кустарниковой пустоши.

Голоса. Теперь шум все больше походил на голоса. И вроде бы выделялся один голос, твердивший одно-единственное слово… но какое?

Когда Ло приблизилась к вагончикам, резкий шорох в кронах сосен, движение многих тел, направленное вверх, заставили ее отпрянуть. Это были чайки, множество чаек с грязно-белыми брюшками. Вероятно, затмение напугало их, и птицы — словно пернатый взрыв! — тучей поднялись с ветвей и из мусорных контейнеров, как если бы кто-то высадил окно, и осколки стекла, обретя крылья, разлетелись в разные стороны.

Жужжание в голове стало резким, почти болезненным. Кто-то звал Лоренсу. Голоса. Хор проклятых, какофония, переходящая от шепота к реву и снова спадающая до шороха, бормотание, отчаянное желание выговорить слово, звучащее как… как… Все, что могла разобрать Лоренса, это:

«… здддззздддззззддддзззддЗДЕЕЕЕСССЬ».

Лоренса положила наушники на краю бетонки, а защитные очки оставила, чтобы надеть по окончании затмения. Она по широкой дуге обошла мусорные контейнеры с идущей от них вонью и направилась к вагончикам-складам. Источником звука, похоже, были не сами вагончики, а что-то, находившееся за ними.

Лоренса прошла между двумя двухметровыми контейнерами, обогнула старую, полусгнившую самолетную шину и оказалась перед еще одним рядом контейнеров, более старых, с облупившейся бледно-зеленой краской. Теперь она уже почувствовала. Это было не жужжание и не треньканье, Лоренса чувствовала целый рой голосов, которые буквально вибрировали в ее голове и груди. Они манили ее. Лоренса прикоснулась рукой к зеленой стенке контейнера, но не ощутила никаких пульсаций. Она прошла дальше, перед самым углом замедлила ход и высунула голову.

На мусорной куче посреди выбеленной солнцем сорной травы стоял большой, по виду очень древний черный деревянный ящик с резной крышкой. Лоренса шагнула к нему, гадая, кто мог бросить здесь эту явно дорогую, хорошо сохранившуюся старинную вещь. Воровство — как организованное, так и индивидуальное — в аэропорту обычное дело. «Может, кто-то спрятал здесь этот ящик, чтобы потом вывезти его с территории?» — подумала Ло.

И тут она заметила кошек. Окраины аэропорта кишели кошками. Некоторые были домашними любимцами, сбежавшими из клеток для перевозки. Многих выпускали на территорию аэропорта местные жители, когда хотели отделаться от ставших ненужными домашних животных. Хуже всех были те воздушные путешественники, которые просто выбрасывали своих кошек, чтобы не платить высокие сборы за их перевозку. Домашние кошки, которые не знали, как прокормиться самостоятельно, но сумели избежать смерти от когтей и клыков более крупных хищников, присоединялись к стаям диких кошек, бродивших по десяткам гектаров неосвоенной аэродромной территории.

Вот эти дикие, поджарые кошки и сидели сейчас на задних лапах, глядя на черный ящик. Их было несколько десятков — грязных, облезлых животных… Присмотревшись, Ло увидела кошек и под усеянным мусором деревом… и вдоль противоветрового ограждения… Нет, их было никак не меньше сотни… Они сидели и смотрели на деревянный ящик, не обращая на Лоренсу ни малейшего внимания.

Ящик не вибрировал; шум, звучавший у нее в голове, шел не из него. Лоренса ничего не понимала: прийти сюда, найти что-то странное на задворках аэропорта, но так и не добраться до источника бормочущих в ее голове голосов… Кстати, жужжащий хор никуда не делся. Интересно, кошки слышали его? Нет. Их внимание было приковано к закрытому черному ящику.

Ло начала уже пятиться, как вдруг кошки напряглись. Шерсть на их спинах встала дыбом. У всех сразу, одновременно. Покрытые струпьями головы повернулись к Лоренсе. Сотни кошачьих глаз уставились на нее в сумерках этого ночного дня. Ло замерла, ожидая нападения… — а затем на ее сознание обрушилась черная волна, словно началось второе затмение.

Кошки повернулись и побежали. Их как ветром сдуло — одни, бешено скребя когтями, перебирались через высокое ограждение, другие протискивались под ним сквозь заранее сделанные лазы…