ДВЭЙН - Наталья Ракшина

забавляясь, держала за ухо, периодически подкручивая или сдавливая острыми ноготками. Хозяин трактира выполнил все, как было уговорено, послав парнишку, прислуживающего в зале. Вэйлин вошел, низко поклонившись, и тут же следом за ним вошли двое воинов, встав по бокам дверного проема.

Какой-либо путь к отступлению был перекрыт.

— Это он? — резко спросила госпожа старшая жрица у мелкого эльфенка, уперев кончик трости ему в плечо.

— Д-да, госпожа… — выдавил мальчик, запуганный самой жрицей и натерпевшийся выкручивания ушей от послушницы в течение доброй половины часа.

— Вон отсюда.

Мальчик вырвался из рук послушницы, чьи ногти оставили на ухе глубокую кровоточащую борозду, и кинулся мимо воинов, по ступеням вниз, даже не взглянув на Вэйлина. Но последний его, конечно, узнал…

— Теперь расскажи, что ты так часто делаешь в Мите. — Холодно сказала госпожа Ингрен, обращаясь к юноше. — Не вздумай лгать, если не хочешь быть наказанным.

— Мне нечего скрывать, госпожа. — Снова поклонился Вэйлин. — Я признаю, что ходил к женщинам, отпрашиваясь у господина Дила.

— Дил свое получит! Я вычту из его жалования за то, что он позволяет шляться где попало рабу, который ему не принадлежит. И, чисто из женского любопытства, к кому же ты ходил?..

На этот вопрос у Вэйлина тоже был готовый ответ. Дочка шорника и сестра кузнеца, обе без ума от интимных умений Хеда, с легкостью были согласны подтвердить что угодно. Но, судя по злорадному огоньку в миндалевидных глазах послушницы, стоящей за креслом старшей жрицы, этот ответ уже был неактуален. Девушка наклонилась к уху Ингрен и что-то шепнула — одним дыханием, так что слышать Вэйлин не мог ничего.

Госпожа Ингрен никогда и никого не предупреждала о том, что собирается пустить в ход свою трость. Она молча встала, пройдясь несколькими ударами упомянутого аксессуара по плечам юноши. Затем спокойно села в кресло.

— Я не знаю, за каким таким отродьем Бездны ты болтаешься по кабакам Мита в сопровождении Светлого эльфа и тех паршивок-дроу, которые готовы задирать юбки всякий раз, когда он на них посмотрит. Его здесь только терпят. Пока. А эти сучки тут живут — и получат от меня наставления на ближайшей службе во славу Матери Ллос. А ты… — губы леди Ингрен брезгливо искривились, — тебя я верну хозяйке. В ближайшее время. Чтоб не порочил в Мите храм, находящийся в моем ведении! Я уже отправила почтового голубя, пусть леди Эльдендааль за тобой пришлет кого-то. Пусть делает с тобой, что хочет.

Хозяйке.

Мораг Эльдендааль.

Ни один мускул не дрогнул на лице юного дроу. Вернуться к Мораг. Именно сейчас, когда он достиг совершенства в управлении своими летающими лезвиями. Ведь это был предел мечтаний — вот, еще недавно!..

Крохотная башенка, кривовато пристроенная к конюшне. Одна из предыдущих жриц, уже ушедшая в Вечность, держала тут своих голубей. Теперь округлая башенка с несколькими зарешеченными окошками и единственной дверью была тем местом, куда иногда запирали провинившуюся прислугу из тех, кто не был свободен: личные рабыни госпожи Ингрен или Вэйлин — вот так, как сейчас.

— Без обид, парень, ничего личного. — Угрюмо сказал Дил, присматривающий за тем, как его воины надевали на юношу цепи перед тем, как отвести в башенку. — Мне не впервой получать он начальства по шее, переживу. Жаль, что для тебя все так сложилось, старая грымза себе на уме, а молодая ей под стать. Ей ведь тоже досталось по шее, но потом старая грымза поблагодарила.

Вэйлин только кивнул. Мыслями он был далеко отсюда. Дил по-своему истолковал отрешенное выражение его лица, а потому прибавил, имея в виду волчицу:

— Твою зверюгу я выпущу как можно скорее. Кроме тебя, с ней никто не сладит.

— Спасибо. — Сказал Вэйлин и получил одобряющий хлопок по плечу.

— Прощай.

Шелковистая летняя ночь опустилась на холмы Мита, такая тихая и погожая, что могла ввести в заблуждение кого угодно, но не местных жителей. Нрав погоды тут меняется часто, так что не угонится никакая капризная жрица Ллос со своими сменами настроения с гнева на милость и обратно. Уже к полуночи небо затянуло тяжелыми низкими тучами, вознамерившимися показать, что июль им не указ, пора и холодным дождичком приложить землю, да таким, что позавидует октябрь…

Из узких зарешеченных окон потянуло ночной сыростью, напитанной дополнительной влагой. Внутрь капли могли бы залетать, да направление струй было не то — из-за поднявшегося ветра удар ливня пришелся на «слепую» сторону покосившегося строения. Стихия разгулялась, разогнав всех обитателей святилища Ллос по своим сухим углам. Включая нервных пустолаек-салюко, вполне уютно устроившихся у очага в караулке стражей. А блеск грозных молний, глухие раскаты грома и безумствующий дождь как раз наглядно показывали то, что творилось в душе юного дроу, прикованного цепью к стене в единственной комнате башенки.

В этой душе велась жесточайшая борьба между яростной жаждой мести Высшей жрице Конклава и любовью к худенькой девочке по имени Меви. Волчица вполне может дать деру — Дил слово сдержит, воины никогда не отступают от сказанного, но… но что будет с Меви?! Какие шансы расправиться с Мораг и вернуться сюда за девушкой? Да никаких. То, что в Cathrach удастся подобраться к Первой жрице Паучьей Королевы, юноша не сомневался. Случай обязательно представится, ведь судьба как-то хранила его все эти годы. Для мести, для чего же еще?! Но убить Мораг и потом уйти живым — это уже из области сказки для детей…

Шелковистые волосы Меви, нежные губы, тонкий стан… Вся ее красота полевого цветка меркла перед тем, как просто и открыто показала она свои чувства. И раскаленным железом жгла невыносимая мысль о том, что девушка навсегда останется в ошейнике под властью бессердечной леди Ингрен…

В то время как есть тот, кто может избавить от этого ошейника раз и навсегда. И то, что он обещал волчице — уйти или умереть вместе, — вполне распространяется на любимую женщину, дороже которой нет никого на свете.

Разгулявшаяся непогода дала прекрасные преимущества тому, кто уже распрощался со своими цепями и ошейником — одним небрежным движением пальцев, как и положено механику, которого не смеет ослушаться ни один металл —