ДВЭЙН - Наталья Ракшина

он сообщил бессловесной волчице — намерения бегства, — дальше волчицы не пойдет. Меви этого не должна знать до самого последнего момента готовности, потому что так безопаснее и для нее тоже. Нельзя рассказать или случайно выдать кому-то то, чего не знаешь.

— Я беру с тебя обещание, что не попытаешься лишить себя жизни с помощью ножа или иным способом.

— Почему? — прошептала девушка, склоняя золотистую головку на плечо юноши-дроу. — Хоть ты и фэйри, я хранила бы тебя от бед, перейдя грань смерти и видя все, что тебе угрожает… Мои боги не будут против, я попрошу…

— Храни при жизни. — В дымчатых глазах лукаво заблестели огоньки смеха. — Мои боги наперебой шепчут, что в устройство этой жизни вмешиваться не будут. Мы возьмем ее в свои руки — сами, любимая…

Было крайне тяжело удерживаться от встреч и разговоров, делая вид, что все по-прежнему, и между человеческой девчонкой и юношей-дроу ничего нет. Как бы ни хотелось поцелуев, объятий и близости разгоряченных молодых тел — влюбленные не могли себе позволить такой роскоши, играя в полнейшее равнодушие. Их тянуло друг к другу с неистовой силой, но за ближайшие десять дней не представилось ни одного случая одновременно выйти в Мит.

Выбраться получилось у Вэйлина, когда он отпросился у Дила под привычным для визита в селение предлогом — начался июль, и Хеддвин должен был уже вернуться. Он действительно возвратился — в несколько поистрепавшейся одежде и с пустоватым кошельком, тут же пополнив его самым быстрым и доступным, но жуликоватым методом: посредством игры в кости.

Юношу он встретил как ни в чем не бывало, подмигнув и слегка повернув голову в сторону двери трактира: мол, поговорим позже, когда выйдем. Ждать пришлось недолго; разгоряченный выигрышем и несколькими кружками эля Светлый нескоро встал бы из-за стола, если бы не зов природы после выпитого.

Июльский закат догорал в красках изысканного десерта после щедрого летнего дня. Вэйлин вышел вслед за Хедом — и если бы он уделял больше внимания посетителям трактира, чем виду заката, то заметил бы пристальный любопытствующий взгляд молоденькой Темной эльфийки, брошенный в его сторону из-под капюшона легкого летнего плаща.

Эльфийка не зря прятала лицо. Послушницам святилища Ллос не особо-то разрешались вольности и развлечения — до тех пор, пока не получат сан жрицы. Вот тогда можно во все тяжкие! В этот трактир будущая жрица заходила впервые, так что с Вэйлином никак ранее не пересекалась.

— Что делает тут этот раб? — небрежно бросила она, когда хозяин подбежал узнать у госпожи о заказе.

По первым же повелительным ноткам в голосе, жестам, манерам и общему виду хозяин заведения сообразил, что перед ним леди. Лошади у коновязи нет, это не проезжая путница, а местная жительница, раз пришла пешком… Только в Мите своих леди нет. Значит?.. Значит, из храмового Хенджа, а с такими надо осторожнее.

— То же, что и все мужчины, госпожа. — Поклонился трактирщик. — Пьет эль и ждет женщину на вечер.

Послушница хмыкнула. Ей не пришло бы в голову использовать этого юного раба для утех в постели — ее привлекали опытные зрелые мужчины. Все бы и закончилось на фразе трактирщика, но… но интерес леди вызвало легкое облачко замешательства, набежавшее на лицо дроу.

А будущих Темных жриц учат распознавать малейшие оттенки выражения лица собеседника, даже если это простолюдин из вшивой забегаловки. Неважных мелочей не бывает.

— Ты что-то забыл сказать? — немедленно отреагировала молодая эльфийка, ощупывая лицо собеседника взглядом, в котором было так много: угроза, любопытство, указание подчиниться — с легким намеком на флирт.

Перед таким взглядом и голосом вряд ли устоит мужчина-дроу, исправно получавший от матери или жены Жидкий огонь, а трактирщик не был исключением из правил, жена строго следила за этим. Замешательство на лице его объяснялось просто: он понял, что по-хорошему ни разу не видел парня в ошейнике с орнаментом Дома Эльдендааль уходящим с женщиной! Ни разу! Парень бывал тут часто и крутился около Светлого эльфа, к которому бабы слетались, как мотыльки на свет. Игрок, выпивоха, экзотика для Темных эльфиек, которые готовы были раздвинуть ноги тут же, немедленно. Но что-то трактирщик не замечал, чтобы хоть одна из них разделила вечер с Темным парнишкой.

Заикаясь, он в нескольких предложениях все рассказал любопытствующей леди. Послушница равнодушно пожала плечами:

— Неудивительно. Сопляк, кто на него позарится?.. Давай, неси мне свой лучший эль. И просьба не загораживать обзор перед моим столом, я тоже хочу мужчину на вечер.

Мелочей для жрицы Ллос нет, а эта девочка была одной из лучших учениц Ингрен и надеялась занять ее место — сначала освоить захудалое святилище в Мите, а уж потом будет видно! Внешнее спокойствие и равнодушие моментально сменились охотничьей стойкой. Она догадывалась, что вкусы деревенских баб существенно отличаются от вкусов леди, и смазливая физиономия юноши, его набирающая силу физическая стать и возможность провести время без продолжения отношений вполне могли привлечь женщин постарше. А если он уходит один — то какова цель посещения трактира?.. Сообщить для начала старшей жрице? О, нет. Тогда придется сознаться, что шлялась по кабакам, и — здравствуй, трость леди Ингрен! Общение с тростью периодически случается, а тут дело пахнет не парой ударов пониже спины, а полноценным избиением за нарушение уклада, предписанного послушницам.

Надо все разузнать и повернуть сведения в свою пользу.

Все с таким же деланным равнодушием в голосе гостья трактира добавила, бросая на стол крупную золотую монету:

— Если увидишь его — пошли ко мне, в святилище Ллос, слугу. И никому ни слова, если не хочешь расстаться с языком.

Трактирщик поклонился, не смея ослушаться будущую жрицу Паучьей Королевы.

* * *

Между тем разговор Хеда и Вэйлина был короток и касался самой сути предстоящих событий.

— Да. — Вполголоса проговорил юноша на невысказанный вслух вопрос Светлого эльфа. — Я готов на твои условия. Но почему ты сам не хочешь занять место механика при каком-то лорде?..

— Я?! — Светлый зашелся хохотом. — Не я не хочу, меня не берут на постоянную службу! Люблю выпить. Могу заглядываться на хозяйских дочек. Порчу горничных. И мой язык слишком