Гостиница - Владимир Васильев

И вдруг ОН узнает женщину – это же ЕГО собственная секретарь-референт!.. Или нет?.. Это лицо ОН видел совсем недавно… Но где-то не здесь!..

И ЕМУ открывается назначение этого странного кресла!..

– Мальчик! Госпожа Мэр!.. Мальчик! – страшно и оглушительно рычит усатый мужчина.

В этот момент ОН понимает все!..

И, не в силах сдерживать эмоции, начинает пронзительно, не узнавая собственного голоса, орать от обиды и бессилия…

– Вот это голос!.. Отличный парень! – рычит усатый и подносит ЕГО к самому ЕЕ лицу. ОНА улыбается и целует ЕГО…

Нет, он не в силах этого вынести!.. ОН отворачивается и с ненавистью смотрит в окно, где неколебимо самоуверенно торчит Указующий Перст, ослепительно сверкающий в солнечных лучах…

«Еще один шанс? – вдруг понял ОН. – Пожалуй, это не так уж и плохо… Если не упустить его…»

ОН перестал орать, посмотрел прямо в глаза своей матери и улыбнулся…

О, Боже, – простонала она, узнав этот взгляд и эту улыбку…

4. ПОЭТ

«Свой путь земной пройдя до середины,

Очнулся я в загадочном лесу…»

«Но книга жизни подошла к странице,

Которая дороже всех святынь.

Сейчас должно написанное сбыться,

Пускай же сбудется оно. Аминь…»

Борис Пастернак.

Он мыслил музыкою словОн тишине внимал, как Богу.И в завывании ветровОн слышал Слово – слог за слогом:Он слышал осень в шелестве,В шуршепоте и желтегрусти,И колко скошенной травеОн дождевал культи, как чувства.Он ненавидел и любил,Пока не превращалось в СловоВсе, чем дышал он, чем он жил…А после – смерть! Рожденье – снова!..Он немотой болел, как людиБолеют воспаленьем легких.Он ею умирал, покудаИз бездны не рождались строки.Он знал, что тайна Бытия —Не более чем тайна Рифмы:Неповторимо наше Я…Жить – рифмовать неповторимых!..Жить – это значит находитьСозвучья в хаосе желанийИ ритм… И музыку… И длить,И длить гармонию звучанья.В поэме жизни нет конца.Конечны только строфы, главы,Как наши хрупкие сердца,Как наши страхи и забавы.Он жил и, стало быть, творилВселенную из слов и звуков.Он и Певцом, и Песней был,Он был и Голосом, и Слухом…А, впрочем, что там – был да был…Он – есть! И, надо думать, вечно,Покуда мир сей не избылСвоих надежд на Чудо Встречи.Он не был баловнем судьбы,Любимцем публики и женщин,Не ждал наград, не ладил бытИ не был лаврами увенчан.Он верил в честность и в Порыв,Работал сторожем в хозмаге.А тропы к Истине торилОн на оберточной бумагеИ, кстати, на любой другой.Понятно – не в бумаге дело,Когда душа идет нагойВ то пламя, где пылает тело…Читатель понял: я о немПисать способен бесконечно…Вздохнем… И к сути перейдем.А суть поэмы этой – Встреча…

ЧАСТЬ 1. НА РАСПУТЬЕ

ВСТРЕЧА ПЕРВАЯ

Молча младенец в коляске взирает на синее небо,Точно как старец глубокий бы в зеркало жизни воззрился,Не узнавая Пути, что им пройден был, словно и не был,Так же, как крона и корни взирают на выросший стебель,Что им внезапно, как правда, в таинственном свете открылся.

Где-то в изножьи коляски – незримое глазу Начало.Дальше – на синем – сверкает громадное тело Дороги.Кажется, хватит касанья руки, чтоб коляска помчаласьВ странную, тихую даль, где Дорога, стремглав истончаясь,Острой иглою уходит в Ничто – не узреть, не потрогать.

И засмеялся младенец, довольный такой перспективой,Координатных осей различать в бытии не умея…Мягкий толчок материнской руки, и легко покатиласьГоризонтальная жизнь к горизонтам, где Солнце активноСолнечных зайчиков лепит младенцам, немея

От созерцанья той Тьмы, что их ждет за незримой чертою…И, закачавшись бессильно, исчезла куда-то Дорога,Та, что манила младенца открытой своей красотою,Шпилем над Городом став, поражавшим людей высотою,То вызывавшим восторг, то желанье понять, то тревогу…Мало кто помнил из живших, когда этот шпиль появился,А в документах занудных кому, право, рыться охота?..Звался Гостиницей он, но никто в ней еще не селился.Правда, порою казалось – он чудною жизнью светился,Словно безмолвно к себе призывая кого-то…

Мальчик давно возмужал и по миру шагал вертикально.Образом Белой Дороги, стрелой улетающей в небо,Теперь он не бредил, а жил, в себе познавая детальноТайну пути в высоту, а не в замок нелепо хрустальный,Зная – идти по нему в одиночестве – грустно и слепо.

А не идти невозможно!.. И глупо… И даже преступно —Если есть Путь, то он должен быть кем-нибудь найден и пройден.Но каждый шаг на Пути означает Реальный Поступок —Истины штрих, что сквозь горы обмана пробившись, проступит…

Недопустимо, чтоб Путь был изгажен, изолган и продан!..Выйдя однажды на площадь, он начал вещать горожанамО Белой Дороге, что, в сущности, – Путь Восхождения к Свету.За то, что вещал он красиво, немного безумно, чуть странно,Как будто не в мире фантазий бродил, а в действительных странах,Его нарекли горожане, по стройности речи, – Поэтом…

Но сам он таковым себя не считал. Максимально приближенным к поэзии титулом, который он себе позволял, был титул Рифмач:

Я – рифмачОт слова – рифма,Я – хохмач,От слова – хохма,Логос я —От логарифмаИ гора я —от гороха…

А стихи свои небрежно и одновременно ласково называл “рифмульками”:

Я вам на судпринес рифмульки:Преступный плоддушевной муки…Ну, не душевной —душевой…Душа зудит —хоть пой, хоть вой…

Спасите ваши уши —Заткните наши души!..

1. ПризнаниеЯ вышел из круга…Вернуться?.. Едва ли —Я лишний, как лошадь на магистрали,Где мчатся, сверкая, ревущие ралли.Мне чужды отнынеАзарты погони.Оставьте себе ордена и погоны,Мне внятны теперь только кроны и корни.

Свободному сердцуМилей бездорожье,Где ветви когтисто касаются кожи,Где росы, смеясь, отзываются дрожью.

Проснувшийся разумМышленью покорен.Так робкий ручей стать стремится рекою —В ней вечность движенья – лишь формаПокоя…

2. НапутствиеКогда подступит тишинаОзнобом ожиданья к горлу,Когда становится слышнаТоска далекого другого,Когда в предчувствии любвиТы сердце открываешь миру,Когда в звучании травыУслышишь песнь вселенской лирыЗакрой усталые глазаИ загляни в себя поглубже —В слепящей суете нельзяСвеченья Тайны обнаружить —И ты увидишь Светлый Путь,Лежащий молча пред тобою.Постой, не торопись шагнуть —Сначала насладись покоем.Проникнись тишиною сфер,Тебе доселе недоступных.В них нет уже привычных мер,Но Мера есть, она – Поступок.Он – соучастие душиВ судьбе людей и мирозданья,Когда она и вглубь и вширьРастет на почве состраданья.Неспешно снизойдя в покой,Познай, где радостно, где сиро.Не бойся встретиться с тоской,Ты – Бог, ты – боль и радость мира…Тогда и делай Первый Шаг,Когда познаешь жажду страсти —Не научившимся дышатьСекрет дыханья неподвластен…

3. Монолог спелого колосаЯ отмираю.Я – колос, зерно уронивший.Чувствую осень —Дыхание первых морозов…Чувствую солнце —Печальную нежность заката…Чувствую поле —Оно все просторней, все тише…Чувствую время —Все более ломкая позаТени прозрачной,Струною звеневшей когда-то.Чувствую зерна —Спрятаться в землю! Укрыться!..Стеблем, листвою…Хотя бы скорлупкой надежды…Это не страх —Это вечное жизни движенье,Это бессмертная жажда —Вернуться!.. Продлиться!..Видеть, что будет,И помнить, что прожито прежде…Я отмираю,Но зерна – мое продолженье…Чувствую осень,Чувствую солнце,Чувствую поле…Свежая росеньУтром коснется —Славная доля!Чувствую время,Чувствую зерна,Чувствую чудо:Я буду!Я буду!Я буду!Я – Будда…

4. ВопросКак холодно и одиноко,И воздух обнаженно чист…И сердце нотою высокойМеж звезд задумчиво звучит.

Нет ни вопросов, ни ответов.Лишь тонко тает тишина.Не нужно тьмы, не нужно света,Лишь только искренность нужна,Чтоб отыскать свой луч в сияньеБессчетных мириадов звезд,Чтоб различить свое звучаньеВ хаосе смеха, криков, слез…

Чтоб разглядеть свою тропинкуСреди бесчисленных Путей…Но тает тоненькая льдинкаВ горячем выдохе страстей.

Хотя, быть может, тишинаБез шума вовсе не нужна?..

ВСТРЕЧА ВТОРАЯ