Vampire Heart (СИ) - "Neverletme Go"

— Они так нравились тебе, — прошептала Рошель, помещая срезанные локоны под его руку, — Пусть хоть какая-то часть меня останется с тобой.

Слез уже не оставалось, как и сил плакать. Девушка лишь машинально вздернула подбородок, не желая никому демонстрировать свою слабость, и, стуча каблуками, поспешила покинуть это место, не желая задерживаться здесь ни на секунду. Атмосфера горя так сильно угнетала ее, что Рошель бы просто сошла с ума, останься она тут хоть минутой дольше. Скрываясь в толпе, она задержала внимание на полуживом капитане, которому предстояло находиться тут до самого конца, и с сожалением вздохнула, провожая его взглядом.

***Брюнетка всем весом навалилась на тяжелую дверь, толкая ее от себя, и в ноздри тут же ударил запах скошенной травы, сена и совсем свежих опилок, разливающийся по телу успокаивающим теплом. Многие денники теперь пустовали, ведь в этой битве погибли не только люди. Негромкими шагами она прошла по тускло освещенному проходу, раскладывая по кормушкам, как дань уважения и благодарности, куски сахара, к которым больше никогда никто не притронется. Возле одного из денников Рошель задержалась чуть дольше и болезненно провела рукой по металлическим прутьям на двери, где висела табличка с именем Лисма.

— Даже тебя у меня не осталось, — вздохнула девушка, вспоминая свою ласковую гнедую девочку.

Кто бы мог подумать, что даже в конюшне ей в конечном итоге станет тяжело находиться. Скажи ей это кто-нибудь еще неделю назад, Рошель бы уверенно рассмеялась ему в лицо, ведь это единственное место, которое спасало ее всегда и везде от любых невзгод. Рядом с бархатным носом мысли сами невольно собирались в кучу и приходили в порядок. Девушка считала, что эти животные каким-то необъяснимым образом способны залечить любую душу, даже самую израненную. Даже ту, от которой почти ничего не осталось. Она никогда не относилась к лошадям как к средству передвижения. Рошель их воспринимала равными себе существами. Она прошла в самый конец прохода, попутно выуживая из из своего ранца морковь, которой собиралась задобрить коня капитана. Так или иначе, Рошель уже давно к нему пыталась подмазаться. И если в самом начале Опиум не выносил даже ее присутствия рядом с собой и сразу начинал нервничать, а как-то раз и вовсе прижал девушку к стенке, сломав ей пару ребер своим крупом, то последние полгода этот своенравный жеребец даже позволял себя чистить. Прогресс налицо.

— Ну, здравствуй, — прошептала она, отодвигая щеколду замка, сразу же протягивая ему морковку.

Девушка взяла щетку, что лежала на выступе возле кормушки, и смахнула с него опилки, в благодарность похлопав его по шее за то, что тот ее спокойно терпит. На улице было достаточно пасмурно, и через небольшие окна, что находились в конюшне, света проступало совсем мало, отчего Рошель не сразу заметила поврежденную заднюю ногу, что была в два раза больше, чем остальные. Там уже была наложена повязка, но, по всей видимости, воспаление спадать и не думало. Опиум то и дело поджимал ногу, опасаясь переносить на нее вес всего тела. Девушка села на корточки и принялась разбинтовывать рану. Ответная реакция не заставила себя долго ждать: его сердцебиение участилось, и конь боязливо зафырчал, заходясь в беспокойстве.

— Тише-тише, — Рошель попыталась его успокоить, протягивая еще одну морковь, — Знаю, что больно.

Отбросив повязку в сторону, она внимательно осмотрела рану, прикидывая, как лучше будет поступить, чтобы помочь бедняге. Вампирше нужно было каким-то образом напоить травоядное животное своей кровью, но как все это можно было реализовать она слабо себе представляла.

— Ладно, давай пока что я просто наложу тебе новую повязку, — проговорила она, разрывая лежавшую рядом марлю.

Рошель достала нож и сделала достаточно глубокий надрез на своей коже, обильно смачивая ей повязку, после чего приложила к раненой ноге, плотно фиксируя материал. Однако травма была слишком серьезной и должного эффекта даже перевязка с такой особенностью бы не помогла. Но болезненные ощущения точно прошли, судя по тому, как он быстро начал успокаиваться.

— Что же мне с тобой делать, красавчик? — брюнетка заглянула в большие карие глаза, в которых, как ей показалось, она увидела толику благодарности, — Давай-ка все же попробуем, — отряхиваясь от опилок, предложила Рошель.

Девушка встала напротив вороного коня и, поглаживая его по мягкой переносице, сделала себе еще один надрез.

— Ох.только не додумайся меня укусить, — взмолилась она, размыкая его зубы и помещая на большой влажный язык свое предплечье, продолжая трепать его гриву другой рукой.

На удивление, Опиум вел себя весьма адекватно, несмотря на неадекватные действия со стороны девушки, которыми он если и был ошарашен, то держался очень достойно. Простояв так с полминуты, Рошель отстранилась и, откинув марлевую повязку с задней ноги, удовлетворенно выдохнула: рана начала заживать. На душе стало на сотую часть спокойней, ведь хоть в чем-то она она оказалась не бесполезна.

Вампирша так дорожила своей кровью, переживая, что она могла понадобится друзьям, что в итоге не помогла вообще никому, потеряв всех троих в довесок к десяткам других жизней, которые ей было под силу спасти. Среди уцелевших разведчиков была куча свидетелей ее своевольства. Рошель была уверена, что никто не поленится об этом доложить. Она нарушила приказ, и ей еще предстояло понести за это ответственность. Конечно, трибунал ей вряд ли грозит, она была слишком ценным ресурсом. А если и соберутся казнить, она ничего против не имеет. Так было бы даже лучше. Более того, только в этом она и видела выход. Однако имелась одна незадача, состоящая в том, что вместе с ней умрет и капитан. Наверное, стоило его поставить в известность раньше.

Рошель удостоверилась, что травма вороного красавца полностью залечилась, и, ведомая непонятными инстинктами, захотела поездить на нем верхом. Нет, не именно сейчас. Она всегда хотела, вот только кто бы ей это позволил? Но сейчас почему-то девушке было на все плевать.

— Прими, — мягко произнесла брюнетка, притягивая трензель к бархатным губам коня, и он покорно приоткрыл рот.

Рошель бережно завела ремешки за его уши, после чего опустилась ниже и застегнула капсюль. Тяжело вздохнув, она закинула ему на спину седло и принялась затягивать подпругу, как перед глазами начало все плыть, а в ушах послышался негромкий звон. Обычно ее питанием занимался Эрвин либо Ханджи. В крайнем случае, вампирша прибегала к помощи Бернера, но мужчина после этого жаловался на слабость и головокружение, и ей было проще перетерпеть, чем подвергать друга такому дискомфорту. А сейчас до собственного пропитания ей и вовсе не было никакого дела.

— Ладно, можно и без седла тогда, — проговорила брюнетка, смирившаяся со своей слабостью, и ногой приоткрыв денник, повела коня за собой.

Мгновением позже послышался шум открывающейся со скрипом двери и приближающиеся шаги, на что девушка машинально повернула голову в сторону выхода и застыла, будто ребенок, который нашкодил. Капитан. Такой же пустой и безжизненный, как и она сама. Наверное, ему сейчас тоже приходилось непросто. Рошель не задумывалась об этом. Да и зачем? Кем он ей приходился, кроме как ее капитаном? Никем. Лишь формальный статус в его безликом, ничего не выражающем взгляде.

Аккерман молча приблизился, держа в руках какие-то медикаменты, и на удивление проигнорировал тот факт, что девушка без разрешения взяла его лошадь. Он сразу же опустил взгляд на недавно травмированную ногу и едва заметно свел брови в удивлении, после чего поднял глаза на Рошель:

— Не думал, что это и с животными работает, — ровным тоном произнес он.

— Со всеми, — прошептала брюнетка.

Она сделала шаг вперед, передавая поводья ему в руки, и уже собралась уходить, понимая, что вряд ли Аккерман позволит ей выехать в поля, как тот ее остановил.

— Бери, если хочешь, — отстраненно предложил Леви.

Его слова долетали до девушки с опозданием, но, услышав одобрение, она кивнула и двинулась вперед. Однако, совершив еще несколько шагов, перед глазами вновь потемнело, а ноги внезапно подкосились, сделавшись ватными, и вампирша рухнула на пол.