Тополята - Владислав Крапивин

Мама ушла на дежурство. Лиска уснула на краешке постели. Тенька запер квартиру и отправился к Зубу.

Дорога была непростая, в обход Городского пруда, по парадной плотине, через которую проходила главная городская улица – проспект Народной власти. На плотине погромыхивали трамваи и проносились лаковые иномарки. Слева от плотины синел просторный водоем, справа вытекала из шлюза речка Таволга, которая была когда-то большой рекой, а потом превратилась почти в ручей (правда, мелкие моторки по ней еще бегали).

Тенька не так уж часто ходил по городу: считалось, что детям такого возраста не следует одним появляться в центре. Были даже слухи, что полиция отлавливает таких путешественников и забирает в детскую комнату (а оттуда недалеко и до детприемника). Поэтому Тенька шел с оглядкой, готовый в любую секунду рвануться в бега. Но никто не обращал на него внимания. Он свернул на Рабочую набережную и скоро подошел к бетонному забору, который огораживал территорию недостроенного Центра-Сити. Среди бетонных плит виднелись широкие щели. Тенька, оглянувшись, протиснулся. Сразу обступила его глухая, инопланетная тишина. Беззвучно качались у плеч цветущие головки репейника и осота. Тенька порадовался этим зарослям – через них можно было украдкой подобраться к необъятному крыльцу Зуба. Зуб подымался над Тенькой на космическую высоту. Отвесный, желтый от утреннего солнца.

Тенька с обмиранием вышел к широченным, заваленным щебенкой ступеням. Отсюда надо было идти к похожим на ворота дверям по открытому, горячему от солнца пространству. И пространство это было недобрым. Тенька съежил плечи. А может, остаться здесь? Прямо из репейников крикнуть Народцу: «Убегайте, улетайте!» Но это было бы не по правде. Народец мог не услышать. Нет, полагалось довести дело до конца.

«Если кто-нибудь схватит и спросит: «Зачем пришел?» – можно сказать: «Играю. Не знал, что сюда нельзя…» Не обязательно ведь сразу поволокут в полицию. Да можно и сбежать…»

Тенька сосчитал до трех и рванулся вверх по высокому, как ступенчатая пирамида, крыльцу. Никто не гнался, не кричал «стой!». И Тенька с разбега влетел через открытый дверной проем в холл. Тоже необъятный, как во сне…

Сразу стало ясно, что никого здесь нет – ни поблизости, ни на дальних этажах. Только где-то в закоулках жил Народец. Тихий, ни для кого, даже для Теньки, невидимый.

«Привет», – тихонько сказал Тенька Народцу. И достал из кармашка мыльный запускатель. Он давно им не пользовался и теперь испугался: «Вдруг не получится?» Но все получилось, ведь Тенька был в своем костюме с корабликами. Большие пузыри взмыли на несколько метров, когда Тенька дунул в колечко. Откуда-то сверху падали лучи, и в них заиграли радугами круглые паруса.

«Улетайте, – велел Тенька Народцу. – Все улетайте! Садитесь на корабли и летите в заброшенные деревни. Их много вокруг города, увидите с высоты. И живите там в зелени и деревянных домах. Зачем вам этот небоскреб, он скоро упадет…» Тенька дунул снова. И еще, еще. Целая эскадра повисла над головой. Потом пузыри стали лопаться, кораблики таять. Но это не значило, что они погибали. Просто невидимые существа подпрыгивали, хватались за снасти и якоря, взбирались на палубу и отправлялись в соседние пространства – ведь они привыкли слушаться Теньку. Он дунул последний раз, помахал вслед исчезающим корабликам, шепнул: «Я буду вас вспоминать…» Печали почти не было, хотя чуть-чуть щекотнуло в горле. С пониманием, что все он сделал как надо, Тенька повернулся, чтобы уйти.

В громадном светлом квадрате выхода темнел тонкий силуэт. Видно, что мальчик…

«Где ты рос?»

Что было делать? Бежать? Но Тенька хотя и не храбрец, но и не такой уж трус. Да мальчишка и не казался опасным. Он был выше Теньки, но в позе его не ощущалось угрозы (а угрозу Тенька привык чувствовать издалека). И Тенька решил спокойно пройти мимо. У него, у Теньки, свои дела, а у незнакомца свои. Разойдутся в стороны, вот и все… Хотя… А вдруг мальчишка пойдет внутрь? То, что опасно для Народца, тем более опасно для человека!

Тенька шагал ровно, спокойно и хотел обойти мальчика с правой стороны. Но когда оказался рядом, остановился и сказал:

– Не ходи туда. Там риск… – И затылком показал назад, на громадные двери.

Мальчик был теперь на свету, Тенька быстро его разглядел. Худой такой (можно даже сказать «отощавший»). С впалыми щеками и острыми скулами. Со светлой щетинкой волос. Со светло-коричневыми продолговатыми глазами. На нем была полинялая желтая футболка и обтрепанные под коленями сизые бриджи. И расхлябанные сандалеты на босу ногу.

– Какой риск? – спросил он. Его большие потрескавшиеся губы шевельнулись будто с трудом.

Тенька четко объяснил:

– Зуб может рухнуть в любую минуту.

– Ну уж «в любую»… – возразил мальчик, но как-то рассеянно, без желания спорить.

– Да… – подтвердил Тенька. – Это говорят даже ученые. Фундаменту грозит сдвиг тикст… тек-тонических плит… – Хотя он сбился на слове «тектонических», прозвучало все равно убедительно.

Они встретились глазами, и… не было во взглядах ощетиненности и недоверия. В Тенькиных глазах мальчик, видимо, прочитал: «Я не просто так говорю, я беспокоюсь о тебе». И во взгляде, обращенном к Теньке, было что-то вроде понимания…

– Ясно теперь, почему он ушел, – пробормотал мальчик.

– Кто ушел?

– А?.. Нет, это я просто так… Я и не знал про этот, про «сдвиг». Жил себе там спокойно…

– Но там же никого нет! – вырвалось у Теньки. Это было как бы вопросом: «Неужели не страшно одному в такой громадной пустоте?»

– Никого нет, а я был… – сказал мальчик, словно удивляясь себе.

Теперь можно было разойтись, но Тенька почему-то медлил. Мальчик тоже. Между ними словно появилась осторожная сцепка. Чуть заметный, но все же ощутимый интерес друг к другу. «Ты, что ли, беспризорник?» – хотел спросить Тенька. Но сказал иначе:

– У тебя, значит, нет другого дома?

– Другого нет, – спокойно отозвался мальчик. – Да и это не дом, а так… Надо было где-то приткнуться… – И вдруг спросил тем же тоном: – Слушай, у тебя не найдется какой-нибудь еды? Хотя бы сухаря?

Ну откуда у Теньки сухарь? Он хлопнул себя по кармашкам на бедрах, развел руками. Мальчик смотрел в сторону. Тенька думал секунды три. И…

– Пойдем…

– Куда? – боязливо спросил мальчик.

– Туда, где есть еда…

Кажется, мальчик хотел что-то еще спросить. Но Тенька решительно обошел его и зашагал вниз по ступеням. И мальчик пошел следом.

Спустились к пруду. Теньке опасливое чувство подсказывало, что не надо ему и мальчику идти сейчас по плотине и главной улице. Лучше уж по мосту, что ведет через пруд от улицы Энергетиков к торговому дому «Сатурн». Эта дорога длиннее, но… как-то спокойнее. И он свернул по берегу направо. Мальчик, ни о чем не спрашивая, шагал сбоку и чуть позади. Тенька подумал, что долго идти и молчать будет неловко. Но ему повезло. Он увидел, что недалеко от берега машет веслами лодка с двумя парнями. Парни были вроде бы знакомые – из тех, что часто ходили мимо вахты в общежитие.

– Эй! – Тенька замахал руками.

– Чего тебе? – оглянулись они. И правда знакомые. Рыжего, курчавого звали Артур. – А, да это привратник Тенька!

– Отвезите на тот берег! Пожалуйста! Срочное дело!

– Ну, если срочное… – Лодка ткнулась в скрипучий гравий. Тенька прыгнул, мальчик – за ним.

– Садитесь, – велел рыжий Артур. – А то булькнетесь, выуживай вас…

Они сели на дощатую поперечинку.

Плавание заняло три минуты. Мальчик опустил с борта руку и смотрел, как струи обтекают немытое тонкое запястье. А Тенька думал: хорошо, если Виталя в дворницкой или поблизости. А то придется вести незнакомца домой. Мама на вахте, никто не будет расспрашивать, но никто и не посоветует, что делать дальше.

Виталя оказался в Кокпите. А ребят не было, но зато был один взрослый человек. Мальчик увидел его от входа и качнулся назад. Тенька ухватил его за рукав:

– Ты что?

– Там ментухай…

– Это не ментухай, – строгим шепотом объяснил Тенька. – Это Михаил Аркадьевич Куликов по прозвищу Адвокат. Он всегда заступается за ребят…

– Ага, заступаются они…

– Он спас меня однажды от дядек и теток из опеки. Знаешь, что такое Опека и Ювеналка?..

– Хы… А ты откуда знаешь?

– Хы… – в тон ему отозвался Тенька. – Пошли…

Мальчик больше не упрямился.

– Здрасте, – сказал Тенька Михаилу Аркадьевичу и Витале. – Мы в гости зашли. Виталя, у тебя есть что-нибудь перекусить?

Виталя пригляделся и веско сообщил:

– Май френд! У меня крепнет впечатление, что последнее время ты занимаешь чересчур много места в моей и без того напряженной жизни…

– Раз она такая жизнь, – ответствовал Тенька. – Трудная и голодная…

– Сирота казанская…

– Ага… Хотя бы сухарик. Один на двоих…

Михаил Аркадьевич коротко посмеялся и встал со скамьи.