И закружилась снежная кутерьма - Татьяна Ватагина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я все больше верил в реальность происходящего.
— Реклама! — объявил Антон с известной всей стране праздничной интонацией, которая автоматически делала рекламу в два раза эффективнее, и неизвестно, как повернулась бы далее события, но тут — мы с Иришкой натренированно шарахнулись, опрокинув кресло, из которого уже ушла седая дама — на подиум из пустоты рухнул снегокат!
Двое, сидевшие на нем, выскочили с автоматами наизготовку.
— Всем стоять! — крикнул один.
— Всем лежать — заорал другой.
Для пущей убедительности кто-то из них полоснул автоматной очередью по потолку. Посыпались щепки и стекляшки, заискрили провода.
Зрители повели себя в соответствии с собственным опытом и темпераментом: кто-то залег между скамьями, кто-то побежал и стал давиться в толпе у выхода.
Лишь Антон Вольский в своей красной жилетке стоял посреди этого бедлама, расставив ноги и заложив за спину руки с микрофоном, как капитан пиратского судна, управляющий ходом абордажной атаки.
Он прищурился, увидев, что многие из залегших за лавками зрителей снимают происходящее на телефоны и, очевидно, напрямую выкладывают в интернет, тряхнул своим знаменитым чубом: «А, пан или пропал!» и начал сенсационную передачу, которая автоматически вознесла его на самую вершину телевизионного Олимпа.
Для начала Антон повторно объявил рекламу, и за свободные минуты создал эффектную мизансцену. Нас троих — Катю, Иришку и меня — усадили на фоне самых разбитых лавок (пару из них специально поставили дыбом). Подскочила девушка с косметической палитрой. Она взлохматила нам с Иришкой волосы и губкой нарисовала у меня по щеке мужественный кровоподтек, а Иришке затенила глазницы, намекая на перенесенные страдания. Катю как местную оставила без изменений, только припудрила ей раскрасневшееся от жары и волнения лицо и поправила прическу.
Киногеничный снегокат перевернули у наших ног на манер жертвы аварии.
Оставшихся зрителей рассадили на руинах декорации, вроде как боевых товарищей, лица некоторым измазюкали черным. Не знаю, что это означало, но выглядело весьма драматично. Многие, в том числе и те, кто не имел отношения к передаче, заходили в студию и выстраивались по стеночкам. Пускали всех, и народу набилось видимо-невидимо.
Наши преследователи испарились, как нечистая сила после первого петушиного крика. Пропала и Аделаида Львовна. Если про нее кто-то и помнил, то это были не мы.
Софиты так и жарили. Больше всего на свете мне хотелось стащить через голову чертову малицу, но телевизионные люди запретили.
Пока шли приготовления, я, скрепя сердце, спросил у Кати про Илью.
— С Илюхой полный порядок! — ответила его подруга. У меня камень с души свалился.
Надвинулись камеры, и подошел Антон с микрофоном. Он так умело задавал вопросы, что вытянул из нас с Иришкой не просто связную, но вполне занимательную историю. Катерина и сама умела хорошо говорить.
— Большое спасибо за ваш рассказ, — сказав так, знаменитый телеведущий повернулся к камере и сказал несколько завершающих фраз, которые я уже не слушал, поскольку медленно сползал в обморок от теплового удара. Снова подчеркиваю: физиология сказочного персонажа и физиология реального человека сильно отличаются. А я был уже настоящий. И это чертовски радовало, хотя и причиняло неудобства.
— Всем спасибо! — крикнул Антон Вольский зрителям и съемочной группе и потащил нас за кулисы, точнее в закуток между бетонной стенкой и бутафорской. — Да раздевайтесь, можно уже! Пейте!
На столике среди разнообразного хлама стояли бутылки с чистой холодной водой! Вот сказочное наслаждение!
— Ребята, телефоны есть? — спросил Антон.
— Да, — ответила Катя с некоторым удивлением, а мы помотали головами.
— Быстро звоните родным, чтоб не волновались, потом бросайте телефоны, и уматывайте, как можно скорее.
— Да чего звонить-то! Мы сейчас домой поедем, — возразил я.
— Мозги от жары расплавились, — поставил диагноз телеведущий. — Вы думаете, вас оставят в покое? Домой пока ни ногой! — он многозначительно кивнул за декорации в сторону снегоката. — У вас есть место, где можно залечь на дно?
— У меня есть, — быстро сказала Катя. — Найти невозможно. Дом бабушки моей подруги. Где у вас здесь ближайший банкомат?
— Соображаешь, — похвалил Антон. — Карточку давай сюда, кто-нибудь сбегает деньги снять. Нечего вам светиться! Пароль какой?
— Мы уже все рассказали, теперь-то поздно нам рты затыкать, — попробовал я воззвать к здравому смыслу заговорщиков, но их несло. Им было очень интересно. Это мы с Иришкой выше крыши наприключались. Но с другой стороны, кто эту «Корпорацию» знает — Кате виднее. Может, нам еще на суде придется выступать. Интересно, у нас в стране есть программа защиты свидетелей, или это выдумки киношников?
Катя отдала карточку прибежавшему парнишке, потом мы должны были позвонить своим. Номеров родителей я, естественно, не помнил. Поэтому только Иришка позвонила в свой Владивосток. Там было шесть утра, передачу ее родные, естественно, еще не видели, поэтому обошлось без причитаний и истерик. Иришка попросила перезвонить моим. Ого! Значит, уже дошло и до знакомства родителей? А я и не в курсе! Постойте, но мои же ничего не помнят про Ирку! Да, но теперь они посмотрели передачу. Я махнул рукой на эту трудноразрешимую задачу. В общем, прав был Антон: мозги плавились, как шоколадка на пляже, и нечего было их перегружать.
Катерина звонить своим не стала, сказала, что они за границей и передачу явно не видели, зато она позвонила какой-то подруге и, быстро справившись с ее оханьем и прочим, договорилась, что та подвезет нам к вокзалу ключи от бабушкиного дома.
Вернулся парнишка с банкнотами. Антон при виде их хмыкнул, и добавил еще денег из своей борсетки: «Считайте гонораром!».
Парнишка вывел нас через служебный ход.
Без телефонов и банковских карт, мы мчались по улицам, среди редких снежинок, как компания невидимок. Может быть, даже призраков.
В городе уже лежал снег, словно Хадне, пролетая, зацепила крылом и здешние земли. Через пару улиц мы поймали такси. Водитель, увидев наши расшитые северные одежды, обрадовался:
— Помощникам Деда Мороза привет! А где ваша Снегурочка?
— Спецодежду следующей смене отдала, — моментально нашлась Катерина. Она за словом в карман не лезла.
— Платят-то хорошо? — спросил таксист.
— Так себе.
— Вот и у меня — «такси бе». Новогодние праздники, а пассажиров, считай, почти нету!
Катину подружку я так и не увидел. Эта конспираторша назначила встречу в женском туалете, а нам велела ждать за углом и не высовываться. Без приключений мы сели в вагон, Катерина накрыла наши слишком популярные после телепередачи одежки подружкиным пледом — эта потрясающая девушка все учитывала, ничего не упускала из виду, и мы поехали.
В черных
