Полосатый геноцид - Сергей Зверев

Потом из кучи трупов вдруг поднялся американец – тот самый, с немыслимо белой для Африки кожей, который приехал на «Хаммере», – и помог подняться связанному заложнику. Следом из кустов прибежали другие американцы – те, что перестреляли негров, и принялись чисто по-детски радоваться своей «победе», при том, что среди них, кажется, тоже имелась парочка афроамериканцев. Радовались они, впрочем, недолго – пока освобожденный заложник не озадачил их каким-то вопросом. В наступившей паузе сквозь шум ветра Локис услышал странно знакомое гудение.

И вдруг Владимир вспомнил, как много лет назад, впервые оказавшись на пасеке деда Тимофея, очень боялся пчел. И как дед, который серьезно, без ненужного юмора отнесся к страхам внука, учил его, маленького, как надо спасаться от разъяренного роя, – прыгать в воду. Рядом с ульями у деда был пруд. Под водой пчела не достанет, учил дед.

Зловещее гудение нарастало.

– Это пчелы! Пчелы-убийцы! Быстро к воде! – почти кричал Локис, подхватывая связиста. Махов бросился на помощь, вдвоем они поволокли раненого по зарослям к реке. Гудящая смерть не отставала и лишь своевременная реакция Владимира дала десантникам шанс. За спиной на поляне, там, где было светло как днем, вновь загремели выстрелы, послышались крики. Но русские десантники, похоже, стрелков не интересовали. Да и стрельба очень быстро прекратилась. Крики боли и ужаса вперемешку с отборной руганью тоже доносились недолго. Воспользовавшись секундной задержкой на берегу, ничего не понимающий Решето возмущенно прохрипел:

– Вован, ты что, совсем охренел?!

– Это пчелы-убийцы! Что, не слышишь, как гудят? Кроме воды, нас сейчас ничто не защитит! – отвечал тот, спихивая связиста в реку и слыша, как рядом ныряет старлей. Прыгнул сам, погружаясь с головой. Выдержал в теплой мутноватой воде сколько смог. Вынырнул. Первое, что услышал, – гудение пчел уже прямо над головой. Успел заметить отнесенных течением товарищей, но почувствовал леденящее прикосновение пчелиных лапок к лицу и снова нырнул. Так повторялось раз за разом. Он попробовал считать погружения, чтобы не потерять чувство времени, но очень скоро сбился и думал только об одном – чтобы хватило сил дождаться, когда пчелы улетят. Вынырнуть, попытаться глотнуть воздуха, слыша гудение пчел и чувствуя прикосновение их лапок, снова нырнуть. Вынырнуть, выдохнуть, вдохнуть, нырнуть. Рассвирепевшие пчелы стояли плотным столбом над водой. Здорово мешало оружие, однако вбитые в сознание рефлексы десантника не позволяли его бросить. Вынырнуть, выдохнуть, вдохнуть, нырнуть. Глаза уже ничего не видели. В легких все горело – казалось, попади в них вода, изо всех щелей повалит пар. Участившийся пульс кувалдой молотил в виски. Выныривая, Локис даже не пытался разглядеть старлея и связиста, довольствуясь громкими всплесками поблизости. Похоже, им тоже было нелегко. Он и сам не брался угадать, сколько еще выдержит – и пчелы не дедовские, и африканская река – не подмосковный пруд. Но чувствовал, что силы на исходе. Пережженные недостатком воздуха легкие требовали кислорода, но пчелы не давали вдохнуть как следует. «Еще немного, и всем нам хана», – думал Владимир, зажмуриваясь и снова уходя под воду. Вынырнуть, выдохнуть, вдохнуть, нырнуть. Владимир уже не представлял, сколько времени это продолжается. Казалось, что целую вечность, но он понимал, что гораздо меньше, – вечность бы он не выдержал. Вынырнуть, выдохнуть, вдохнуть, нырнуть. Снайпер уже не думал о том, что кто-то может наблюдать за ними с берега. Перед глазами вращались какие-то разноцветные круги, оружие и намокшая одежда тянули вниз, вода настойчиво рвалась в легкие…

Глава 30

Столпившиеся в центре освещенного круга американцы озадаченно осматривались по сторонам, прикрывая глаза. Эйфория от быстрой победы проходила тоже быстро, инструкторы уже начинали испытывать дискомфорт от того, что стоят на виду, не видя почти ничего вокруг. Джон Сандерс снова водрузил на грудь свой «ингрэм», вставил в него вместо оставленной для дикарей «пустышки» полный магазин и как-то сразу почувствовал себя увереннее. Майор Карвер тоже вооружился, подобрав винтовку и патронную сумку одного из убитых дикарей. Прожекторы по-прежнему слепили их, а странное гудение становилось все отчетливее. Сандерс повернулся к Карверу:

– Погоди, Сэм… Ты хочешь сказать, что Рейвен…

– Да! – рявкнул Карвер. – Да, Джонни! Наш всеми обожаемый капитан Джо Рейвен не поехал ни в какую Монровию ни за какой амуницией! Нет! Он и его люди поперлись прямо на исследовательскую базу корпорации «Хэнджер Фудс», оказались там раньше нас и все разнесли на куски, а потом устроили нам засаду на пасеке! Убили всех, за десять минут перестреляли, как тараканов передавили, я один ушел. И меня бы убили, если бы эти самые мбунде меня у реки не перехватили. Если честно, только благодаря им я до сих пор жив! – Лишь сейчас блондин заметил кровавые пятна на рукаве у приятеля. – Хотя они очень обижались, что люди в нашей униформе, разгромив научную базу, попытались перевести на них все стрелки. Я их понимаю. Я бы тоже на их месте обиделся. Очень бы обиделся.

– Значит, это Рейвен и его люди обстреляли сегодня вертолет русских миротворцев?

– Не знаю, – тряхнул головой Карвер, пытаясь понять, кажется ли ему, что в ушах гудит, или звук реален, – меня там не было, хотя я слышал днем какую-то стрельбу, когда мбунде держали меня в своей деревне.

– Как думаешь, пчелы и старик у Рейвена? – Сандерс словно не замечал странности происходящего вокруг и продолжал сыпать вопросами.

– Думаю, да, – с некоторым сомнением ответил Карвер, почесав в затылке, и вдруг раздраженно рявкнул: – Да вырубите этот чертов свет, наконец!

– Это не наши прожектора… – растерянно пробормотал кто-то из инструкторов.

– Что?!

В следующее мгновение им всем показалось, что прожекторы гаснут, но еще через секунду американцы поняли, как ошиблись – в круге света просто обозначился сам источник жуткого гудения. Огромный рой разъяренных пчел. Насекомые ринулись в атаку на американских инструкторов со всех направлений, с легкостью находя на человеческих телах не прикрытые одеждой участки кожи. Не слишком толстая ткань тропической униформы тоже не могла служить серьезной защитой от пчелиных укусов. В отчаянии инструкторы открыли огонь, паля во все стороны и убеждаясь, что пули против пчел бессильны. Со звоном погас один прожектор… А пчелы по-прежнему настойчиво атаковали. Промах одной тут же восполнялся удачной атакой другой, а пчел были сотни… Очень скоро выстрелы стали сменяться дикими криками. То один, то другой американец вдруг бросал автомат и, сорвав куртку, принимался просто отмахиваться ею от насекомых. Но это тоже было бесполезно. Не проходило и минуты, как каждого из них уже украшало не меньше десятка волдырей, мгновенно вспухавших на местах укусов. Джон Сандерс не зря считался еще и толковым аналитиком – он первым понял, что пчелы крутятся только на ярко освещенном пятачке, всячески стремясь удержаться на нем. А случайно вылетев во мрак, тут же возвращаются обратно. Бросившись на землю, он дал очередь по ближайшему прожектору, погасив его, выкатился из слепящего луча и заорал:

– Выходите из света! Уходите в темноту! Гасите прожектора! Пчелы атакуют только при свете!

Его призыв услышал и понял, наверное, только Карвер – он тоже распластался в траве и выкатился из смертельного круга. Сандерс осознал, что угадал – пчелы не пошли за ним, довольствуясь инструкторами, которые остались на свету. Их дикие крики едва не заглушали гудения насекомых. Вот один свалился на землю, второй, третий… Сандерсу тоже досталось не меньше пяти-шести укусов, и его самого мутило все больше. Похоже, яд этих пчел начинал действовать сразу же после попадания в организм. Однако Сандерс, уже лежа на земле, сумел разбить выстрелом еще один прожектор. Он видел, что переданная засланными в лабораторию Тиллера агентами информация верна. Да, пчел-мутантов реально можно использовать как очень эффективное оружие. Но Сандерс уже понимал и то, что никому ничего передать не успеет, – крики ужаленных товарищей, перешедшие в стоны, внезапно начали затихать; лежавший где-то в темноте, вне круга смертельного света, Сэм Карвер тоже не подавал признаков жизни. У самого Сандерса резко подскочила температура, и его, несмотря на тропическую жару, начал бить озноб, перед глазами все поплыло. Кое-как перевернувшись на спину, он почувствовал, что руки и ноги больше не слушаются его. Пальцы разжались, и ставший вдруг неподъемным «ингрэм» вывалился из отказавшейся подчиняться руки. Но Сандерс еще мог видеть, как пчелы неутомимо продолжают атаковать лежащие на освещенном пространстве неподвижные тела. Только их яростное жужжание продолжало нарушать тишину. Хотя нет, кажется, кто-то из инструкторов еще тихо стонал.

Уцелевшие прожекторы вдруг погасли, и свет загорелся в кунге, до этого скрытом темнотой. Удовлетворенные местью пчелы начали возвращаться в ульи, привлеченные светом, лившимся теперь из открытых окошек и двери машины. Через какое-то время перед гаснущим взором Сандерса скользнула уже виденная им фигура в защитном балахоне и сетчатой маске. Человек закрыл кунг и погасил внутри него свет. Снова вспыхнули прожекторы, залив поляну слепящим светом…