От греха подальше - Карин Либо

Роун повернулся и удивленно взглянул на Викторию. Он был явно сбит с толку.

— Уезжать? Почему?

— Потому что мы находимся на пути торнадо.

— А я думал, что он движется на север.

— Он сменил направление. Быстрее бери свою камеру и поехали.

Роун огляделся вокруг — массовый исход был в самом разгаре. Взгляд молодого человека остановился на одной из машин, потрепанном «Фольксвагене», которая, судя по всему, и не собиралась трогаться с места.

— Вон те парни остаются, — показал он рукой на «Фольксваген».

— Джон Хиггенботам и Дейв Диворс, — сказала Виктория неодобрительно. — Студенты-метеорологи из Техасского политехнического. Они не понимают, что делают. Посмотри на вмятины от града на их машине. Это говорит о многом.

— Хм, — уклончиво буркнул Роун, подошел к камере и направил объектив на разворачивающееся перед ними зрелище. — Всего несколько минут. Пока еще нет непосредственной угрозы.

— Пока нет, но скоро будет. Пойдем, Роун, мне не нравится, что мы так близко от торнадо.

— Успокойся, у нас еще масса времени, — рассеянно сказал он.

Почти все машины уже уехали. Даже телевизионный фургон отправился на поиски более безопасного наблюдательного пункта. Ветер резко усилился, неся пыль и сухую траву. Викторию охватила дрожь при воспоминании о том, как однажды она стояла на пути такого же неистового ветра.

— Роун, нам пора! — Она начинала сердиться на него за то, что он ее не слушал. — Мы должны ехать, иначе нас убьет.

— Еще минуточку.

Виктория видела, как студенты стали упаковываться, сопровождая свои сборы воодушевленными возгласами и гиканьем. Это подстегнуло и ее. Возможно, Роун не понимал опасности, но она-то ее прекрасно знала.

— Роун! — Она встала перед его камерой и закрыла рукой объектив. — Или ты сейчас же садишься в машину, или я уезжаю без тебя! — Ей пришлось кричать, чтобы он услышал ее через вой ветра, но она и так не смогла бы говорить с ним спокойно. Она не помнила, чтобы когда-либо сердилась до такой степени.

Ни слова не говоря, он схватил камеру, штатив и остальные принадлежности и нырнул в фургон, лишь на долю секунды опередив поток дождя, обрушившегося на них.

Виктория уже сидела за рулем. Ей пришлось повозиться с ключом, прежде чем удалось вставить его в замок зажигания. От нетерпения и тревоги она слишком резко попыталась запустить двигатель.

— Полегче, Вик, ты его зальешь.

— Помолчи, — зло огрызнулась она. — Я умею водить машину.

Но она была слишком возбуждена, расстроена и напугана, чтобы совладать с собой, и повторила ошибку. Двигатель завелся, мощно взревел и тут же заглох.

— Проклятие!

Теперь ее уже всю трясло, но Виктория заставила себя убрать ногу с педали газа и медленно, мягко повернуть ключ. Двигатель чихнул, завелся и опять заглох.

После трех попыток фургон все же тронулся с места. Но было уже поздно. За исключением коровы, которая теперь бегала взад и вперед за забором, только они оставались еще на пустынном участке проселочной дороги. Все давно отправились на юг, но торнадо, зависнув на мгновение, двинулся поперек дороги, перерезая путь фургону Виктории. Отступать было некуда, оставалось ехать строго на север, и девушка припомнила, что где-то там находится грунтовая дорога.

Она сдала назад, развернулась, включила переднюю передачу и выровняла машину. Роун без напоминания пристегнул свой ремень, и Виктория вдруг сообразила, что сама она забыла пристегнуться. К черту ремень! Если торнадо сомнет фургон в лепешку, ремень ей вряд ли поможет.

Асфальт вскоре сменился гравием, затем простым грунтом. Потом дорога исчезла вовсе, окончившись у берега ручья.

Роун посмотрел в заднее стекло.

— О черт. Он идет прямо на нас. — В его возбужденном голосе вдруг послышались нотки беспокойства.

— А ты как думал?!

— Ну и что мы будем делать?

Она выключила двигатель.

— Ничего. Фургон — наше единственное укрытие, поэтому мы будем сидеть здесь и молиться, чтобы смерч нас не убил.

Мелкий град забарабанил по крыше фургона.

— Может, нам надо перебраться глубже в салон, подальше от окон, — предложил Роун, впервые проявив некоторое понимание обстановки.

«Неужели он не боится?» — подумала Виктория, вцепившись пальцами в сиденье и пытаясь унять дрожь во всем теле.

Ветер ревел неистово, сотрясая фургон, потоки дождя и града обрушивались сверху, создавая впечатление, будто они с Роуном очутились под гигантским водопадом. Им здорово повезет, если отделаются одними только разбитыми стеклами. Пожалуй, Роун прав, предлагая перейти глубже в салон.

Роун уже опустил свое сиденье и с ловкостью кота перебрался через него, а затем помог Виктории. К ее досаде, у нее это получилось менее грациозно, и она упала на колени к Роуну. Он обхватил ее за талию и придержал, пока она не нашла себе опору. Как ни была она сердита на него, теплота его прикосновения показалась ей бодрящей в эту минуту опасности, и она пожалела, что ей пришлось отстраниться.

Град тем временем стал крупнее, размером с двадцатипятицентовую монету. Прыгающие вокруг градины напоминали воздушную кукурузу, но барабанили по фургону с грохотом, похожим на очереди крупнокалиберного пулемета. Поток дождя и града стал сплошным, и Виктория, взглянув в заднее стекло, не увидела торнадо. Но это вовсе не означало, что его там не было.

Оглушительный раскат грома потряс фургон, и Виктория больше не смогла сдержать своего испуга. Часто и прерывисто дыша, она дрожала и, чтобы унять дрожь, обхватила колени руками. Она снова чувствовала себя двенадцатилетней девочкой — беспомощной, охваченной ужасом.

Рука Роуна легла ей на плечо.

— Успокойся, Вик, с нами ничего не случится. Я уверен, что это не так страшно, как тебе кажется.

«Слова воистину невежественного болвана», — захотелось ей сказать. Он и в самом деле не имел понятия, какая опасность им угрожала. Но, как ни странно, ей понравилось, когда его руки крепко обняли ее. Ей захотелось прильнуть к его широкой груди, уткнуться лицом в мягкую ткань футболки, унять свои страхи, растворившись самой в запахе сильного мужского тела.

Именно это она и сделала. Когда град достиг размеров мяча для гольфа, грохот ударов по крыше стал невыносимо оглушительным и ветровое стекло начало трескаться, она перестала думать о своем поведении. Виктория страстно пожелала поверить в миф о том, что сильные мужские руки способны защитить ее от опасности. Роун покрепче прижал ее к себе и погладил по волосам, бормоча всякую успокаивающую бессмыслицу.

— Я не знал, что ты так испугаешься, — сказал он, когда она перестала дрожать. — Зачем ты преследуешь грозы, если их так страшно боишься?