Былое и думы собаки Диты - Людмила Раскина

И тут… Нет, не везет нам с торжествами в этом году! Ну никак не везет!

Пробка от шампанского выстрелила прямо в люстру, и вмиг и весь стол, и все гости оказались усеянными осколками стекла.

Я-то сидела под столом и совсем не пострадала, но когда услышала шум и треск, с лаем вылетела из-под стола не хуже той пробки и, надо признаться, добавила суматохи.

Когда выяснилось, что все целы, а я умолкла, гости наперебой заговорили:

— К счастью! Все — к счастью! Хорошая примета! — А сами с грустью поглядывали на «бывшую» еду: ничего себе счастье — есть-то нечего!

Пришлось Ба и Ма выскребать остатки из холодильника и наспех что-то придумывать. Ну, они уже ученые.

Прошло еще сколько-то времени, но не две недели, а больше, и прилетел наконец самолет с Кубы и привез Ленку с семьей. Ма и Па ездили встречать их в аэропорт и рассказывали нам, как сначала Борис вывел старшую — Катю. Худенькая такая особа трех с половиной лет, в клетчатых брючках, очень самостоятельная и суровая, с нахмуренными бровями и говорит басом.

Ма с дя Лешей сразу растрогались, что Катька — вылитая маленькая Ленка, раскудахтались над ней, а она и взглядом их не подарила, повернулась и пошла осматривать аэропорт. Еле поймали.

Потом Ленка вынесла младшую — Наташку. Эта совсем другая: карапузинка, за щеками глаз не видно, светленькая, мягонькая, пушистенькая.

Ма кинулась на руки ее взять и над ней покурлыкать и тут тоже получила отлуп: от Ленки не отцепляется и верещит высоким голосом на весь аэропорт, так что уши закладывает, а когда все от нее отстали, вдруг — стоп! — замолкла и включила улыбку во весь рот — такая хитрюга!

Ленка и Борис поскорей увезли своих девчонок домой — боялись, что они простудятся после тропической Кубы. А Ленка через несколько дней сама к нам приехала, и я ее в первый раз увидела. Просто удивительно, как я ее сразу полюбила: она от меня не шарахалась, как другие, а сразу взяла мою голову в руки и так ласково со мной заговорила, что я потом от нее весь вечер не отходила.

Ма еще раньше много рассказывала, что Ленка очень любит животных. Еще до Кубы, когда она утром шла на работу, то всегда выносила еду бездомным кошкам и собакам, а вороны сразу слетали к ней с деревьев. Одна из ворон вообще обнаглела — садилась Ленке прямо на голову и так провожала ее до троллейбусной остановки.

Ленка так идет однажды зимой с вороной на голове, а навстречу соседка. Бедная женщина глаза выпучила да как закричит:

— Ой! Ой! Ой!

Ворона всполошилась, крыльями замахала, закаркала страшным голосом и взлетела вместе с Ленкиной шапкой. А соседке сослепу показалось, что ворона Ленке голову оторвала, и она, соседка, за сердце схватилась и так в снег и села. Ленка соседку успокаивает, а ворона над ними летает, каркает.

Странное дело! Если б Ма ходила с вороной на голове, Ба наверняка ее — Ма — пополам бы перепилила:

— Стыд! Позор! Людей постеснялась бы! Тебя за сумасшедшую примут!

А Ленке все можно! И Ба только смеется и вся расплывается от удовольствия, на Ленку глядя.

А в этот раз мы все сидели и слушали Ленкины рассказы про Кубу. Какая там была жара. Наташка родилась болезненной, Борис целый день на работе, и бедная Ленка на части разрывалась. Она как-то входит в комнату и видит: Катька столовой ложкой решила Наташке глаза пошире открыть. Пришлось Катьку в садик отдать, а она там самая маленькая — жалко!

Катерина, бедная, с полутора лет, еще толком ни ходить, ни говорить не умеет, а уже «старшая», «большая». А эта мелкая хитрюга Наташка немедленно это усвоила, и так до сих пор продолжается.

Недавно Ленка услышала ночью, что у девчонок в комнате что-то происходит, приоткрыла дверь, не зажигая света, и слышит Наташкин капризный голос:

— Кать! Катька! Я на горшок хочу!

И Катерина тут же с постели соскакивает и своими тонкими ручками-палочками эту толстопузину Наташку стаскивает и на горшок сажает. А Наташка дальше приказывает:

— Кать! Читай!

И Катерина, в одной рубашонке, дрожит, — это тебе не Куба! — садится на табуреточку, разворачивает в темноте книжку и «читает», наизусть, конечно.

Ба совсем растрогалась, расстроилась, расплакалась, а Ма сказала:

— Да что ты, мам, сама увидишь, какие девчонки чудесные и жить друг без друга не могут. Они акклиматизируются месяц-другой и к нам приедут.

Но акклиматизация затянулась, потому что вдруг, раньше обычного, ударили холода и все засыпало снегом. Нам-то с Рыжушей хорошо! Мы собираемся большой компанией с Рыжушиными подругами и идем в лес в Зюзино. Это недалеко от нас. С нами еще ходит кто-нибудь из взрослых, чаще всего мама Суриной — она хорошая спортсменка и очень ловко катается на лыжах. А наша Ма только гуляет пешком и быстро замерзает.

В лесу девочки катаются на лыжах, а я бегаю от одной к другой, только снег во все стороны летит. Или кто-нибудь привязывает веревку к моему ошейнику, садится в санки, и я мчусь изо всех сил. Уже мой седок давно в снегу валяется, а я все бегу.

Но Па это запретил, потому что я все-таки еще не очень взрослая. Мне очень понравилось гулять с Суриной — она, как мальчишка озорной, все время бегает, прыгает, самой высокой горки не боится — так лихо на лыжах съезжает! И я за ней, как снежный шар!

Но однажды такая получилась история. Мы пошли после леса Сурину провожать. Она перешла дорогу и побежала домой. Я как увидела, что она бежит, как будто со мной в догонялки играет, не выдержала, вырвалась у Рыжуши и бросилась через дорогу за ней.

Ма и Рыжуша страшно испугались, что я под машину попаду, закричали.

Когда я вернулась, Ма меня отругала, а я смотрю — Рыжуша какая-то странная. Я ей в глаза заглядываю, а она отворачивается и губы жует.

Вечером Сурина к нам заскочила:

— Пошли гулять!

А Рыжуша отвечает:

— Мы попозже пойдем.

— Ну, дай мне тогда Диту! Мы с ней пока побегаем! — просит Сурина, она, когда Рыжуша болела, иногда со мной гуляла.

Рыжуша молча наклонилась, стала на меня ошейник надевать, я ее лизнула — а у нее щеки соленые.

И я не пошла гулять с Суриной. Уперлась, и ни в какую! С места не сдвинулась. Ма очень удивилась. Сурина ушла, а мы с Рыжушей пошли в маленькую комнату и сидели там обнявшись, пока не пришел Па и не принес елку — оказывается, скоро Новый год.

Часть третья

…Я осколки старой вазы собираю.Собираю, все никак не соберу…

С Новым годом!

Елка в доме мне не понравилась. В лесу я их много видела и особого внимания на них не обращала. А здесь, дома, я сначала даже и не поняла, что это елка — она была вся замотана веревкой, и только запах сразу ударил мне в нос и напомнил лето и наши прогулки с Кэрри.

С непонятными предметами я всегда осторожна: я стояла поодаль и только втягивала и втягивала в себя воздух; но когда Па стал разрезать веревку, я подошла поближе — интересно же! И вдруг Па встряхнул елку, а она как выбросит во все стороны свои колючие лапы! Прямо в нос меня уколола!

Я отскочила, залаяла и спряталась под стол — такую живую и опасную елку я никогда не видела.

Уже из-под стола я смотрела, как ее поставили в ведро и обложили ватой, как будто это снег. Ма достала с антресолей коробку и сказала, что это «елочные игрушки». Значит, эта «живая» елка еще и в игрушки играет?

Я вылезла из-под стола и заглянула в коробку — там лежали яркие блестящие стеклянные шары. Рыжуша осторожно начала доставать их по одному, а Ма, встав на табуретку, вешала их на елку. Я удивилась: как эта бешеная елка будет с ними играть? Она же всю комнату стеклом забросает, еще почище, чем когда дя Леш люстру пробкой от шампанского разбил!

Под конец Ма достала из коробки какие-то гирлянды из картонных человечков, фигурки, тоже картонные, слонов и лошадок — совсем не яркие, не красивые, не нарядные.

Никакого сравнения с шарами! А Ма позвала из кухни Ба, и они сразу притихли, сели на диван и стали медленно перебирать эти картонки. Ба начала вспоминать войну, и Чувашию, и деревню Новые Выели, и как директор завода наградил ее этими игрушками за хорошую работу: перед Новым годом завод отправлял в поселок Ибреси сделанную патоку. Бочки с патокой укладывали в сани и везли на лошадях тридцать километров. И вот директор завода поручил одному из конюхов постараться найти в городе какие-нибудь елочные игрушки для главного бухгалтера завода — для нашей Ба.

И он привез. Вот была радость у маленькой Ленки! Как она хлопала в ладоши!

— Конечно, сейчас, рядом с этими шарами, они совсем не смотрятся, — сказала Ба вставая.

— А мы их все равно повесим! Правда, мам? — спросила Рыжуша.

И Ма ее поцеловала.