Девушки из Блумсбери - Натали Дженнер

Грейс выступила вперед и положила успокаивающую ладонь ей на предплечье. Вивьен нехотя замолкла и сделала глубокий вдох, чтобы уже спокойнее продолжить:

– Она – одна из наших немногих международных звезд, вот в чем дело – очень много пишет, и все ее читают. – Вивьен перевела дух и прожгла его взглядом. – Признают они это или нет.

Алек откинулся в кресле.

– И как ты предполагаешь убедить мисс Дюморье участвовать в мероприятии в нашем маленьком магазинчике?

– Предоставь это мне, – ответила Вивьен успокоительным тоном, который использовала при общении с покупателями. – Все это можешь предоставить мне.

Алек не решался, хоть и знал, что в этом и был смысл их нынешнего разделения ролей. Он не мог не впечатляться уникальными и растущими целями Вивьен в качестве исполняющей обязанности главы Отдела художественной литературы, но достигались они зачастую за его счет. В отделе действительно стало больше покупателей с тех пор, как Вивьен вышла из-за кассы, чтобы ходить по залу, как делал раньше он, предлагая помощь и уверения тихим, заботливым тоном.

Тематические столы оказались особенно популярны. С помощью Грейс Вивьен взялась прорежать их несвежие остатки, раскладывая книги на плоских столах у входа сообразно тематическим концептам и сопровождая их подходящими предметами искусства: вазами или картинами, позаимствованными из антикварного магазинчика через дорогу, цветами из оранжереи на рынке Инвернесс-стрит в нескольких кварталах от магазина, даже домашней утварью вроде подходящих друг к другу чайных чашек или декоративных жестянок.

Эти экспозиции иногда привлекали больше внимания, чем сами книги. Грейс недавно пришла к нему с заказом на покупку подушечек, которые можно было бы стратегически разложить по магазину. Покупатели регулярно приходили в восторг от тех, что Грейс принесла из дома – их она вязала крючком по ночам во время войны, чтобы отогнать страхи.

Алек, с другой стороны, теперь был заключен в дальнем кабинете с одной только немного недовольной Грейс для компании. Не так он рисовал себе в мечтах повышение. Не было времени убеждать, продавать, наблюдать: все то, что так нравилось ему делать в магазине. Конечно, у него было больше времени, чтобы писать (собственный блокнот на пружинах он теперь держал в одном из многочисленных архивных ящичков мистера Даттона), но писать было не о чем. Он теперь едва видел Вивьен, что опять же не стимулировало его воображение.

Затем вставал вопрос их новой сотрудницы, Эви Стоун, прячущейся на верхнем этаже, где ее никому не было видно. Фрэнк Аллен еще чаще отсутствовал, хотя закупал книги в намного меньшем количестве, и Алек знал, что это ему тоже придется обсудить с Даттоном. Эш продолжал запугивать всех посетителей подвала своей стеной молчания, тогда как мастер-мореход Скотт делал то же громогласным тоном.

Дела в «Книгах Блумсбери» изрядно покосились, и Алек не впервые задумался, как Герберт Даттон умудрился сдерживать ситуацию от краха своим списком правил. Прежде чем согласиться на то, чтобы писательница любовных романов захватила магазин в самое загруженное время, он обсудит эту идею с мистером Даттоном, как и ряд других тревожных моментов. Ну а пока он вежливо попросит Грейс навестить верхний этаж, принести ему журнал записей Фрэнка Аллена и проверить, как там Эви Стоун.

Фрэнка Аллена практически не видели в магазине с первого дня работы в нем Эви Стоун. Следом за распродажей Топпингс он отправился на трехдневную разведку в Ирландию. Весь персонал магазина был удивлен его продолжительным отсутствием, учитывая недавнюю реорганизацию. Третью неделю Эви продолжала работать на верхнем этаже в довольном одиночестве. Она чувствовала себя как дома, создавая каталог на своей табуреточке – за этим занятием Грейс ее и застала.

– Мистер МакДоноу попросил меня принести журнал записей мистера Аллена, – объяснила Грейс, быстро просматривая торопливые каракули внутри. – Как странно…

Эви наблюдала, как Грейс перелистывает страницы, затем возвращается к предыдущим, прежде чем поднять на нее глаза в необычном оцепенении. Грейс была всегда спокойной и расслабленной, что подходило к темпераменту Эви. Она питала крайнее отвращение к драме или какого бы то ни было рода конфликтам. Ей не по сердцу была едва скрытая соревновательная атмосфера академического мира, что уж говорить об открытой войне, идущей в магазине.

– Запись на этой неделе… распродажа склада в Раундтри. Я уверена, что ее уже проводили прошлой осенью. Как и ту, что назначена на следующую неделю.

Эви пожала плечами и вернулась к книге, которую держала в руках. Ее не сильно тревожили отъезды мистера Аллена. Ей начинало казаться, будто верхний этаж «Книг Блумсбери» был ее личной исследовательской библиотекой.

– Не важно, я, должно быть, ошиблась. – Грейс взяла книгу записей и обернулась к Эви. – Чаю?

Именно в этот момент, к удивлению обеих женщин, на площадке появился Эш.

– Я решил познакомить мисс Стоун с чаем-масала, – формально объявил он, кивая на дымящуюся кружку на меламиновом подносе. Рядом с ней лежали два шоколадных печенья с начинкой, которые Эви обожала.

Эви спешно встала, чувствуя на себе взгляд Грейс.

– Как великодушно, – заметила Грейс. – Разве не великодушно, Эви?

Эви показалось, будто секретарша мистера Даттона побуждает ее что-то сказать. Когда она смолчала, Грейс обернулась к Эшу с ободряющей улыбкой.

– Не буду вам мешать, – сказала она, проскользнула мимо худощавой фигуры Эша и направилась вниз по лестнице.

Он остался стоять на площадке, оглядывая беспорядок третьего этажа.

– Я сто лет здесь не был.

Отряхнув морщинки своего вязаного синего платья, Эви подошла, чтобы забрать у него поднос и аккуратно поставить его на пол рядом со своей табуреточкой. «Не рядом с книгами» – было тем правилом магазина, которому все без исключения следовали, когда доходило до многочисленных чашек чая.

– Мистер Аллен все еще в отъезде. – Эви проследила, как Эш аккуратно пробирается между стопками книг на полу. – Ящики продолжают доставлять.

Эш добрался до ряда застекленных витрин, выставленных вдоль дальней стены.

– Все хорошо защищено. Совсем как мои камни и жуки. – Он обернулся к ней и одарил знающей улыбкой.

Впервые в жизни Эви почувствовала, как сердце пропускает удар из-за чего-то кроме книги.

– Ну, книги тоже по-своему драгоценны.

– Можно? – Он дождался ее кивка, прежде чем открыть витрину за столом мистера Аллена. Осторожно достав старый атлас, он разложил его на дубовом пюпитре Викторианской эпохи, который, верно, с той самой эпохи и стоял в комнате.

Эш аккуратно, почти благоговейно переворачивал страницы, затем подозвал ее.

– Эта карта. Еще до британского правления. Как интересно. А здесь я родился, на Коромандельском берегу. Мадрас, видите? Здесь он обозначен как «Джорджтаун». – Он вернулся к фронтиспису. – Да, задолго до британского правления. Семнадцатый век, полагаю.

Знания Эви о литературе были необъятны,