Кто поставил Горбачева? - Александр Островский

20 июля Ю.В. Андропов довел эту информацию до членов Секретариата ЦК КПСС и сообщил, что по обвинению в коррупции в крае арестовано более 150 человек, С.Ф. Медунов отзывается в Москву[752]. На этом же заседании по предложению Л.И. Брежнева было решено рекомендовать его на пост замминистра, после чего С.Ф. Медунова почти сразу же отправили на пенсию[753]. Первым секретарем Краснодарского крайкома стал Виталий Иванович Воротников[754].

Симптомы грядущих перемен

Как явствует из дневника A.C. Черняева, летом 1982 г. в окружении отдыхающего Л.И. Брежнева два его помощника А.И. Блатов и Н. В. Шишлин «организовывали и оформляли многочисленные записки Генсека в Политбюро – по экономике, сельскому хозяйству, Китаю, международным делам, принципам управления (с упором на местную инициативу) и т. д.». По словам A.C. Черняева, в основе этих записок лежали новые идеи, отражающие взгляды Ю.В. Андропова[755].

В каком именно направлении работала тогда его мысль, мы пока можем только предполагать. Однако обращают на себя внимание следующие факты.

С.С. Шаталин вспоминал, как в 1982 г. вскоре после смерти М.А. Суслова Ю.В., но еще до переезда с Лубянки на Старую площадь Ю.В. Андропов обратился к нему с просьбой дать характеристику состояния советской экономики, причем «без всякой цензуры», т. е. совершенно откровенно. С.С. Шталин направил ему три записки на эту тему. Зная взгляды С.С. Шаталина, нетрудно представить, как в них характеризовалось состояние советской экономики. Говоря о реакции Юрия Владимировича на эти записки, С. С. Шаталин писал: «Он звонил мне, благодарил, и я чувствовал, что он создает плацдарм для совместной работы»[756].

Тогда же, видимо, с подачи Ю.В. Андропова в ЦК КПСС была направлена «записка Арбатова и Богомолова», которая тоже содержала критическую характеристику состояния советской экономики и была воспринята в ЦК как «очернительство»[757].

Это дает основание думать, что Ю. В. Андропов вернулся в аппарат ЦК с надеждами на перемены.

К лету 1982 г. необходимость перемен во всех сферах жизни осознавалась довольно широким кругом людей на самых разных этажах власти. Причем этот круг со временем становился все шире и шире.

В связи с этим заслуживает внимания свидетельство A.C. Черняева о том, что когда 18 января 1977 г. на заседание Секретариата были вынесены вопросы «планирования и стимулирования», он увидел в этом возвращение «к идеям экономической реформы»[758].

Это свидетельство перекликается с утверждением Я.М. Уринсона о том, что «сначала Новиков и Кириллин, а потом вместе с ними Байбаков, Гвишиани и другие попытались под лозунгом научно-технического прогресса вернуться к косыгинским реформам». Когда именно это произошло, Я.М. Уринсон не указывает, но из его слов вытекает, что «это вылилось» в «так называемый широкомасштабный эксперимент и реформу 1979 г.»[759].

По свидетельству Н.И. Рыжкова, в 1979 г., «при Косыгине», была предпринята «вторая попытка реформировать тяжело, если не сказать смертельно больную экономику». Причем этой «реформой занимался его заместитель Владимир Новиков»[760].

«Я, – вспоминает Л.И. Абалкин, – участвовал в разработке тех проектов по экономической реформе, осуществление которых предполагалось еще во второй половине 70-х годов… Приходилось сидеть и в Кремле в составе рабочих групп… Работа продолжалась целыми месяцами»[761].

Результатом этой работы стали «постановление ЦК КПСС «О дальнейшем совершенствовании хозяйственного механизма и задачах партийных и государственных органов», а также постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР «Об улучшении планирования и усилении воздействия хозяйственного механизма на повышение эффективности производства и качества работы», принятое 12 июля 1979 г.[762].

«Помню, – писал Павел Волин, – сколько надежд возлагалось на знаменитое 695-е постановление 1979 года, которое было задумано как переломное в предоставлении предприятиям хозяйственной самостоятельности. Некоторые ученые говорили мне тогда с надеждой, что вложили в него годами выношенные мысли. Помню, три научные группы готовили его, а на заключительном этапе чиновники так обкарнали, что остались рожки да ножки». Л. Абалкин: «Я, кстати, тоже участвовал в его разработке и был единственным, кто не завизировал его окончательный текст»[763].

Особое место в этом постановлении занимали три положения: во-первых, предполагалось составление годового плана начинать снизу – «с производственных объединений (предприятий) и организаций»; во-вторых, допускалось иметь в планах следующие показатели: а) «производство основных видов продукции в натуральном выражении», б) «рост производительности труда», в) «лимит численности рабочих и служащих»; в-третьих, планировалось «для развития хозяйственной инициативы трудовых коллективов» перейти «в 11-й пятилетке к образованию фондов материального стимулирования»[764].

В. Сироткин характеризовал это постановление как «капитуляцию» Кремля «перед региональными баронами» и утверждал, что на основании этого постановления «с 12 июля 1979 г.» до 40 % прибыли оставалось в распоряжении предприятий, «причем 16–17 процентов этой «халявы» шло в так называемые «фонды экономического стимулирования предприятий», т. е. в карман директората»[765].

Есть основания предполагать, что постановление № 695 рассматривалось лишь как один из шагов на пути дальнейшего реформирования экономики. Не исключено, что именно к тому времени относится предложение H.A. Косыгина «о ликвидации отраслевых отделов ЦК» и перенесении центра тяжести управления из ЦК КПСС в Совет Министров, о чем пишет бывший зять М. А. Суслова – Л.Н. Сумароков[766].

Этот факт нашел отражение и в мемуарах М.С. Горбачева. «В свое время, – пишет он, – Косыгин попросил передать в правительство отделы, созданные в ЦК КПСС для курирования практически всех отраслей народного хозяйства»[767]. По существу, А.Н. Косыгин повторял то, что еще в 1964 г. предлагал Ю.В. Андропов. Однако «Брежнев и его окружение восприняли это как попытку лишить партийное руководство рычагов управления, оставить его с одной идеологией»[768].

В октябре 1979 г. у Алексея Николаевича случился обширный инфаркт», и он оказался в больнице[769]. Одна из причин этого несомненно заключалось в том сопротивлении, которое встретили его усилия по реформированию советской экономики[770].

Если верить Л.Я. Брежневой, Леонид Ильич осознавал неустойчивость положения и заявлял: «Да вы что, какие реформы. Я чихнуть даже боюсь громко. Не дай бог, камушек покатится, а за ним лавина… Экономические свободы повлекут хаос. Такое начнется. Перережут друг друга»[771].

Но сторонники перемен не складывали оружия. В 1979 г., пишет Н.И. Рыжков, первый заместитель председателя Госплана Виктор Лебедев «написал подробную и честную записку, в которой проанализировал состояние экономики, написал и отослал в ЦК. Что же потом было? На заседании Политбюро эту записку чихвостили и обвиняли автора в грязной клевете»[772]. В. Лебедев был освобожден от занимаемой им должности, его наследником стал бывший директор Уралмаша Николай Иванович Рыжков[773].

«15 октября, – вспоминал А.Е. Бовин, имея в виду 1979 г., – к нам приехал Николай Павлович Лебединский, заместитель председателя Госплана… Несколько тезисов из его выступления. Уже снижаются не только темпы, падают абсолютные приросты, абсолютные уровни. Поскольку темпы снижаются неравномерно, усиливается разбалансированность, растут диспропорции. Резко ухудшилось положение на транспорте. Поехала вниз группа «Б». Растут денежные сбережения и неудовлетворенный спрос, что снижает заинтересованность в результатах труда. Появляется «теневая» экономика: «серая» (чтобы работать, надо нарушать порядок) и «черная» (чтобы работать, надо уйти в подполье). Снижается дисциплина, растут безответственность и коррупция… Госплан лишен возможности выступать в роли Генерального штаба управления экономикой»[774].

По свидетельству С. Шаталина, в 1979 г. Политбюро ЦК КПСС «поручило комиссии под руководством председателя ГКНТ СССР заместителя председателя СМ СССР академика В. А. Кириллина» подготовить «доклад» с предложениями «по резкому повышению экономической эффективности народного хозяйства»[775].

В эту «работу», писал С. С. Шаталин «были втянуты сотни людей». Руководили ими Б.З. Мильнер, В.Л. Покровский и он. 20 ноября 1979 г. A.C. Черняев записал: «Вчера вот прочел выступление Брежнева на ПБ (перед предстоящим пленумом ЦК о экономическом положении и планировании на 1980 г.). Поразился откровенности. Но и встревожился еще больше: ситуация-то аховая… В тексте речи уже для пленума (которую я сегодня прочел) – подано все это в ослабленном виде… но названы «поименно» виновники – министры»[776].