Багдадская встреча - Агата Кристи

– А помыть нужно обязательно, – сказала она себе вслух.

– Что ты сказала? – подозрительно переспросила Катерина, подняв голову от стопки писем и циркуляров.

Виктория быстренько смяла в кулаке записку Эдварда и живо отозвалась:

– Мне нужно голову помыть. А парикмахерские тут ужасно грязные, просто не знаю, куда пойти.

– Грязные и дорогие. Но у меня есть знакомая девушка, которая очень хорошо моет, и полотенца у нее чистые. Я тебя к ней отведу.

– Очень мило с твоей стороны, Катерина, – поблагодарила Виктория.

– Мы пойдем завтра. Завтра выходной.

– Нет, только не завтра, – сказала Виктория.

– Почему не завтра?

Катерина с подозрением вылупила на нее глаза. Виктория снова почувствовала досаду и неприязнь к этой девице.

– Я хочу пойти погулять. Подышать воздухом. Сидишь тут с утра до ночи в духоте.

– Куда ты пойдешь? В Багдаде негде гулять.

– Найду.

– Лучше пошла бы в кино. Или вот лекция интересная будет.

– Нет, я хочу на воздух. У нас в Англии принято ходить на прогулки.

– Подумаешь, у вас в Англии. Чего ты так зазнаешься, что ты англичанка? Ну и что, что англичанка? Мы тут плюем на англичан.

– Если ты вздумаешь на меня плевать, тебя ждет неприятный сюрприз, – сказала Виктория, только диву даваясь, как легко в «Масличной ветви» всегда вспыхивают злые страсти.

– А что ты мне сделаешь?

– Попробуй – увидишь.

– Зачем ты читаешь Карла Маркса? Ты же его не понимаешь. Где тебе. Неужели ты думаешь, что тебя примут в коммунистическую партию? Ты же политически совершенно несознательная.

– Хочу и читаю. Это ведь было написано для таких людей, как я, – для трудящихся.

– Ты буржуйка, а не трудящаяся. Ты даже толком печатать на машинке не умеешь. Посмотри, сколько у тебя ошибок!

– Бывают люди высокоинтеллектуальные, а не владеют правописанием, – с достоинством ответила Виктория. – И вообще, как мне работать, когда ты все время болтаешь?

Она со страшной скоростью отбарабанила одну строчку, но спохватилась, что случайно нажала переключатель регистра, и получился ряд восклицательных знаков, цифр, скобок. Пришлось вытянуть лист, вставить новый и взяться за дело всерьез. Допечатав, Виктория встала и понесла свое произведение доктору Ратбоуну.

Он мельком проглядел странички, проворчал:

– Шираз в Иране, а не в Ираке, и пишется не Шераз, а Шираз,[93] и… да, и не Бабра, а Бадра…[94] да, благодарю вас, Виктория.

Когда она уже повернулась, чтобы уйти, он произнес ей вслед:

– Виктория, скажите: вы довольны своим местом?

– Да, конечно, доктор Ратбоун.

Черные глаза смотрели из-под густых бровей испытующе. Виктории стало немного не по себе.

– К сожалению, жалованье мы вам платим небольшое.

– Это пустяки, – сказала Виктория. – Мне работа нравится.

– В самом деле?

– О да! Здесь чувствуешь, что приносишь настоящую пользу.

Она посмотрела прямо в его черные вопрошающие глаза открытым ясным взором.

– И на жизнь вам хватает?

– Да, вполне. Я живу в одном армянском доме, удобно и дешево. Так что у меня все в порядке.

– Сейчас в Багдаде большая нехватка машинисток-стенографисток, – сказал доктор Ратбоун. – Я могу подыскать вам лучше оплачиваемое место.

– Но мне не надо другого места.

– Было бы, наверно, разумнее с вашей стороны согласиться.

– Разумнее? – падая духом, переспросила Виктория.

– Именно так. Считайте, что я вас предупредил. Дал совет.

В его голосе послышались даже слегка угрожающие нотки. Широко открытые глаза Виктории выразили недоумение.

– Мне кажется, я вас не совсем понимаю, доктор Ратбоун.

– Иногда разумнее не соваться туда, где ничего не понимаешь.

Угрожающие нотки стали еще слышнее, но Виктория не отводила от него кукольно-наивного взора.

– Зачем вы к нам поступили, Виктория? Из-за Эдварда?

Она вспыхнула и сердито ответила:

– Вовсе нет.

Ее возмущение было беспредельно. Доктор Ратбоун кивнул.

– Эдварду еще предстоит пробиться. Пройдет довольно много лет, прежде чем вы сможете всерьез на него рассчитывать. На вашем месте я бы выкинул Эдварда из головы. И, как я уже говорил, вы сейчас легко найдете себе другую работу, с хорошим жалованьем и с перспективами, притом среди людей, близких вам по духу.

Виктория чувствовала, что он по-прежнему пристально за ней наблюдает. Испытывает, что ли? Она ответила с неискренним энтузиазмом:

– Но мне действительно очень нравится работать в «Масличной ветви», доктор Ратбоун!

Тут он пожал плечами, и она ушла. Но, подходя к двери, ощущала, как его взгляд буравит ей спину.

Этот разговор ее немного встревожил. Что могло возбудить подозрения доктора Ратбоуна? Неужели он догадывается, что она проникла к ним в «Масличную ветвь» со специальным заданием выведать их секреты? От его тона и взгляда на душе у нее было как-то кисло и страшновато. Когда он спросил, не из-за Эдварда ли она здесь, ее разобрало зло, и она решительно ответила, что ничего подобного. Но ведь лучше бы он действительно думал, что причина ее появления в «Масличной ветви» – Эдвард, так гораздо безопаснее, лишь бы не заподозрил, что ее подослал мистер Дэйкин. Впрочем, она так бездарно покраснела, что он тогда, наверно, все-таки ей не поверил, что Эдвард тут ни при чем. Одним словом, все обернулось к лучшему.

Тем не менее она заснула с неприятным грузиком страха на сердце.

Глава 17

1

Наутро Виктории почти без труда удалось вырваться погулять в одиночку, обошлось только небольшим объяснением. Расспросив сослуживцев, она узнала, что Бейт-Малик-Али – это большое здание, как пойдешь по западному берегу реки, у самой воды.

До сих пор у нее не было времени осмотреть окрестности, и теперь она приятно удивилась, когда, дойдя до конца узкой улицы, очутилась на берегу реки. Свернув направо, она медленно побрела вдоль высокого обрыва. В некоторых местах наступать было опасно: течением подмыло берег, куски земли обрушились и остались незасыпанные провалы. Один дом стоял ступенями прямо в воде, темной ночью тут опасно: сделаешь лишний шаг – и с головкой в реку. Виктория постояла, вглядываясь в глубину, а потом осторожно обошла дом справа. Дальше вела широкая мощеная дорога. По одну сторону от нее выстроились дома, вид у них был таинственный и самодовольный. В некоторых парадные двери были распахнуты. Виктория заглядывала внутрь и поражалась контрастам. За одной был виден внутренний дворик, бил фонтан, вокруг располагались пуфы и шезлонги, возвышались стройные пальмы, и стеной стоял зеленый сад, точно задник на театральной сцене. И дом рядом, с виду совершенно такой же, а заглянешь внутрь – там все захламлено, набросано, какие-то тесные проходы, темные углы и человек пять грязных и оборванных детишек. После домов пошли густые пальмовые рощи. С левой стороны спускались к реке неровные ступени, внизу в нехитрой туземной лодке сидел лодочник-араб, он что-то крикнул, размахивая руками, – должно быть, предлагал перевезти на тот берег. Виктория прикинула, как далеко она уже зашла. Пожалуй, сейчас где-то напротив находится отель «Тио», хотя вид сзади у всех этих гостиничных зданий одинаковый, не отличишь. Виктория пошла по осененной пальмами дороге, мимо двух высотных башен с балконами. За ними оказалось большое богатое строение с парадным портиком, садом и балюстрадой. Оно стояло вплотную к реке, и дорога вела прямо через сад. Это, по-видимому, и был Бейт-Малик-Али, то есть Дом Али.[95]

Виктория продолжала путь. Здесь начинался район победнее. Реку скрыли от глаз частые пальмовые посадки, обнесенные ржавой колючей проволокой. Справа шли облезлые домишки за низкими глинобитными стенами и совсем крохотные хибарки, вокруг них играли в грязи дети и роились над кучами отбросов мухи. Дорога делала поворот от реки. За поворотом Виктория увидела автомобиль, довольно потрепанный и допотопный. Рядом с автомобилем стоял Эдвард.

– Прекрасно, – сказал Эдвард. – Ты все-таки пришла. Залезай.

– А куда мы едем? – спросила Виктория, с радостью располагаясь на драном сиденье. Шофер, больше походивший на живую груду тряпья, обернул к ней лицо и жизнерадостно ухмыльнулся.

– Мы едем в Вавилон, – ответил Эдвард. – Нам с тобой давно пора отдохнуть денек вместе.

Автомобиль рывком пришел в движение и энергично запрыгал по грубой мостовой.

– В Вавилон?! – воскликнула Виктория. – Как чудесно звучит: мы едем в Вавилон. Это правда?

Автомобиль вырулил налево, и они покатили по, можно сказать, широкой и даже хорошо мощенной дороге.

– Правда, – ответил Эдвард. – Но не ожидай слишком многого, Вавилон уже не тот, что был когда-то, позволь тебе заметить.

Виктория тихонько пропела:

Сколько миль до Вавилона? —Добрых шестьдесят.Обернусь ли засветлоДо места и назад?

Я любила эту песенку, когда была совсем маленькая. Так интересно казалось. И надо же, теперь мы на самом деле едем в Вавилон!