Багдадская встреча - Агата Кристи

– Началось все очень просто, – рассказывала Виктория. – Ко мне в номер в отеле «Тио» вошел человек, которого зарезали.

Возможно, что подобное начало не всякому показалось бы таким уж простым. Эдвард выпучил глаза и переспросил:

– Которого – что?

– Зарезали, – повторила Виктория. – Во всяком случае, я так думаю. Но, может, и застрелили, только вряд ли, я бы тогда услышала выстрел. Но факт таков, что он был мертвый, – добавила она.

– Послушай, как он мог войти к тебе в комнату, если он был мертвый?

– Ну, Эдвард, неужели ты не понимаешь?

Мало-помалу, то связно, то сбиваясь, Виктория описала ему, как было дело. В силу некоего загадочного свойства своей натуры она не умела убедительно описывать реальные события. Мялась, недоговаривала, теряла нить, так что создавалось полное впечатление, будто она бессовестно врет.

Дослушав до конца, Эдвард заглянул ей в лицо и спросил:

– А ты вообще-то как себя чувствуешь, ничего? Не перегрелась на солнце? Или, может, сон страшный тебе приснился?

– Вовсе нет.

– Потому что, если здраво посмотреть, ничего такого просто ну никак не могло быть.

– А вот и было, – обиженно возразила Виктория.

– И потом эти душещипательные разговоры про мировые силы и про сверхсекретные установки в сердце Тибета или Белуджистана.[87] То есть я хочу сказать, не может быть, чтобы это было правдой. Не бывает такого.

– Так всегда говорят. А потом смотрят: уже сбылось.

– Признайся по честности, Черинг-Кросс, ты это сочинила?

– Да нет же! – возмущенно ответила Виктория.

– И ты приехала сюда на поиски какого-то Лефаржа и какой-то Анны Шееле?

– Не какой-то, а ты и сам о ней слышал. Ты же слышал о ней, верно?

– Имя слышал, это правда.

– Когда? Где? В «Масличной ветви»?

Эдвард задумался, потом проговорил:

– Не уверен, что это что-то означает. Просто… странно как-то…

– Что странно? Расскажи.

– Понимаешь, Виктория, я же не такой, как ты. Не так быстро соображаю. Я только чувствую иногда, не могу даже сказать почему, что неладно как-то обстоит дело. Ты вот с ходу все замечаешь и тут же делаешь выводы. А я не такой умный. Просто у меня бывает ощущение, что… ну, непорядок какой-то… А в чем дело, сам не знаю.

– У меня тоже бывает такое ощущение, – сказала Виктория. – Например, сэр Руперт на балконе в «Тио».

– Что еще за сэр Руперт?

– Сэр Руперт Крофтон Ли. Мы с ним летели в одном самолете. Спесивый такой, строит из себя. Ну, знаешь – важная персона. Когда я увидела его на балконе в «Тио», на ярком солнце, у меня возникло в точности такое же ощущение, как вот ты говорил: непорядок, а в чем дело, не знаю.

– Его, кажется, Ратбоун пригласил прочесть лекцию в «Масличной ветви», но потом это дело сорвалось, и вчера утром он улетел куда-то там в Каир или в Дамаск, что ли.

– Ты расскажи про Анну Шееле.

– А, про Анну Шееле. Да нечего и рассказывать. Одна девушка про нее говорила.

– Катерина? – сразу спросила Виктория.

– Помнится, да. Вроде бы это была Катерина.

– Не вроде бы, а точно. Потому-то ты так неохотно и рассказываешь.

– Какая чушь! Скажешь тоже.

– Ну, так что же она говорила?

– Катерина сказала еще одной там девушке: «Вот приедет Анна Шееле, у нас дела пойдут веселей. Она все возьмет в свои руки».

– Эдвард, это страшно важно.

– Да я даже и не ручаюсь, что имя то самое.

– А тогда ты ничего странного не почувствовал?

– Да нет, ничуть. Просто решил, что ждут какую-то даму, которая наведет на всех шороху. Вроде как пчелиная царица. А может, все-таки тебе мерещится, Виктория?

Он тут же дал задний ход, не стерпев ее убийственного взора.

– Ну, хорошо, хорошо, – торопливо согласился он с ней. – Но признайся, что все это выглядит довольно неправдоподобно. Как в приключенческом романе: молодой человек врывается в комнату, успевает только произнести одно ничего не значащее слово – и умирает. Будто все это не взаправду.

– Ты бы видел кровь, – сказала Виктория с легким содроганием.

– Наверно, ты ужасно перенервничала, – сочувственно проговорил он.

– Еще бы, – кивнула Виктория. – И после этого ты еще спрашиваешь, не выдумываю ли я.

– Прости. Но ведь ты большая мастерица на разные выдумки. Вспомни епископа Ллангоуского и кое-что еще.

– Ну, это просто от избытка юной фантазии. Joie de vivre, – возразила Виктория. – А тут совсем другое. Тут серьезно, Эдвард. Очень серьезно.

– Этот тип, Дэйкин – так ведь его зовут? – тебе показалось, он знает, о чем говорит?

– Да, то, что он рассказал, вполне убедительно. Послушай, Эдвард, а откуда ты знаешь…

В это мгновенье их окликнули с балкона:

– Подымайтесь скорее! Вас ждут коктейли!

– Идем! – отозвалась Виктория.

Глядя на приближающуюся к лестнице парочку, миссис Клейтон сказала мужу:

– По-моему, тут кое-что намечается. Такие милые дети, должно быть, у обоих ни гроша за душой. Сказать тебе, что я думаю, Джеральд?

– Конечно, дорогая. Твои мысли меня всегда интересуют.

– Я думаю, что эта девушка приехала на раскопки к своему дяде исключительно ради этого юноши.

– Ну нет, Роза, не может быть. Они ведь так удивились, когда встретились.

– Подумаешь! – сказала миссис Клейтон. – Это абсолютно ничего не значит. Да, он, пожалуй, действительно удивился.

Джеральд Клейтон с улыбкой покачал головой.

– Она совсем не похожа на археологическую девицу, – продолжала развивать свою мысль миссис Клейтон. – Они такие серьезные, в очках и, как правило, с потными руками.

– Дорогая моя, нельзя так обобщать.

– Интеллектуальные, начитанные, – не отступалась она. – А эта девушка – миленькая дурочка, и у нее уйма здравого смысла. Она совсем не такая, как они. И он славный молодой человек. Жаль, что связался с этой идиотской «Масличной ветвью», по-видимому, не так-то просто молодому найти работу. Таких юношей после армии работой надо обеспечивать.

– Их стараются обеспечивать, дорогая, что сделать очень непросто. Ведь у них ни образования, ни квалификации, и обычно они совсем не умеют сосредотачиваться.

В ту ночь Виктория легла спать в полном смятении чувств. Цель ее путешествия была достигнута. Эдвард найден! Но наступила неизбежная реакция. На смену азарту пришли апатия и уныние, и Виктория никак не могла с ними сладить.

Во-первых, угнетало, что Эдвард ей не поверил, из-за этого действительно все происшедшее начинало казаться нарочитым и неправдоподобным. Она, Виктория Джонс, простая лондонская машинисточка, прилетела в Багдад, видела почти своими глазами, как убили человека, заделалась тайной агенткой или чем-то в этом же душещипательном роде и, наконец, встретила своего возлюбленного, да не где-нибудь, а под сенью пальм в тропическом саду, кажется, где-то поблизости от того места, где, по мнению знатоков, размещался подлинный сад Эдемский.[88]

В голову ей пришли строки из детской песенки:

Сколько миль до Вавилона?[89] —Добрых шестьдесят.Обернусь ли засветлоДо места и назад?

Но она назад не поспела, она в Вавилоне.

А может, и никогда не сможет вернуться назад, так в Вавилоне они с Эдвардом и останутся.

Что-то она хотела у Эдварда спросить – там, в саду. В саду Эдемском – они с Эдвардом – спросить у Эдварда – а миссис Клейтон позвала – и вылетело из головы. – Но надо вспомнить – потому что это важно. – Что-то не вязалось. – Пальмы – сад – Эдвард – Сарацинская дева – Анна Шееле – Руперт Крофтон Ли. – Что-то неладно. – Если бы вспомнить…

Навстречу ей по гостиничному коридору идет женщина в хорошо сшитом костюме – это она сама, – но когда поравнялись, у нее оказалось лицо Катерины. Эдвард и Катерина. Нет, глупости. «Идем со мной, – говорит она Эдварду. – Разыщем месье Лефаржа…» И вот уже он здесь в лимонно-желтых замшевых перчатках, с заостренной черной бородкой.

Эдвард пропал, она осталась одна. Надо поспеть назад из Вавилона, пока не стемнело.

«Близится тьма».[90]

Кто это сказал? Насилие, террор, зло – кровь на драной гимнастерке. Виктория бежит – бежит – по гостиничному коридору. А они – за ней.

Она проснулась и долго не могла отдышаться.

3

– Кофе? – предложила ей миссис Клейтон. – Вам как жарить яичницу – яйца взбить?

– Да-да, очень хорошо.

– У вас неважный вид. Не заболели?

– Нет, просто плохо спала, неизвестно почему. Кровать такая удобная.

– Включи, пожалуйста, приемник, Джеральд. Сейчас будут последние известия.

Как раз когда пропищало девять, появился Эдвард.

«Вчера вечером в Палате общин премьер-министр доложил свежие подробности о сокращении долларового импорта.

По сообщению из Каира, здесь был обнаружен в Ниле труп сэра Руперта Крофтона Ли (Виктория со стуком поставила на блюдце чашку с кофе; миссис Клейтон вскрикнула). Сэр Руперт вышел из гостиницы вскоре по прибытии самолетом из Багдада и ночевать не вернулся. Через двадцать четыре часа был найден его труп. Причиной смерти был удар ножом в сердце. Сэр Руперт был знаменитым путешественником, он пересек Китай и Белуджистан и был автором нескольких книг».