Пока не устану жить - Мария Архангельская

Захлопнув книгу, я хмуро посмотрела на гладкий переплёт. Отдать её господину Коксу? Это, наверно, было бы правильнее всего, но во мне в тот момент внезапно взыграл дух противоречия. Почему от нас так тщательно скрывали всё, хоть сколько-нибудь связанное с тёмной стороной Силы? Даже о Повелителях говорили скороговоркой, подробно описывая только, как от них и их последователей удавалось избавиться. Быть может, я эту книгу ещё посмотреть захочу, кто знает, вдруг когда-нибудь пригодится. Чёрные-то маги не переводятся.

— Александра, закругляйтесь, — сказал господин Кокс, заглядывая в комнату. — Семь часов.

— Да, я уже закончила, — и я решительно положила «Полуночный сбор» в стопку книг по медицине.

Несколько дней после этого я копалась в книгах с удвоенным энтузиазмом, но других изданий по тёмной магии пока не находилось. Между тем каникулы подходили к концу. Стали возвращаться уезжавшие, и улицы снова заполнились людьми. Вернулся и исчезнувший сразу после экзаменов Кристиан. Однажды, выйдя из своей комнаты, я столкнулась с ним нос к носу. Он запер свою дверь и, не здороваясь, прошёл к выходу из домика, насвистывая на ходу.

Нам выдали расписания на первую неделю занятий. В моём расписании произошли некоторые изменения. Исчезли теоретическая магия и иллюзии, вместо них появились астрономия и магия звёзд, объединённые, насколько я поняла, в один предмет, а также некая таинственная магия духа.

Магия духа, как выяснилась, включала в себя и внушение, и телепатию, и ясновидение, а также контроль над своим сознанием и чувствами, причём занятия проходили строго индивидуально. Нас начали учить, как выходить из тела, посылая свою душу на расстояние, сперва небольшое, но постепенно увеличивающееся. Это было что-то подобное Заклятию Дальнего Зрения, но всё же другое. Учили, как можно увидеть, и как истолковать то, что я уже видела — зрительные образы чувств и мыслей других людей, те самые «языки пламени», что тянутся за каждым человеком. Причём наш преподаватель, господин Гарсиа, весьма удивился, когда узнал, что я вижу всё это и без обучения. Мы с ним двинулись дальше, и он стал учить меня, как подавить чувства собственного тела, главным образом чувство боли, усталости, неудобства. Бывают случаи, сказал он мне, когда приходится колдовать в самых критических ситуациях, и грош цена тому магу, который не сможет исцелить нанесённые ему повреждения из-за того, что будет пребывать в состоянии болевого шока.

Как ни странно, но подобные вещи давались мне легче, чем колдовство. Обычно первое занятие по новой теме было похоже на то, как провёл свой первый урок Евгений Михайлович. Господин Гарсиа вступал со мной во что-то вроде телепатического контакта, показывая мне, чего именно хочет от меня добиться, после чего я двигалась дальше сама, пользуясь его подсказками, неизменно мягкими и доброжелательными. Не всегда всё получалось с первого раза, но тем не менее вскоре я обнаружила, что обгоняю как своих одногруппников, так и Катю с Натальей. Упражнения по магии духа оказались единственным предметом, в котором я смогла по-настоящему блеснуть, причём даже без особых усилий со своей стороны.

— У вас очень подходящие мозги, — сказал мне господин Гарсиа, — гибкие и чувствительные. Жаль, у меня уже много учеников, а то бы я с удовольствием стал вашим наставником, Александра.

Как нам и говорили в начале учебного года, учеников то и дело переводили из одной группы в другую. В той, в которой начала я, сменилось уже человек пять, но моей наставницей так и оставалась госпожа Фримэн, которую я не любила и слегка побаивалась.

— Быть может, потом, на следующий год, — с робкой надеждой сказала я.

— Посмотрим, — ответил господин Гарсиа. — Поживём — увидим.

А вот астрономия меня разочаровала. Ничего интересного в зазубривании названий звёзд и созвездий, их расположения на небе и изменения этого расположения в течение года, не было. Но приходилось запоминать, чертить карты звёздного неба, высчитывая расстояния и углы. Единственным, что мне нравилось, были совместные походы на окраину городка, в крошечную обсерваторию со старинным телескопом, где нам предоставлялась возможность взглянуть на изучаемые звёзды поближе. Когда кто-то спросил, почему бы Школе не приобрести телескоп поновее и помощнее, преподаватель сказал, что это не нужно. Нас интересовали исключительно те звёзды, которые могли помочь либо помешать при построении заклятий, то есть те, что видны с Земли.

Всё остальное оставалось прежним. Занятия, учителя, обычные студенческие развлечения. Ощущение новизны давно притупилось, но скучать не приходилось — нас, как и прежде, заваливали работой. Получив одновременно задания по целительству, практике, волшебным существам и амулетам, и всё на завтрашний день, я начинала подозревать, что нас специально проверяют на прочность, чтобы, выявив самых выносливых, отсеять остальных. Кое-кто после зимних экзаменов действительно отсеялся, но большинство держалось стойко. Получившим свидетельство об окончании Высшей школы помогали с трудоустройством, подбирая работу согласно уровню мастерства и склонностям.

— Ты кем хочешь быть, когда выучишься? — спросила меня как-то Катерина.

— Ещё не знаю.

— А вот я хотела бы работать с животными. Наш наставник так здорово рассказывал о том, как принимал участие в экспедиции по поиску грифонов! Та пара, что живёт в здании Ассамблеи, поймана при его участии.

— Так ты же по животным вроде бы только десятая.

— То-то и оно, — вздохнула Катя. — Знаешь, что самое обидное? Я всё знала, только растерялась.

Я с сомнением посмотрела на неё. С чего бы ей так теряться именно на этом экзамене, не первом, не последнем, и уж точно не самом трудном? Я сильно подозревала, что подруга решила немного расслабиться, сочтя этот предмет менее важным, но стыдится в этом признаться.

Прошёл февраль, наступил март, когда госпожа Фримэн собрала нас на очередное групповое занятие. Когда прозвенел звонок, она вошла в класс не одна, а в компании знакомого мне волшебника. Именно он принимал у меня экзамен по практической магии, и теперь я опять с трудом удержалась, чтобы не начать его зондировать. Встреть я его просто на улице, и ни за что бы и не подумала, что он — маг.

— Дети, — объявила госпожа наставница, — позвольте представить вам господина Белуччи. Он работает в Ассамблее и проведёт с вами сегодняшнее занятие. Наше руководство полагает, что пора вам увидеть настоящее светлое волшебство.

«А что, бывает ненастоящее?» — подумала я. И чему же мы тогда тут учимся — разве не светлой магии? Между тем господин Белуччи с мягкой улыбкой обвёл взглядом нашу группу, на мгновение задержав взгляд на мне.