Женщины. Разговор не о мужчинах - Ольгерта Харитонова

В произведениях культуры образы женщин представлены тоже крайне однобоко. Очень немного книг, написанных женщинами о женщинах, в то время как «мужской мир» описан во всем его разнообразии. Да и кино чаще всего рассказывает истории про мужчин, словно только мужские истории имеют значение. Когда там есть женщины, то это вспомогательные персонажи, романтический интерес или образы, вставленные для вида. Женщины редко оказываются в центре внимания, как будто наши истории не имеют значения.

В конце ХХ века для определения художественного произведения на гендерную предвзятость стали пользоваться тестом Бехдель. Элисон Бехдель (Alison Bechdel), американская художница, нарисовала в 1985 году комикс под названием «Дайки, которых не следует упускать из виду» (Dykes to Watch Out For). Идею теста, или правила, картунистка позаимствовала у подруги по имени Лиз Уоллес, а подругу вдохновило эссе Вирджинии Вулф «Своя комната», написанное еще в 1929 году. В комиксе Бехдель одна женщина эмансипированного вида сообщает другой, что ходит в кино, только если фильм отвечает трем требованиям:

1. В нем не менее двух женщин.

2. Женщины говорят друг с другом.

3. Женщины хотя бы раз говорят НЕ о мужчине.

Эту формулировку можно назвать канонической. Сегодня больше в ходу версия, требующая, чтобы у женщин, говорящих друг с другом, были имена.

В Швеции некоторые кинотеатры уже официально объявили, что впредь будут публично ставить штамп одобрения на фильмы, которые проходят «тест Бехдель». И таким образом, у шведских зрителей появляется возможность выбора: о ком они хотят смотреть. И возможно, когда‑нибудь продюсеры прислушаются к зрительницам, учтут их предпочтения. Пока же процент женщин среди говорящих актеров — 28,4. Процент фильмов, где мужских персонажей больше женских, — 94. Мужчины на экране работают, пьют, путешествуют, пишут книги, воруют, ловят воров, волочатся за женщинами, спасают мир, разрушают мир и при этом говорят, говорят, говорят о спорте, бабле и смысле жизни. А женщины смотрят на это и пытаются найти свое место в «мужском» мире. Это реальные проценты по сотне самых кассовых американских картин 2012 года.

Вирджиния Вулф (1882–1941) — британская писательница.

В эссе 1929 года «Своя комната» (A Room of One's Own) она заметила о литературе своего времени то, что позже тест Бехдель будет определять в современных произведениях:

«Все эти отношения между женщинами, думала я, быстро перебирая в памяти блистательные образы вымышленных женщин, слишком просты. […] И я попыталась вспомнить хоть один случай за все время моего чтения, когда две женщины изображены подругами. […] Время от времени они — матери и дочери. Но почти без исключений они показаны в их отношении к мужчинам. Было странно думать, что все великие женские литературные персонажи до Джейн Остин не только были объектом рассмотрения другого пола, но рассматривались только в отношении к другому полу. И как мала эта часть жизни женщины […]».

В этом же эссе Вирджиния Вулф описывает одного священнослужителя:

«Даме, обратившейся за разъяснениями, он сказал, что кошек на небо не берут, хотя, добавил, у них есть что‑то вроде души. Как привыкли думать за женщин старые бесы! Как безграничен человеческий мрак! Кошек на небо не берут. Женщинам не написать шекспировских пьес».

У кошек «есть что‑то вроде души»… В Средние века спорили, есть ли у женщин душа. До сих пор спорят о том, насколько отличается «женский» ум от «мужского». И подавляющее большинство мужчин (да и многие женщины) убеждены в том, что женщины никогда не смогут встать с ними на одну ступеньку: ни по уровню интеллекта, ни по силе духа, ни по талантам и способностям, ни в науке, ни в искусстве, ни на общественном поприще — везде женщины уступают мужчинам. Так было, есть, и так будет всегда. Это мнение — сексистское.

Сексизм не всегда принимает открыто враждебные формы. Зачастую для оправдания дискриминации женщин используется риторика заботы.

Это такой — «доброжелательный сексизм». Он описывает женщин как нежные, хрупкие создания, которых нужно оберегать, защищать, восхищаться ими, и чья любовь необходима любому мужчине, чтобы оставаться мужчиной. Такая идеализация женщин автоматически подразумевает: женщины слабые, и они обязаны исполнять традиционные женские роли.

Важную роль в риторике доброжелательного сексизма играют отсылки к материнству. Например, представление о том, что женщина как мать или будущая мать нуждается в особой заботе, использовалось для мотивировки списка запрещенных для женщин профессий, принятого в СССР и сохраненного в современной России.

На бытовом уровне доброжелательный сексизм проявляется в том, что принято называть галантностью или рыцарским поведением. Мужчины часто уступают место в общественном транспорте красивой девушке, в то время как женщина в возрасте у них такого желания не вызывает. Придерживать дверь, чтобы она не ударила идущего за вами, — это норма, касающаяся всех людей, а не только мужчин. Никто не выступает против этикета, принятого в обществе, где все люди взаимодействуют друг с другом, а следовательно, должны выполнять нормы общежития, должны быть доброжелательными и помогать слабым — всем, вне зависимости от пола. А вот знаки внимания красивым женщинам никак существенно не улучшают положения женщин, не дают им больше власти или ресурсов, но при этом сокращают для женщин возможности к сопротивлению. Когда женщине подают пальто и платят за нее в ресторане, считается, что и женщина должна отплатить мужчине — правда, не деньгами, а обычно сексом. Ухаживания никогда не бывают бескорыстными, и это счастье, когда стремления пары совпадают. «Доброжелательный сексизм» не просто доброжелательно описывает женщин, он обещает им, что мужская власть будет применяться только им на благо, если они будут поддерживать высокое положение мужчин в обществе, оставаясь при этом на ступеньку ниже.

Катерина:

Некоторые девушки говорят, что никакой дискриминации они не видят, живут как им нравится, а «сексизм» — громкое и провокационное слово. И даже если согласиться, что различия есть, то они только дают женщинам преимущества перед мужчинами. Женщинам уступают место, пропускают вперед, помогают донести тяжелые сумки, заботятся. Мужчине обязательно нужно работать, а у женщины есть выбор — работать или быть домохозяйкой. В конце концов, женщиной быть лучше, чем мужчиной. Гораздо меньше ответственности.

Такое впечатление обманчиво. Любая девушка, которая пытается найти в сексизме плюсы, в итоге сталкивается с тем, что его «преимущества» ложны, а минусы очевидны. Сексизм, восприятие женщины как «слабого пола», способствует тому, что женщина взваливает на себя ответственность не только за себя, но и за мужа, и за детей, и за престарелых родителей мужа. При этом остается ущемляемым полом, уверенным в том, что мужчина — «голова».

Ольгерта:

Возможен ли сексизм в отношении мужчин, так называемый «обратный сексизм»? На этот вопрос может ответить социология, которая изучает закономерности, структуры, социальные институты. В нашем случае интересны властные институты, проводящие сексистскую политику, осуществляющие и поддерживающие угнетение определенной группы людей. Нет таких общественных институтов, которые бы от лица женщин осуществляли дискриминацию мужчин. Армия — это изобретение мужчин, и если там происходит дискриминация, то уж женщины к ней точно никакого отношения не имеют. На уровне общественного сознания формула «Все мужики козлы» тоже не работает, так как ни одно средство массой информации не будет транслировать эту мысль, боясь потерять аудиторию. Так как этот тезис не поддержат и сами женщины. Частные разборки, перебранки, разговоры за чашкой чая — это не политика государства и не определяют общественное место группы людей, объединенных по признаку гендера. Даже на бытовом уровне «обратный сексизм» не работает, потому что женщин приучили к мысли, что без мужчины прожить трудно, а поэтому мужчина — главное достояние, за которое надо бороться, а не свергать его с пьедестала.

Кэролайн Берд (Caroline Bird: On being born female, 1968): «И сексизм, и расизм используются для того, чтобы удержать у власти тех, у кого есть власть».

Сексизм создан теми, кто находится в позиции власти, он встроен в общественные структуры, и поэтому есть смысл говорить о системной дискриминации женщин. С учетом сложившейся ситуации неравного распределения власти, при котором мужчины как социальная группа находятся в привилегированном положении относительно женщин, сексизм подразумевает сочетание предубеждений и власти. Таким образом, теряет смысл представление о том, что женщины могут проявлять сексизм по отношению к мужчинам, потому что у женщин отсутствует институциональная власть. Предубеждения могут быть направлены и против мужчин, но власть принадлежит только им, и следовательно, у женщин нет возможностей, чтобы убедить значительную часть общества в том, что их предрассудки правдивы, и нанести этим серьезный ущерб кому‑либо.