Однажды в Марчелике (СИ) - Сухов Лео

Пока мужчины отсыпались, Луиза с помощью Александры приготовила то ли сытный завтрак, то ли скудный обед – из того, что вообще нашли в запасах. Глядя на спящих мальчишек и на пустые сумки, где еды оставалось всего на пару дней, Луиза тяжело вздохнула. Возраст у неё давно брал своё, и путешествовать становилось всё тяжелее и тяжелее.

Одно дело, когда хотя бы удобный фургон имеется, а совсем другое – когда ты в телеге спишь. Бока болели, спину ломило… Но… Её дочь сейчас была в ушедшем номаде, и, если потребуется, Луиза готова была стерпеть и большее, чтобы выручить своё дитя.

Сразу после вспышки навалился зенит с его удушающей жарой. Стоило проснуться Дану, как все, включая Луизу, поняли, что спокойно рассиживаться он опять никому не даст. Под палящим солнцем были собраны и убраны навесы, а борта телег снова были сколочены. Воллов опять запрягли и оседлали.

И не успела дневная марь отпустить Эрфу, как отряд вновь выдвинулся в путь. Правда, молодые касадоры выглядели теперь весьма аляповато, потому что их вещи, полежавшие под вспышкой, сильно выцвели, но кто в Марчелике на подобные мелочи внимание обращает? Пыль дорог быстро скрывает разницу в цвете, делая всё одинаково красноватым…

Равнина Фугграта раскинулась перед путниками во всём своём голом великолепии. Кактусы, кактусы, кактусы… А ещё заросли осторожного, всегда готового спрятаться от солнечных лучей кустарника и частые столбы местных деревьев – наплов, похожих на воткнутые в землю брёвна с тонкими листьями, ниспадающими к земле. И стаи птиц, перелетающих с места на место…

Птиц на Фугграте было просто немыслимое количество – они тут рождались, росли, давали потомство и умирали. Кстати, вот ведь удивительный факт: в Марчелике почти не было птиц, откладывающих яйца – все были живородящими. Птенцов у них рождалось не больше двух, и были они слабые и беспомощные. А потому заботливые пернатые родители старались изо всех сил, чтобы выкормить молодняк.

Отряд остановился на возвышенности, внимательно глядя вниз, на равнину. След номада был отлично виден на сухой земле и редкой траве Фугграты. Он тянулся вдаль от того места, где остановился отряд, вился между невысокими холмами – и почти у самого горизонта сворачивал к холму с крутым склоном.

– Чего это они? – удивился Ламмерт из телеги, где ему вынужденно приходилось коротать путь из-за полученных ран.

– Так понятно чего! – откликнулся Пётр. – От вспышки укрывались. До туда миль двадцать…

– Отстаём на полдня, – заметил Дан. – Надо поторопиться.

– Дан! Да что ты как одержимый?! – возмутилась Луиза. – Нельзя торопиться, раненых растрясём! Мне и так Вульфа пришлось перевязывать после вашей засады!

– Нет-нет! Всё в порядке! – попытались протестовать Вульф и Ламмерт, но быстро заткнулись под строгим взглядом женщины.

– Тётушка, нам в любом случае надо доехать до места их стоянки! – вздохнул Дан, разве что глаза не закатив. – А там посмотрим…

Дан никогда не понимал, почему Рональд Айвери подчас начинал рычать в ответ на самые, казалось бы, невинные женские просьбы. Но сейчас, регулярно получая ценные советы от тёти Луизы, неожиданно понял всю глубину боли покойного предводителя номада. И очень посочувствовал ему. У Дана в отряде было сейчас всего три женщины, но его и это уже бесило!..

До места стоянки они добрались часа за четыре. По пути Иоганн метко подстрелил одну из марчельских птиц – толстую эрбосо. Она слишком поздно заметила приближающихся людей, но всё же рванула в сторону, раскрывая крылья и набирая скорость. Однако беспощадная пуля из «томаса» вошла ей в глаз, и упитанная тушка, пропахав несколько ярдов, улеглась на земле, раскинув крылья. Такая знатная добыча Луизу порадовала несказанно. Но дальше радоваться стало нечему.

Как только касадоры достигли места стоянки, Дан направил волла к стоявшему на окраине кактусу, где что-то темнело в траве. Подъехав, он соскочил на землю, а через секунду все услышали его глухое рычание. Касадор нагнулся над чем-то, а когда распрямился, в его руках был блокнот в потёртом кожаном переплёте.

– Он отдал мой со Стариком фургон… – проговорил Дан. – Он его кому-то отдал!

Луиза знала это упрямое выражение на мужских лицах. И сейчас она видела его даже у Мэнолы, которая вроде бы мужчиной не была. Касадоры ходили по месту стоянки, выискивая своё выброшенное имущество.

Вскоре обнаружилась куча скарба из фургона Вульфа. Увидев его, он побелел как мел, опустился на колени и застонал. Всем было понятно – не стали бы его родители выкидывать пожитки, будь они живы.

Неподалёку тихо заплакал Ламмерт над небольшой кучкой памятных вещей своего дяди – опытного касадора, преданного Рональду Айвери. Иоганн и его сестра Патриса соляными столбами застыли над скарбом, который принадлежал им самим, не зная, что с ним дальше делать.

Там, у Подковы Сборщика, никто ещё до конца не понимал, что произошло. Даже услышав слова пленных, многие надеялись, что их родные живы. И только сейчас, увидев, как памятные сердцу вещи валяются в траве и песке, выброшенные новыми жильцами их фургонов, они понимали, что семьи у многих из них больше нет. И номада у них больше нет.

Разве что Луизы с сыном и Дана с Петром общая трагедия не коснулась. Дан и так понимал, что Старика ему надо искать не в номаде. Пётр и вовсе всегда был общим, а значит, ничейным воспитанником всего номада. А Луиза и Бенедикт своих вещей не видели – выходит, Кристина всё ещё была жива и вела фургон.

Спустя полчаса Дан решительно прервал всеобщий траур.

– Всё, хватит стонать! – проговорил он. – Мы знали, что так может быть…

– Да что ты… – взвился было Ламмерт, но наткнулся на взгляд Дана и замолчал.

– Какие-то ублюдки убили Рональда Айвери и людей номада, похитили Старика, и всё это благодаря Стивену… – хмуро проговорил Дан. – А теперь они захапали наши фургоны, выкидывают наши вещи и ведут почти беззащитный номад на запад!..

– Что скажешь? – спросил Иоганн.

– Я скажу, что догоню наш бывший номад, перестреляю всех, кто причастен к похищению Старика и смерти Рональда, набью морду Стивену… А потом заставлю его кое-что мне рассказать, заберу свой фургон и… Кто со мной?

– Зажигательно! – заметил Пётр. – Но, знаешь… Не совсем понятно, что ты собираешься делать после того, как вернёшь фургон?

– Да, – кивнул мрачно Бенедикт. – Ты же не сможешь водить номад…

– Нет никакого номада… – ответил Дан. – Нет, и больше не будет. Кончился номад Айвери. Пётр, когда я заберу фургон, я набью морду Стивену.

– Э… Вроде как ты собирался сделать это до того, как задашь ему несколько вопросов… – заметил Пётр.

– А потом я ещё раз набью ему морду… – согласился Дан, сжимая кулаки. – Потом ещё намну бока и подумаю над тем, не пустить ли ему пулю в лоб.

– Дан!.. – на этот раз возмущение Луизы было слишком слабым, чтобы на него обратили внимание.

– Кто со мной? – спросил Дан, и касадоры принялись поднимать руки.

И даже раненый Ламмерт попытался, но его осадила тётя Луиза:

– А ну-ка опустил руку! Будешь её поднимать, когда на ногах сможешь стоять! – рявкнула она. – Дан, а что нам прикажешь делать?!

– А вы останетесь здесь и будете ждать, – ответил ей Дан. – С вами останутся телеги, весь груз и почти все припасы. Мэнола и Ламмерт, вы за охранников!

– Ты думаешь, этого достаточно?! – задохнулась от возмущения Луиза.

– Я с вами! – едва не зарычала Мэнола.

– На ночь запалите костры и ночуйте в телегах! – не обратив особого внимания на протесты, Дан снова подошёл к вещам из своего фургона.

И поднял книгу, которая раньше принадлежала Старику. Тот, кому было интересно, мог бы прочитать название объёмного труда: «Звери Рэмской пущи»…

– Дан! Я теперь тоже касадор! – продолжала возмущаться Мэнола, которая, в отличие от Луизы, так и не поняла, что решение Дана было окончательным.

– Да, ты касадор… – не стал тот спорить, раскрыв книгу и улыбнувшись.

– Так возьми меня с собой! – потребовала девушка.