Ребекка с фермы «Солнечный ручей» - Кейт Уиггин

— Нет… Просто так вышло, что я должна была их пригласить от вашего имени. Но, тетя Миранда, я подумала, что вас порадует такое интересное общество. Дело в том…

— Довольно объяснений. Скажи сначала, когда они препожалуют. С минуты на минуту?

— Нет. Через два часа. В половине шестого.

— Теперь объясни, кто дал тебе право приглашать с ночевкой посторонних пожилых людей? Ты что, не знаешь, что мы уже двадцать лет ни с кем не общаемся и не собираемся общаться еще двадцать лет? По крайней мере, до тех пор, пока я здесь хозяйка.

— Не укоряй ее, Миранда. Сперва выслушай, — вмешалась Джейн. — Если бы на встречу пришли не Ребекка, а мы с тобой, произошло бы то же самое. Ведь мистер Барч был папиным другом.

— Встреча была недолгой, — продолжала Ребекка. — Я передала все, что вы просили, и все очень сожалели о вашем отсутствии. Президент тоже в отъезде, и на его место посадили миссис Мэтьюз. Это вышло не очень удачно, потому что стул ей явно мал, и это напомнило мне одну строчку в гимне, который мы пели:

Как языческие земли, широка…

И касторовая шляпа на ней все время была набекрень. А мистер Барч очень красиво рассказывал про язычников, которые живут в Сирии. Правда, в корзине, которую проносили по рядам, набралось всего сорок центов. Этого, по-моему, мало для спасения даже одного языческого ребенка. Потом мистер Барч обратился к собранию с просьбой. Если кто-то из сестер согласится, то они остались бы на ночь, а завтра устроили бы маленькую вечеринку; миссис Барч пришла бы в сирийском национальном костюме, и они показали бы много всяких заграничных сувениров. Они ждали ответа, долго ждали, но никто не отозвался. Мне это было очень тяжело. Потом он еще раз повторил свою просьбу и объяснил, по какой причине он хотел бы задержаться в Риверборо. Вы же понимаете, что это его священный долг. И в этот момент миссис Робинсон подсказала мне шепотом, что, когда был жив мой дедушка, миссионеры имели обыкновение останавливаться в кирпичном доме. И что они даже не хотели ночевать ни в каких других домах. Я ведь не знала, что вы перестали их принимать, потому что, пока я тут живу, они ни разу не приезжали. И я подумала, что поскольку меня послали представлять семью, то я просто обязана пригласить их от вашего имени.

— И что же, все стали расходиться, а ты подошла к ним и пригласила?

— Нет, собрание еще продолжалось, и я поднялась со своего места. Я должна была это сделать, потому что Барчи были удручены. И я сказала: «Мои тети мисс Миранда и мисс Джейн Сойер почтут за честь оказать вам прием в кирпичном доме, под гостеприимным кровом которого при жизни их отца имели обыкновение останавливаться миссионеры. Мне было поручено передать приглашение и засвидетельствовать почтение».

Потом я села, мистер Барч помолился за дедушку, называя его «Божьим человеком». При этом еще он поблагодарил нашего Небесного Отца за то, что дух дедушки остается жить в его потомстве — это он имел в виду вас. И что добрый старый дом, где столько братьев получали воодушевление и помощь, откуда многие с подкрепленными силами выходили на борьбу, — что этот дом по-прежнему гостеприимно открывает свои двери для плавающих и путешествующих…

Порой, когда небесные тела принимают правильное взаиморасположение, природа становится более совершенной, чем искусства. Слово, сказанное истинно от сердца, без расчета на эффект, способно вдохновить.

Душевные врата Миранды Сойер с годами затворились. Это произошло не сразу, а подготавливалось постепенно, и, возможно, она сама даже не подозревала об этом. Если бы Ребекка действовала с умыслом, хитрила, она едва ли смогла бы проникнуть в заповедные области, а теперь помимо чьей бы то ни было воли ворота эти зашатались, сорвались с петель и благодатный ветер случая все расширял и расширял проем. Странным образом обстоятельства сложились так, что все обернулось в лучшую сторону. Миранда стала припоминать минувшие дни, и образ благочестивого и глубоко почитаемого в семье отца воскрес в ее памяти.

Имя Сойера повсюду произносилось с уважением и похвалой. Ребекка повела себя как достойная внучка дьякона Израэля Сойера и окончательно сумела убедить Миранду, что она не «вся в Рэндаллов». Череда событий, связанных с присутствием в доме Ребекки, исподволь смягчала черствость Миранды, хоть она и не выказывала это явно, но эти глубинные изменения давали основание ожидать, что сейчас она не испортит дела, не откажет его преподобию в гостеприимстве.

— Да, теперь я вижу, Ребекка, что ты сделала именно то, что обязана была сделать, — сказала Миранда. — Лучших слов просто и нельзя было подыскать. Конечно, мы с тетей Джейн не ко времени схватили простуду, но, слава богу, дома у нас чисто и комнаты в порядке — и те, что открыты, и те, что заперты. Провизии тоже хватит, я думаю, мы не ударим лицом в грязь. Вообще-то по крайней мере в пяти домах могли принять Барчей, но все эти люди либо скаредны, либо ленивы. Так почему же твои миссионеры не явились вместе с тобой?

— У них на станции чемоданы и дети.

— Дети?

— Да, тетя Миранда. Все эти дети родились под небесами Сирии.

— Сирийская бабушка! — воскликнула Миранда не представляя, кем на самом деле были воспитанники Барчей. — Сколько же их?

— Я не догадалась спросить. Но хочу приготовить две комнаты, а если не хватит, я самого маленького возьму к себе в постель, — сказала Ребекка, которой очень хотелось, чтобы все было именно так. — Поскольку вы обе не очень здоровы, поручите мне устроить прием. Когда все будет готово, я вас позову. Вы ведь выйдете поприветствовать мистера и миссис Барч?

— Уж как-нибудь! — устало вздохнула Миранда. — Я пойду пока прилягу: мне надо набраться сил, чтобы приготовить ужин. Сейчас половина четвертого, а в пять уже нужно быть на ногах. Кухонную печку я протопила как следует. Не знаю, зачем я в середине недели решила запечь бобы, но это оказалось кстати. Помню, папа говорил, что господа миссионеры больше всего любят свинину, бобы и черный хлеб. Ребекка, прежде всего ступай и приведи в порядок южные комнаты.

Впервые в жизни Ребекке предоставили действовать по ее собственному усмотрению, и она стремглав помчалась наверх. В комнатах был порядок, оставалось только поднять портьеры, подмести пол и вытереть пыль. Тетушка слышала, как она сновала взад и вперед, взбивала подушки, шуршала полотенцами, звенела посудой и между делом напевала своим чистым голоском:

Господни приношеньяНапрасно мы везли:Чтит дубы и каменьяСын варварской земли.

Ребекка с годами приобрела хозяйственную сноровку и со всеми делами справлялась молниеносно. И вот, завершив свои замечательные приготовления, она к пяти часам готова была отчитаться перед тетушками. Кровати были опрятно застелены, на спинках висели чистые полотенца, кувшины стояли наполненные водой, мыло и спички выложены на видное место. Газеты, щепки и все необходимое для растопки тоже было предусмотрительно заготовлено, и в наглухо закрытых печах медленно прогорали большие поленья.

— Я боюсь, как бы наши друзья тоже не простудились, — поясняла Ребекка, — они ведь прибыли прямо из Сирии, ну и мне в тепле будет легче представить, как было там… Кстати, надо бы заглянуть в учебник географии, пока они не приехали.

Придраться было буквально не к чему, и сестрам осталось лишь совершить некоторые перемены в своем туалете и спуститься вниз. Когда они проходили мимо гостиной, Миранде послышался какой-то шорох оттуда и она заглянула в дверь. Там было полутемно и красные отсветы огня от растопленной печи ходили по потолку. В смежной комнате тоже горел камин. Лампа Ребекки, еще один рождественский подарок от господина Аладдина, стояла на мраморном столике в углу; свет, мягко проглядывавший сквозь ткань ее розового абажура, преображал мрачное и неприглядное помещение, так что теперь это была в полном смысле слова гостиная, где людям можно было посидеть и насладиться обществом друг друга.

— Ребекка! — крикнула Миранда наверх, — неужели ты хочешь, чтобы и маленькая гостиная тоже была открыта?

Ребекка вышла на лестницу, причесываясь на ходу.

— Мы так делали в День Благодарения и на Рождество, а сейчас в некотором смысле столь же торжественный случай. Я только убрала с каминной доски восковые цветы, чтобы они не расплавились, и положила туда ракушки и кораллы, а чучела птиц я спрятала подальше от глаз, а то дети примут их за игрушки… Брату Милликену надо обсудить одно дело с Барчем, поэтому он тоже должен к нам заехать. Кстати, ведь и Кобов нельзя не пригласить. Вы не спускайтесь в погреб, я сама все сделаю.

Миранда и Джейн переглянулись.

— Она самое несносное создание на свете, — вздохнула Миранда, — но когда хочет, то делает все как следует.