Торговец пушками - Хью Лори

В сущности, машина была совершенно не оборудована для той работы, что ей приходилось выполнять, то есть на задних дверцах стояли не какие-нибудь, а самые обыкновенные замки, так что я легко мог выйти на первом же светофоре. Но я этого не сделал. Более того, мне даже не хотелось этого делать. Не знаю почему, но во мне вдруг проснулся какой-то задор.

– Точно, замечательный, – сказал я. – Очень подходящее слово. Именно так я бы и сказал. Ну, в смысле, это вы так сказали, но вы ведь не будете возражать, если я тоже так буду говорить?

Я действительно развлекался вовсю. Редкий случай в моей жизни.

Мы свернули сначала на Пикадилли, а уже затем – на Корк-стрит. Майк опустил солнцезащитный козырек, за который спрятал карточку Гласса, и прочел вслух номер дома. Я вздохнул с облегчением, что он не спросил его у меня.

Мы притормозили напротив номера сорок восемь, и еще до того, как машина остановилась, Карл уже был на тротуаре. Рывком распахнув заднюю дверцу, он принялся профессионально осматривать улицу в обе стороны, пока я выбирался наружу. Я чувствовал себя как минимум президентом.

– Сорок восемь, верно? – уточнил Майк.

– Верно, – подтвердил я.

Я нажал кнопку звонка, и все втроем мы замерли в ожидании. Через несколько секунд у двери появился довольно живенький, щеголеватого вида коротышка и тут же занялся замками и задвижками.

– Доброе утро, джентльмены, – сказал он. Очень низким, грудным голосом.

– Доброе утро, Винс, – ответил я, переступая порог галереи. – Как твоя нога?

Живчик был чересчур англичанином, чтобы начать выяснять: кто такой Винс? какая нога? и, кстати, о чем это вы тут толкуете? Вместо этого он просто вежливо улыбнулся и отступил на шаг, пропуская Майка с Карлом вслед за мной.

Вчетвером мы проследовали к центру зала, осматривая висевшую на стенах мазню. Картины и в самом деле были ужасны. Я был бы крайне удивлен, узнай, что он продает хотя бы по одной в год.

– Если вас что-то заинтересует, так уж и быть, уступлю процентов десять, – сказал я Карлу. Тот растерянно моргнул.

Из глубины помещения возникла уже знакомая мне симпатичная блондинка – на этот раз в красной ночнушке и с сияющей улыбкой на лице. Но тут она заметила меня – и ее породистый подбородок буквально отвалился на еще более породистую грудь.

– Вы кто?

Майк обращался к живчику. Карл продолжал таращиться на картины.

– Я – Теренс Гласс, – ответил живчик.

Это был великий момент. Из тех, что не забываются никогда. Пять человек стояли посреди галереи, причем только у нас с Глассом рты оставались закрытыми, у всех же остальных челюсти отвисли чуть ли не до пола. Первым в себя пришел Майк:

– Минуточку. Ведь это вы – Гласс.

Он повернулся ко мне, на лице его читалось полное отчаяние. Перед глазами его замелькали перспективы сорокалетней карьеры с полной пенсией и бесчисленными командировками на Сейшелы.

– К сожалению, – ответил я, – это не совсем так.

Я опустил глаза в пол, пытаясь отыскать следы собственной крови, но там было идеально чисто. Этот Гласс либо действительно большой спец по выведению пятен, либо тот еще жук по части левых исков о возмещении убытков.

– Что-нибудь не так, джентльмены?

Гласс явно почуял, что назревают неприятности. Мало того, что мы не саудовские короли, так еще выходит, что мы вовсе не покупатели.

– Вы... тот самый убийца. Тот, который... Блондинка отчаянно пыталась подыскать нужные слова, но я не дал ей докончить:

– Я тоже рад нашей встрече.

– Господи боже! – воскликнул Майк, поворачиваясь к Карлу, который в свою очередь повернулся ко мне.

Да-а, неслабый парнишка!

– Ну, я прошу прощения за это маленькое недоразумение, – сказал я. – Но раз уж все так вышло, то почему бы вам просто не развернуться и не свалить отсюда куда подальше?

Карл сделал шаг в мою сторону. Однако Майк перехватил его за локоть и, поморщившись, посмотрел мне в глаза:

– Одну секунду. Если вы не... То есть вы хоть понимаете, что вы наделали? – Думаю, это от растерянности он молотил такую чушь. – Господи!

Я взглянул на Гласса, потом на блондинку:

– Исключительно ради того, чтобы вы немного успокоились, а то, я смотрю, вы никак не сообразите, что же тут происходит. Я вовсе не тот, кем вы меня считаете. И не тот, кем меня считают они. Вы... – я ткнул пальцем в сторону Гласса, – тот, кем меня считают они, а вы... – палец нацелился в блондинку, – с вами мне очень хотелось бы побеседовать, когда разойдутся все остальные. Всем все понятно? Вопросы будут?

Но никто почему-то не поднял руку. Я церемонно поклонился и двинулся к двери.

– Нам нужна папка. Это был Майк.

– Какая папка?

– Папка. «Аспирантура».

Он все еще не догонял ситуацию, отставая как минимум круга на два. Я не мог винить его за это.

– Должен огорчить вас, господа, но никакой папки не существует. Ни с названием «Аспирантура», ни какой-либо другой.

Лицо Майка вытягивалось на глазах, мне было его искренне жаль.

– Послушайте, – я решил хоть немного сгладить ситуацию, – я находился на пятом этаже, в кабинете с двойными стеклами, на территории Соединенных Штатов Америки. Мне надо было как-то вырваться оттуда, так что единственное, что я смог придумать в тот момент, – это завести речь о какой-нибудь папке. Я решил, что это должно заинтересовать всех.

Еще одна долгая пауза. Гласс зацокал языком так, словно в последнее время неприятности подобного рода происходили вокруг него уж больно часто. Карл глянул на Майка:

– Мне взять его?

Голос у него оказался на удивление писклявым. Майк кусал губы.

– Вообще-то Майк здесь ничего не решает, – сказал я. Оба удивленно уставились на меня. – Я хочу сказать, что я сам решу, брать меня, как тут кое-кто выразился, или не брать.

Карл продолжал пялиться на меня, оценивающе прищурившись.

– Послушай, – сказал я ему, – давай начистоту. Ты, конечно, мужик здоровый, не спорю, и я даже уверен, что по количеству отжиманий тягаться с тобой мне будет трудновато. Ту т я тобой восхищаюсь. Обществу нужны люди, умеющие отжиматься. Это для общества очень важно.

Его подбородок угрожающе пополз вверх. «Давай-давай, мистер, поговори мне еще». И я повиновался:

– Но драка – это совсем другое дело. Абсолютно. И так уж получилось, что в драке я очень хорош. Это вовсе не значит, что я круче тебя, сильнее или мужественнее – называй как хочешь. Просто драться я умею – вот и все.

Я видел, что Карлу очень неуютно от того, как пошла вдруг беседа. Вероятнее всего, его учили в школе немного другим словам, типа «слышь, ты, козел, я те щас глаз на жопу натяну» и т. д. и т. п. Вот на такое он знал, как реагировать. Но не более.

– В общем, вот что я вам скажу, парни, – закончил я как можно дружелюбнее. – Если вам не хочется потом краснеть за себя, то вы сейчас просто пойдете и плотно перекусите где-нибудь подальше отсюда.

Что после недолгих перешептываний и обменов взглядами они в конце концов и сделали.

Часом позже я сидел в какой-то итальянской кафешке на пару с той самой блондинкой, которую предлагаю в дальнейшем именовать Ронни, поскольку так зовут ее друзья, в число которых, судя по всему, только что попал и я.

Майк убрался, поджав хвост, зато у Карла на лице отчетливо читалось: «Ладно, кореш, мы с тобой еще встретимся». Я радостно помахал ему рукой на прощанье, но про себя решил, что не буду считать свою жизнь неудавшейся, если никогда больше с ним не увижусь.

Широко распахнув глаза, Ронни выслушала купированную версию последних событий – за вычетом того, что касалось мертвецов, – и в целом откорректировала свое мнение обо мне до такой степени, что теперь я казался ей офигенно классным парнем. Приятная перемена. Я заказал еще по чашечке кофе и откинулся на спинку стула, купаясь в лучах ее восхищения.

Ронни слегка нахмурила бровки:

– То есть вы не знаете, где сейчас Сара?

– Понятия не имею. Возможно, с ней все в порядке и она просто на время где-нибудь затаилась. А возможно, совсем наоборот и у нее серьезные неприятности.

Ронни тоже откинулась на спинку стула и уставилась куда-то в окно. Я видел, что Сара ей небезразлична – так серьезно выглядело ее волнение. Но тут она вдруг глотнула кофе и пожала плечами:

– По крайней мере, вы не отдали им папку.

Да, вот вам одна из тех опасностей, когда говоришь людям неправду. Они сразу начинают путаться в том, что есть на самом деле, а чего нет. Хотя стоит ли удивляться?

– Вы меня не поняли, – осторожно попытался объяснить я. – Никакой папки не существует. Я сказал им про папку, поскольку был уверен, что они захотят перепроверить мои слова прежде, чем арестовать меня, или сбросить в реку, или сделать что-то еще – то, что они обычно делают с такими, как я. Видите ли, конторский люд свято верит во всякие папки. Папки для них – это всё. Если сказать, что у тебя есть папка, они охотно купятся на это. – Такой вот я великий психолог. – Но боюсь, что именно этой папки не существует в природе.