Геометрия осознанности. Мистическое учение Пифагора. - Бхагван Раджниш

Почему? Это право каждого! Быть счастливым — это естественное явление. Посмотрите на деревья, посмотрите на природу — все счастливо. Счастье везде, во всем. Только человек остался в стороне, только человек выбрал иной путь — путь ума. Только человек придумал мечту и уходит все дальше и дальше от своего существа.

Счастье — это право каждого, но испытывают его лишь немногие. Очень редко — Будда, Иисус, Магомет, Пифагор, Патанджали — лишь изредка. Так не должно быть! Это очень странно. Просто подумайте: в вашем саду миллионы растений, но очень-очень редко какое-то одно растение расцветает. Что вы за садовник? И что это за сад?

Если мы заглянем глубже, если мы постараемся понять — все будет наоборот: лишь изредка нам встретится человек, который упустит счастье, — очень редко. Мир должен быть полон будд! Лишь изредка нам встретится человек, которому неизвестно счастье, который не живет им. Это можно понять — иногда человек упускает... Но то, что все упускают, — совершенно непостижимо. И те люди, которые не упускают, не поняты, — их не только не понимают, но уничтожают, преследуют. Слепые уничтожают тех, кто видит. Больные и ненормальные люди уничтожают здоровых и целостных, потому что ненормальных людей — большинство. И, конечно же, с точки зрения большинства, нормальный человек — обманщик.

Прежде чем Иисуса распяли, Понтий Пилат спросил у народа... в те дни был обычай прощать одного преступника в определенные праздники. В этот день должны были распять четверых. Был праздник. Три разбойника и один Иисус — четверых должны были убить. Понтий Пилат надеялся, что люди попросят простить Иисуса, поскольку он сам посмотрел Иисусу в глаза и не нашел в них ничего, кроме невинности.

Когда он спросил Иисуса: «Что есть истина?» — Иисус ничего не ответил, он не произнес ни одного слова. Он был спокоен, тих, он был как неподвижное озеро. Как сама безмятежность. И это был его ответ. И Понтий Пилат смог понять это — истину нельзя высказать, ее можно только показать. Он смог почувствовать этого человека. Иисус был невинен как ребенок; он был необыкновенно прекрасен. И Понтию Пилату было совестно убивать этого прекрасного человека. Но толпа требовала убийства, толпа жаждала его крови. Пилат надеялся, что, в конце концов, ему удастся убедить людей простить этого человека. Но толпа кричала: «Прости любого из этих трех разбойников, но не Иисуса. Он должен быть убит!»

Но что он сделал? Что плохого он сделал?

Одного разбойника отпустили, а Иисуса убили. В чем он был виноват? Он был виноват в том, что был счастлив среди людей, которые не знали, что такое счастье, не знали, что такое блаженство. Он был виноват в том, что был правдив среди людей, которые жили во лжи. Он был виноват в том, что оставался искренним среди лицемеров. Он был виноват в том, что был зрячим среди слепцов. И эти слепые были задеты, они всегда бывают обижены.

Они обижались на Пифагора, они обижаются на меня! Они всегда бывают задеты. И причина проста: когда такой человек, как Иисус или Пифагор, оказывается среди людей, его высота заставляет их почувствовать себя пигмеями, его глубина заставляет их почувствовать себя настолько поверхностными, что они не могут простить его. Они должны уничтожить этого человека. У них возникает чувство, что этот человек обижает их, вредит им, потому что: «Если он смог обрести такое блаженство, то почему не могу я? Если он может жить в царстве Бога, то почему не могу я?» Великая зависть охватывает их.

Это странно. Когда появляется подобный человек, людям следует учиться у него — но они, напротив, начинают завидовать. Они становятся настолько завистливыми, что в них возникает неимоверная жажда убийства.

Известно лишь немногим счастье,

ведь человек — страстей игрушка,

то вверх, то вниз его швыряет враждебная волна,

и в море бесконечном кружит вслепую он,

не в силах бурю победить иль сдаться ей.

Это образ жизни так называемого «нормального» человека — но он вовсе не нормален. Будда нормален, Пифагор нормален — они естественны, а потому нормальны. Но у слова «нормальный» есть и другое значение, оно происходит от слова «норма» — «среднее». В обычном языке «нормальный» означает «средний». Тогда Будда анормален; он не нормален, он не соответствует норме. Тогда Пифагор анормален. А миллионы людей, которые считаются нормальными, вовсе не нормальны, потому что они неестественны. Их большинство, это так, но истина не нуждается в голосовании; она не зависит от голосования.

Галилей был одинок, когда сказал, что Земля движется вокруг Солнца, а не наоборот. Тысячелетия весь мир верил, что Солнце движется вокруг Земли. В языке до сих пор сохранились отголоски этого: мы говорим «восход», «закат» — до сих пор. И я думаю, что это так и останется. Солнце никогда не встает и не садится, оно просто есть, только мы постоянно движемся и движемся вокруг него. Когда Галилей в первый раз сказал об этом, церковь и государство очень оскорбились. Галилея заставили прийти в суд, и священники потребовали, чтобы он отрекся от своих слов, чтобы он извинился: «Как ты посмел? Миллионы людей верят, что Солнце вращается вокруг Земли. Так всегда было. Как может быть, чтобы так много людей ошибалось, а ты один был прав? Ты сошел с ума?»

Должно быть, Галилей был невероятно прекрасным человеком... Он сказал: «Хорошо, тогда я извинюсь. Но мое извинение ничего не изменит — Земля все равно будет вращаться вокруг Солнца. Мои слова ничего не изменят. Я могу извиниться. Я могу сказать: „Да, Солнце вращается вокруг Земли“, — но позвольте мне напомнить: от этого ничего не изменится. Все останется так, как есть».

Ему говорили: «Как может ошибаться такое огромное количество людей?» Но истина не зависит от голосования. Вопрос не в том, сколько людей в нее верит. Она всегда была индивидуальным опытом. Пифагор знает — он пережил это. Знание зависит от его опыта, а не от ваших голосов. Истину нельзя определить демократическим путем. Истина все еще остается аристократичной, поскольку ее основа, ее корни — в индивидуальном опыте, истина не принадлежит толпе и стаду.

Известно лишь немногим счастье,

ведь человек — страстей игрушка,

то вверх, то вниз его швыряет враждебная волна...

Понаблюдайте за собственным умом — в каком состоянии вы живете? У вас не один ум — первое, что нужно понять, — у вас много умов. У вас не одно «Я», у вас много-много маленьких «Я». Внутри вы — толпа. Снаружи — толпа, и внутри — толпа. Вы действительно многолюдны! Вас много, в вас существует множество умов. И вы можете увидеть это: сейчас вы полны любви, а в следующий миг вы кипите от ярости и ненависти. У вас нет никакой индивидуальности, в вас нет никакой целостности. Сейчас вам можно доверять, а в следующее мгновение вам нельзя доверять совсем — потому что в первый момент вы во власти одного ума, а в следующий момент — другой ум поднимается в вас. Вы похожи на вращающееся колесо: в один миг на вершине эта спица, в следующий миг ее сменяет другая. И это продолжается, колесо продолжает вращаться.

Перед сном вы решаете: «Завтра встану в пять утра». В пять часов вы говорите: «Какая глупость — кому это нужно?» Вы поворачиваетесь на другой бок, натягиваете одеяло и спокойно засыпаете. Утром вы, естественно, раскаиваетесь. Вы говорите: «Что случилось?» И вы делаете это всю свою жизнь: принимаете решение и отменяете его. На самом деле, происходит вот что: в пять часов того ума, который решал вечером, нет. Другой ум говорит вам: «Какая глупость! Кому это нужно?»

А потом опять — вы завтракаете, и вам очень плохо... Почему? Вы снова обманули себя. Вы снова пали, в своих собственных глазах вы выглядите недостойным. Вы не можете сделать такую мелочь — встать в пять часов. Вы чувствуете себя очень-очень плохо, потому что у вас нет никакой воли, даже такой ничтожной. Вы чувствуете себя бессильным, и от этого в вас рождается великое раскаяние. Но это снова другой ум — возможно, это третий ум — и так вы топчетесь на одном месте.

Вы любите человека и ненавидите того же самого человека. Утром вы любите друг друга — вечером вы враги. Только что вы готовы были умереть за другого, а через несколько мгновений вы готовы убить этого человека. Вы можете и то, и другое.

Вы не одно, вы не кристаллизованы, вы не центрированы, вы не индивидуальность. Вы еще не один ум, не одно «Я». И так вы живете — волны бросают вас то в одну сторону, то в другую. Вы — игрушка страстей. Вы не знаете, что вы делаете и зачем. Вы просто продолжаете функционировать, как марионетка, как если бы кто-то другой постоянно дергал вас за веревочки. Вы не хозяин самому себе — вы соломинка в волнах...

И в море бесконечном кружит вслепую он,

не в силах бурю победить иль сдаться ей.

Вы не можете ни противостоять искушению, ни поддаться ему. Вы всегда — «ни то, ни это», вы никогда и ни в чем не бываете тотальны. Если вы тотальны в чем-то, вы немедленно становитесь индивидуальностью. Тотальность сделает вас индивидуальностью. Но вы ничего не делаете до конца. Вы доходите лишь до определенной черты и останавливаетесь. Вы живете вялой, пресной жизнью, в ней нет ни холода, ни жара.