Геометрия осознанности. Мистическое учение Пифагора. - Бхагван Раджниш

ОШО

Геометрия осознанности.

Мистическое учение Пифагора.

Перевод с английского Д. В. Неверовой

Дизайн обложки И. А. Лаптевой

— СПб.: ИГ «Весь», 2011. — 256 с.

На страницах данной книги Ошо комментирует «Золотые стихи» Пифагора и помогает нам увидеть этого человека в совершенно новом свете. Благодаря мудрости и проницательности мастера мы можем услышать не только слова великого математика, но слова великого мистика, великого философа. И слова эти, если их действительно услышать, могут помочь нам измениться, могут открыть нам истину.

Стихи Пифагора, которые Ошо цитирует в этой книге, — все, что осталось от трудов удивительного человека. Пифагор был готов делиться с каждым своими знаниями, но часть их была уничтожена, часть — предана забвению, забыта из-за того, что мир увидел в Пифагоре только математика и не увидел поэта...

«Западный ум уделяет слишком большое внимание вещам, которые можно использовать во внешнем мире. Теорема Пифагора имела огромное значение, без этой теоремы мировая геометрия лишилась бы чего-то очень важного... Поэтому Запад считает, что Пифагор был в первую очередь математиком, а мистицизм был всего лишь его эксцентричным увлечением. На самом деле, все было наоборот: мистицизм был его душой, а математика — всего лишь хобби» (Ошо).

Оглавление

Глава 1.

Величайшая роскошь

Глава 2.

Логос, сила, необходимость

Глава 3.

Золотая середина

Глава 4.

Просветление — Ваше прирожденное право

Глава 5 .

Есть только Бог

Глава 6.

Ответы на Вопросы

Об авторе

Глава 1

Величайшая роскошь

Богам бессмертным поклонись

и защищай затем ты веру.

Чти память всех героев знаменитых,

чти духов и полубогов.

Будь хорошим сыном,

настоящим братом,

супругом нежным и отцом хорошим.

Другом выбирай того,

кто другом быть достоин.

Собирай плоды его советов благородных,

и жизнь его пускай тебе полезна будет.

И никогда не покидай его из-за обид нелепых.

По крайней мере,

если сможешь,

ведь закон суровый самый

связует силу человека

с силой обстоятельств.

Пифагор представляет собой вечного паломника, странствующего в поисках Philosophia Perennis — вечной философии жизни. Он — типичный искатель истины. Ради своего поиска он поставил на кон все, что у него было. Он много путешествовал по всему миру в поисках мастеров, тайных школ, неразгаданных чудес. Из Греции он отправился в Египет — на поиски исчезнувшей Атлантиды.

Великая Александрийская библиотека в Египте в то время еще была цела. В ней хранились все секреты прошлого. Это была величайшая библиотека, которая когда-либо существовала на Земле; позднее она была уничтожена мусульманскими фанатиками. Эта библиотека была так велика, что, когда ее подожгли, пожар не угасал шесть месяцев.

Ровно за двадцать пять веков до Пифагора огромный континент — Атлантида — исчез в океане. Океан, называемый Атлантическим, получил свое название в честь этого континента. Атлантида была древнейшим континентом Земли, и цивилизация Атлантиды достигла высочайших вершин. Но когда цивилизация достигает таких высот, всегда есть опасность — опасность упасть и разбиться, опасность самоубийства.

Люди вновь оказались перед лицом этой опасности. Когда человек становится могущественным, он не знает, что делать с этим могуществом. Когда могущество слишком велико, а понимание слишком мало, могущество очень опасно. Атлантида затонула в океане не в результате какой-то природной катастрофы. Тогда произошло то же самое, что происходит сегодня: катастрофа произошла из-за власти человека над природой. Атлантида затонула из-за атомной энергии — это было самоубийство человечества. Но все священные книги и все тайны Атлантиды все еще хранились в Александрии.

По всему миру существуют притчи, рассказы о великом потопе. Все эти истории — христианские, иудейские, индуистские — все они повествуют о великом потопе, который произошел однажды в прошлом и уничтожил почти всю цивилизацию. Лишь несколько посвященных, знающих людей, спаслись. Ной был посвященным, великим мастером, и Ноев ковчег — это просто символ.

Несколько человек избежали катастрофы. Вместе с ними уцелели все тайны и достижения цивилизации. Они хранились в Александрии.

Пифагор провел в Александрии много лет. Он учился, он был посвященным учеником мистических школ Египта — в частности, он был посвящен в тайны мистических школ Гермеса. Затем он побывал в Индии, где был посвящен во многое из того, что было открыто браминами этой древней страны, того, что Индия знала о внутреннем мире человека.

Несколько лет Пифагор жил в Индии, путешествовал по Тибету, потом — по Китаю. В то время это был весь известный мир. Всю свою жизнь Пифагор был искателем, странствующим в поисках философии, философии в истинном смысле этого слова — любви к мудрости. Он был любовником, философом — не в современном понимании этого слова, но в старинном, древнем. Ибо любовник не может только размышлять, любовник не может только думать об истине: любовник должен искать, рисковать, быть отважным.

Истина — это возлюбленная. Как вы можете продолжать только думать о ней? Ваше сердце должно быть отдано возлюбленной. Поиск не может быть только интеллектуальным; он должен быть интуитивным. Возможно, начало должно быть интеллектуальным, но только начало. Лишь отправная точка должна быть интеллектуальной, но в конце поиск должен проникнуть в самое ядро вашего существа.

Пифагор был одним из самых великодушных людей, самых свободных, непредубежденных, открытых. Его уважали во всем мире. Его почитали от Греции до Китая. Он был принят во все мистические школы, его везде встречали с большим удовольствием. Его имя было известно во всех странах. Куда бы он ни приехал, его везде принимали с огромной радостью.

Даже когда он стал просветленным, он продолжал углубляться в скрытые тайны, он продолжал просить, чтобы его приняли в новые школы. Он пытался создать синтез; он пытался познать истину, используя все возможности, которые только доступны человеку. Он хотел знать истину во всех ее проявлениях, во всех ее аспектах.

Он был всегда готов склониться перед мастером — а это бывает очень редко, ведь он сам был просветленным. Однажды вы достигаете просветления, и поиск прекращается, искатель исчезает. Больше незачем.

Будда достиг просветления... и он больше не ходил ни к какому мастеру. Иисус достиг просветления... и он больше не ходил ни к какому мастеру. Ни Лао-цзы, ни Заратустра, ни Моисей... Поэтому Пифагор — нечто уникальное. Никогда не было ничего подобного. Даже став просветленным, этот человек был готов стать учеником любого, кто открыл какую- то часть истины.

Это был совершенный ученик. Он был готов учиться у всего существования. Он оставался открытым, он оставался учеником до самого конца.

Весь его труд был... а это был великий труд в те дни — добраться из Греции в Китай. Путь был полон опасностей. Путешествие было рискованным; это было не так просто, как сегодня. Теперь все так легко, что вы можете позавтракать в Нью-Йорке, пообедать в Лондоне и страдать от расстройства желудка в Пуне. Все очень просто. В те дни это было не так просто. Это действительно было рискованно: чтобы перебраться из одной страны в другую, требовались годы.

К тому времени, как Пифагор вернулся домой, он был очень стар. Но вокруг него собрались искатели — и родилась великая школа. И, как бывает всегда, общество стало преследовать его, его школу и его учеников. Всю свою жизнь Пифагор искал вечную философию, и он нашел ее! Он привел все фрагменты в гармонию, в величайшее единство. Но ему не позволили проработать детали, учить людей ему не позволили...

Его все время преследовали. Много раз покушались на его жизнь. И было почти невозможно научить всему тому, что он знал. А его сокровище было громадным — фактически, ни у кого больше не было такого сокровища, каким владел Пифагор. Но человечество так глупо — и всегда было таким. Этот человек совершил нечто невозможное: он соединил мостом Восток и Запад. Он сам был первым мостом. Ему было суждено узнать восточный ум так же глубоко, как и западный.

Он был греком. Он был воспитан на греческой логике, на греческом научном подходе... Но он отправился на Восток и учился там интуиции, учился, как быть мистиком. Он сам по праву считался великим математиком. А математик, ставший мистиком, — это революция, потому что это противоположные полюса.