Видящая во снах - Которова Ольга

Грузный мужчина вошел в кабинет, осмотрелся и обратился к Скоблеву:

– Добрый вечер. Вы хотели меня видеть?

– Да, проходите.

Роман кивнул директору детского дома на стул, стоящий возле рабочего стола. Маслеников довольно быстро для своего телосложения прошел и сел на указанное место. Стул натужно скрипнул.

– Не понимаю, зачем вы меня вообще вызвали, – недовольно произнес Юрий Никифорович.

– Для закрытия дела о пропаже вашего брата нужно еще раз вас допросить.

Маслеников изумленно уставился на столичного следователя, словно не верил его словам.

– Серьезно? Мой брат пропал больше тридцати лет назад! Думаете, я смогу вам чем-то помочь? И разве то дело не закрыто?

– Очень надеюсь на вашу помощь. И нет, дело не закрыто.

Рома выдавил самую доброжелательную свою улыбку. Хотя сейчас ему этот мужчина уже не казался таким хорошим и приятным, как в первую их встречу.

– Ладно, задавайте свои вопросы. Только, если можно, быстрее. У меня много дел. Сегодня наконец-то отдали останки Семена, и нужно готовиться к похоронам.

– Это не займет много времени. Итак, Юрий Никифорович, расскажите о том дне, когда пропал ваш брат.

– А что рассказывать-то? Мы, как и в любой другой летний день, пошли за ягодами. Забрались довольно далеко. Сейчас там расчищено несколько километров дороги вглубь, уложен асфальт, лавочки стоят, облагорожено все, а раньше рос обычный лес. Набрели на большую поляну. Я начал собирать ягоды, а брат ушел дальше. Через какое-то время я понял, что его долго нет, и стал искать. Бегал по лесу, кричал, но Семен не отзывался. И тогда я побежал домой. Не помню, где был отец, а мать нашлась в оранжерее. Рассказал ей все. Она тут же позвонила в милицию, и в этот же вечер множество людей вышло на поиски брата…

– …и не нашли, – закончил за Масленикова Роман.

– Да. Весь лес прочесали, но Семен будто сквозь землю провалился.

– Скажите, а какие у вас с братом были взаимоотношения?

– Нормальные. Конечно, случались ссоры, но мы, в основном, прекрасно ладили.

– Угу, – кивнул следователь, откинувшись на спинку своего кресла. Он буравил изучающим взглядом директора детского дома и постукивал пальцами по столешнице. – А вы прихватили семейные фотографии, как я просил?

– Конечно. Сейчас, – Маслеников полез в кожаную сумку, с которой пришел, и достал оттуда белый конверт. – Вот. Их совсем немного, но все же есть. Это моя мать, отец и я с братом. Последнее фото в таком составе, – мужчина положил перед Скоблевым первый снимок.

– А сколько вам здесь лет?

– Двенадцать.

– Вы же на год младше, правильно?

– Да. Вас что-то смущает? – с подозрением покосился на следователя Юрий Никифорович.

– Вы здесь крупнее брата.

– Я пошел в отца, а он – в мать. Семен был ниже меня на голову и худее. Кто нас не знал, думали – я старше.

– Вы сказали, что нашли свою мать в оранжерее. Она любила растения?

– Да. Ее розы считались самыми красивыми в городе.

– Скажите, а что сейчас с оранжереей?

– Отец закрыл после смерти матушки, раздал все растения. Моя жена раньше пыталась ей заниматься, а после того как заболела, оранжерею снова закрыли.

– Посмотреть ее можно?

– Пожалуйста. Ключи есть у сторожа. Что вы хотите там найти? – мужчина с прищуром посмотрел на Романа.

– Собственно, ничего особенного. Юрий Никифорович, думаю, мы можем закончить наш разговор.

– Хорошо, – Маслеников посмотрел на свои наручные часы. – Тогда пойду, а то сиделка скоро уйдет.

– До свидания, – попрощался Скоблев и проводил директора детского дома взглядом.

Когда дверь захлопнулась, заговорил Морозов:

– Вы думаете, это Юрий Никифорович выращивает те растения, обнаруженные в препарате, которым травят девчонок?

– Не особо-то он похож на ботаника. Но проверить не мешает. Ладно, я пожалуй, тоже пойду. У тебя ведь сегодня дежурство?

– Да, – с разочарованием ответил Леня. – Хорошего вам вечера, Роман Русланович.

Рома только отмахнулся. Поднялся из-за стола, убрал в ящик документы и попрощавшись, вышел из кабинета.

Съемная квартира встретила Скоблева все той же тишиной, которая уже поднадоела. Монотонный голос диктора новостей, что шли целыми днями, не приносил должного спокойствия, наоборот, только больше угнетал. Поэтому Рома, выключив телевизор, лег спать. В кои-то веки в десять часов вечера.

Из сладкого сна вырвал громкий телефонный звонок. Посмотрев на экран мобильного, Скоблев мгновенно ответил на вызов:

– Оля?

– Сон! Опять! – дрожащим голосом проговорила девушка.

– Где?

– На месте второго убийства.

– Там дежурят полицейские. Вряд ли кому-то удастся проскочить. Оля, – имя мужчина уже произнес чуть слышно, – как ты?

– Нормально, – вяло ответила она, но Роме показалось – соврала. Эта девчонка не умела врать, ее ложь прекрасно распознавалась даже по телефону.

– Хорошо, – все так же тихо ответил Скоблев. Улыбнулся и поймал себя на мысли, что Оля ему нравится. Такая тихая, спокойная, скромная. Это, пожалуй, единственная девушка, о которой он думал после смерти Марины.

Рома представил, как Оля просыпается после кошмара, тут же хватает телефон и набирает его номер. И именно сейчас, в эту минуту, когда она дрожит от страха и по коже бегут мурашки, он захотел обнять эти хрупкие плечи с мраморной нежной кожей. Просто быть другом для этой девчонки. А может и не только другом.

– Ты снова не видела его лица?

– Нет. Но этот сон отличался от других. Только вот чем, я не поняла. А еще там был дым.

– Дым?

– Да. Знаете, я до сих пор ощущаю запах гари.

– Странно.

– Вот и мне так показалось. И кстати, я же так вам и не позвонила. Ну, насчет того символа. Дед сказал, не знает такого.

– Ничего. Я в интернете нашел значение. Его во всяких обрядах применяют. Подожди секунду, – попросил Рома, услышав сигнал о параллельном входящем вызове. Отстранил телефон, посмотрел на дисплей. – Оль, я потом наберу, хорошо? Мне Леонид звонит.

– Хорошо. До свидания.

– Спокойной ночи, – ответил Роман и принял вызов по второй линии:

– Слушаю, Лень.

– Роман Русланович, машина, в которой сидели наши опера, сторожившие место убийства, загорелась. Пришлось ее увезти на эвакуаторе. Так вот, в тот момент, пока на месте никого не было, убийца принес в жертву еще одну девушку.

– Что?! – с ужасом воскликнул Скоблев. – Как вообще это могло произойти?!

– Я не знаю, – устало ответил Морозов. – Вы приедете?

– Ты уже там?

– Да, только прибыл.

– Проследи, чтобы ничего не трогали. Скоро буду.

Глава 17

И снова все повторяется: ночь, лес и труп молодой девушки.

Разозленный Скоблев выпрыгнул из машины и пошел к самому большому скоплению людей. Он шел быстрым шагом, не замечая никого вокруг.

Настолько сильно Рома еще никогда не злился. Многое хотелось высказать этим операм-недоучкам, но увидев лежащую на земле брюнетку, следователь замер, будто наткнулся на невидимую стену.

Черные короткие волосы девушки были собраны в аккуратную прическу, на спокойном, даже можно сказать умиротворенном лице ярко выделялись накрашенные алой помадой губы, а густо подведенные ресницы обрамляли… пустоту.

– Боже мой!.. – едва слышно прошептал Роман и шагнул ближе. Ему и правда не привиделось – у девушки отсутствовали глаза.

В одном из черных провалов торчал зеленоватый небольшой сверток из сухого листа папоротника. Скоблев уже знал, что в него завернуто – монета с символом.

Рома обернулся, оглядел всех присутствующих, которые молчали и стояли не шевелясь, боясь еще больше разозлить столичного следователя.  Только Наталья Юрьевна занималась работой: делала снимки на служебный фотоаппарат.

– Как это произошло? – поинтересовался Скоблев и снова посмотрел на тело когда-то очень красивой девушки.

– Мы сами не знаем, – тихо сказал Леня Морозов. – Когда загорелась машина, опера ее потушили и вызвали эвакуатор. Тот прибыл раньше оговоренного времени, и они уехали, не дождавшись смены.