Огарок во тьме. Моя жизнь в науке - Докинз Ричард

Ожидать, что доктор Ку еще раз заметит гигантского кальмара на нашем погружении, было бы слишком – но нам попались обыкновенные кальмары, бесчисленные рыбы, в том числе акулы, медузы, светящиеся всеми цветами радуги гребневики и многое другое – настоящая мечта зоолога. Тем вечером в кают-компании экспедиционные зоологи провели обещанный семинар о научной подоплеке успешного наблюдения и съемки гигантского кальмара. Были два доклада с демонстрациями. Первой выступала доктор Эдит Уиддер, морской биолог, заслуженный лауреат Макартуровской премии “для гениев”. Она специализировалась на биолюминесценции и знала, что на тех глубинах, которые предпочитают гигантские кальмары, единственный видимый свет исходит от живых существ – причем зачастую на самом деле светятся бактерии, которых такие существа с этой целью бережно выращивают в люминесцентных органах. В отличие от китов, с которыми они делят глубины, у гигантских кальмаров и глаза гигантские, так что на охоте они, возможно, хотя бы частично ориентируются зрительно. Исходя из этих соображений Эди изобрела “электронную медузу” – светящуюся приманку для привлечения гигантского кальмара. И она имела ослепительный успех. “Медузу” опустили в воду вместе с автоматической камерой и тащили за кораблем на 700-метровом тросе. Она выжидала своего часа – и наконец дождалась безоговорочной победы. Я никогда не забуду вид призрачного, жутковатого силуэта гигантского кальмара, который бросается на добычу.

Невозможно забыть и видеозапись лица Эди, когда она просматривала огромные компьютерные файлы, где в кадре подолгу не было ничего, и вдруг заметила, как в поле зрения врывается легендарное морское чудовище. Телеоператоры засняли, как она и ее коллеги приникли к экрану компьютера: глядя на выражения лиц и слыша торжествующие возгласы своих коллег, я весь наполнился радостью за их открытие (даже если, как непременно заподозрят педанты, эта сцена была сыграна на камеру постфактум).

Второй доклад на необыкновенном семинаре в кают-компании “Алусии” делал Стив О’Ши, новозеландский морской биолог, который, как и Цунеми Кубодера, посвятил значительную часть своей жизни погоне за гигантским кальмаром. Его хитроумная версия приманки, в отличие от электронной медузы Эдит Уиддер, пользовалась другим чувством кальмара – обонянием. Он приготовил пюре из молотого кальмара в надежде, что запах – и особенно половые феромоны – приманит великана из тьмы. Оно разносилось соблазнительным облаком из трубы, прикрепленной к подводному аппарату, – и действительно сработало как приманка для кальмаров, но, к сожалению, лишь для обыкновенных, более мелких. Гигантские кальмары к ним не присоединились. Окончательный успех увидеть живого гигантского кальмара, как рассказал О’Ши, выпал Кубодере (сам доктор Ку, хоть и говорил по-английски, был недостаточно уверен в своих языковых возможностях, чтобы сделать доклад). Приманка Кубодеры больше напоминала обычную рыболовную наживку. На леску, прикрепленную к подводному аппарату, был насажен кальмар-ромб, сам по себе довольно крупного размера (хотя с гигантским кальмаром ему не сравниться). И, mirabile dictu[39], это сработало. Сам доктор Ку был в подводном аппарате – в том самом “Тритоне”, в котором спустя несколько дней мы сидели вместе, – и увидел, как кракен захватил наживку и держал ее достаточно долго, чтобы камеры засняли великолепный материал. Момент возвращения на поверхность был очень волнующим, как позже показали по телевидению. Казалось, что вся команда корабля высыпала поднимать доктора Ку на борт и праздновать апогей дела всей его жизни. Эди и Стив искренне поздравляли его. И, черт возьми, я опоздал всего лишь на пару дней.

Затем последовала небольшая трудность. Я собирался провести на “Алусии” неделю, с перспективой новых погружений, но пришли новости, что неподалеку набирал обороты грозный тайфун, направлявшийся в нашу сторону. Я сам слышал, как капитан объяснял Рэю Делио, что у нас не было другого выбора, кроме как побыстрее убраться под защиту гавани Иокогамы, в двух днях ходу. Нас с Колином, конечно, это сильно обескуражило – мы ведь только прибыли. Но два дня побега от тайфуна мы провели отлично. В один из вечеров я провел в кают-компании семинар по эволюции, а сам Рэй за завтраком потчевал нас неофициальной консультацией о том, что на самом деле стоит за финансовым кризисом – я был весь внимание, как и всегда, когда слушаю кого-то, кто прекрасно ориентируется в своей теме и может рассказать о ее основополагающих принципах.

Артур Кларк, больше всего известный расширяющими сознание рассказами о космосе, предполагал, что глубины океана не менее таинственны, чем небо, хотя они у нас под самым носом. Мне крупно повезло совершить несколько коротких набегов в этот инопланетный мир – и тогда, и позже, в 2014 году, когда я снова был гостем Рэя Делио на “Алусии” и мы отправились к островам Раджа-Ампат в Новой Гвинее. У второго путешествия не было цели совершить конкретное биологическое открытие, как тогда с гигантским кальмаром, но Раджа-Ампат – одна из обширных зон океана, остающихся нетронутыми; от ее красоты перехватывает дыхание, а морская фауна там невероятно богата. На этот раз мне досталось множество погружений в “Тритоне”, иногда с Марком Тейлором за штурвалом, иногда с одним из его двоих коллег. Я был счастлив разделить это путешествие среди прочих с Ларри Саммерсом, чрезвычайно знаменитым экономистом и бывшим президентом Гарварда, и его женой, литературоведом Лизой Нью. Разговоры за столом, где сходились ученый-экономист Ларри и выдающийся практик рынка Рэй, были настоящим праздником интеллекта.

Но это не было главным предметом разговоров. На борту присутствовали и мировые специалисты по охране природы: их тема занимала всех нас. Одним из экспертов был Питер Се-лигманн, председатель Международного общества сохранения природы (и мой сосед по каюте), другим – американский биолог Марк Эрдман. Марк знал эти острова как свои пять пальцев и был незаменим в роли переводчика с индонезийского. Он охотился за особой радужной рыбкой в реке среди глухих лесов Западного Папуа: он подозревал, что это до сих пор не описанный вид. Также он подозревал, что она окажется не родственницей другим рыбам в том же регионе, но близкородственной рыбам с другой стороны большого острова Новая Гвинея. Если бы так и вышло, это бы имело огромное зоогеографическое значение – это бы сообщило нам важную информацию о движении тектонических плит, которые и уносят с собой этих пресноводных рыб. “Алусия” бросила якорь у берегов, и вертолет, стоявший на борту, партиями перенес нас на сушу и вверх по течению, где мы по очереди помогали Марку в поисках его радужной рыбки. Многократно повторенная процедура выглядела так. Марк забредал в стремительный поток, держа один конец сети. Один из нас (Рэй, я – кто угодно, чья была очередь) тоже заходил в воду, чуть ниже по течению, держа другой конец сети. Мы садились на корточки в воду, приятно прохладную, а затем по команде Марка вставали и быстро тянули сеть к берегу, захватывая всех рыб, которые могли в нее заплыть. Затем мы раскладывали сеть на песке, и Марк исследовал ее содержимое на предмет искомой радужной.

Когда моя очередь пришла во второй раз и Марк как раз занял место со своей стороны сети, мы наткнулись на отмель. Мы приступили к поискам на ней и – успех! Улов насчитывал примерно пятнадцать мелких рыбок, и Марк наметанным глазом определил, что они относились к тому самому до сих пор не поименованному виду, который он и подозревал. Их бережно посадили в аквариум, дожидаясь официального описания, в том числе анализа ДНК, и, конечно, исключительно важного момента: присвоения виду научного названия.

Так вышло, что в именовании рыб я был заинтересован лично. В 2012 году я удостоился большой чести – команда ихтиологов из Шри-Ланки присвоила название Dawkinsia другому роду пресноводных рыб (те водятся в Южной Индии и Шри-Ланке). На сегодняшний день этот род насчитывает девять признанных видов[40]. Прекрасный экземпляр, приведенный на цветной вклейке (которая, кажется, тоже заслуживает названия “радужная рыбка”), – это Dawkinsia rohani[41].