Прекрасная художница - Мэри Николз

– Это неправда, и я была бы тебе благодарна, если б ты не повторял сплетни. Мало ли что говорят?!

– Кстати, не только это. В свете ходят слухи, что от него сбежала любовница, прихватив с собой их общего ребенка, и он теперь прочесывает Лондон, ищет ее…

Френсис была так ошеломлена, что потеряла дар речи. Она помнила, что ей сказала Лавиния по поводу ночных отлучек герцога. Дескать, он разыскивает, наверное, свою сбежавшую любовницу. Она решила тогда, что речь идет о какой-то интрижке, но ребенок!..

– Что за выдумки!

– Никакие это не выдумки. Один тип случайно услышал, как он рассказывал про это своему другу, ну и выболтал другим.

– Ну, так стоит ли мисс Фрэнке того, чтобы ради нее залезать в долги?

Джеймс со вздохом опустился на диван рядом с Френсис.

– Я так и знал, что ты обязательно вернешься к этому. А еще удивляешься, почему я к тебе так редко прихожу!

– Так стоит или нет?

– Скорее, нет.

– Послушай, Джеймс, я дам тебе денег, но с условием… – Френсис решила взять деньги из капитала, полученного ею в качестве вдовьей части наследства. Потом она положит их обратно, когда закончит портрет Лавинии. И еще придется принять предложение Королевской Академии. В крайнем случае она выделит немного меньше для сирот. Ничего не поделаешь, пасынок на первом месте.

– Я должен отказаться от мисс Френке?

– Да, она слишком дорого тебе обходится. И кончай с игрой.

– Ну, первое нетрудно, в море рыбок много, но вот второе… Чем мужчине занять свободное время, если периодически не перекидываться в карты?

– Я уверена, ты найдешь чем. Поезжай в деревню, займись делами поместья. В конце концов, через несколько месяцев тебе все равно придется ими заниматься.

– Наверное, – пробормотал Джеймс. В этот момент дверь отворилась и вбежала Лавиния с кроликом на руках.

Джеймс вскочил, по его лицу расплылась улыбка.

– О, леди Лавиния! А я не знал, что вы здесь. Как поживаете? – Он поклонился.

Лавиния ответила ему легким приседанием и улыбкой.

– Милорд.

– Откуда у вас кролик?

– Я его нашла в саду раненого, и леди Коррингам ухаживала за ним. Посмотрите, какой он красивый, какие у него голубые глаза, шерстка такая мягкая, попробуйте.

Френсис с беспокойством наблюдала, как Джеймс протянул руку к кролику и коснулся пальцев Лавинии. Оба подняли глаза да так и застыли, прямо как в театре. Этого только не хватало!

– Леди Лавиния, – строго проговорила Френсис, – я оставила вас выполнять задание.

– Ой, да я давно все сделала. И мне было скучно.

– Могли бы заняться чем-нибудь другим.

– Да в вашей мастерской, миледи, ничего нет, кроме картин. К тому же кролик проголодался. Я несла его в кухню, чтобы покормить.

– Ну так идите, а я попрощаюсь с графом и поднимусь в мастерскую.

Лавиния повернулась к Джеймсу и сделала реверанс, он ответил поклоном. Бросив последний взгляд на него, девушка вышла.

– Какая прелестная крошка.

– Да, только для тебя она слишком молода.

– Подлецом я никогда не был, мэм, – обиделся Джеймс. – Я не соблазняю невинных девочек. Как ты могла подумать?

– Да ничего я не думала, просто я отвечаю за нее, вот и беспокоюсь.

– Милая маленькая мама, обещаю, я буду хороший.

Джеймс покинул дом, и Френсис с улыбкой призналась себе, что снова он обвел ее вокруг пальца. Вздохнув, она пошла в мастерскую. Маркус должен был скоро приехать за дочерью, и Френсис ждала этой встречи со страхом.

Глава седьмая

Войдя, Френсис сразу увидела, что Лавиния трогала составленные у стены полотна. Девушка стояла у окна и рассматривала портрет своего отца в виде боксера.

– Что это вы делаете? – недовольно спросила Френсис.

– Мне было скучно, и я решила посмотреть картины. Думала, узнаю что-нибудь полезное для себя.

– Ну и как, узнали?

Френсис подошла и взяла у Лавинии портрет. Та улыбнулась.

– Да, я узнала, что вы и раньше были знакомы с отцом. Это же его портрет в молодости, да?

– Это мог быть любой юноша.

– Мог быть, конечно, но вы, миледи, слишком хорошо рисуете, чтобы я не узнала, кто вам позировал. Да вы только посмотрите на этот вихор, у меня точно такой же. – Для наглядности она приподняла волосы надо лбом. – Я уж не говорю о бровях вразлет, как крылышки.

– Ну хорошо, – признала Френсис, – это действительно портрет молодого маркиза Риели. И что из этого?

– А почему вы поставили его лицом к стене?

– Чтобы на него не смотрели юные леди.

– Я поняла по портрету, что вы были близко знакомы с ним. Это так?

– Вряд ли вашему отцу понравится, что вы устраиваете мне допрос.

– Пожалуйста, ответьте! Вдруг, это поможет мне хоть что-то о нем узнать. Мы с Дунканом почти не видели его в детстве, он был для нас как посторонний.

– У вас же была мать, можно было расспросить ее.

– Ой, да она постоянно болела. Мы ходили по дому на цыпочках, чтобы ее не потревожить. К нам была приставлена мисс Хастингс, но она не очень себя утруждала, так что до того дня, когда Дункан уехал в школу, мы были предоставлены самим себе. Я скучаю по брату.

– Это естественно.

– Мне кажется, я потому и выросла такой букой. Мама отчаялась меня исправить. Папа после ее смерти старается относиться ко мне по-доброму, но он такой отчужденный и строгий… Очень хотелось бы узнать, есть ли в нем что-то человеческое.

– Лавиния, как вы можете сомневаться в этом?

– Тогда расскажите, каким он был.

– Молодой человек знатного рода, спортсмен.

– Ну, это-то я и сама знаю. – Лавиния улыбнулась. – Как получилось, что вы написали его портрет? Где вы его писали? В мастерской?

– Нет, у меня тогда не было мастерской. Я писала его в боксерском зале Джексона.

– Правда? Какой смелый поступок!

Это в самом деле был смелый поступок. Чтобы побыть вдвоем, они с Маркусом выбирали для свиданий самые немыслимые места, и как-то он попросил ее прийти в боксерский зал. Каким образом ей удалось ускользнуть из дома, прихватив альбом для рисунков.

– Я написала его по заказу, – сказала Френсис. – Но заказчик передумал, и портрет остался у меня. – “Заказчик”, то есть Маркус, передумал не только насчет портрета…

– Мне он очень нравится, он гораздо лучше ужасного портрета леди Уиллоуби.

– Это два разных стиля и разные объекты, их нельзя сравнивать. – Френсис было много легче обсуждать достоинства полотен, чем недостатки герцога Лоскоу. Она не могла выбросить из головы рассказ Джеймса. Неужели это правда? Что знает об этом Лавиния?

– О, понятно! Папин портрет дышит силой, каждый мазок как бы говорит: “Я бог, я непобедим”. Но вы не ответили на мой вопрос. Вы были близко знакомы с папой в юности?