Ярмарка теней (сборник) - Михаил Емцев

— Мы очень критичные, — убежденно сказал Стеценко, — но такое дело было, это факт.

— Да, — подтвердил Сомов, — было, ничего не скажешь. А какой у него глаз, ого! Все видел, все помнил! Как у нас в лаборатории прорабатывали Николая, помнишь, Толя?

— Все тогда говорили об этом, — кивнул головой Стеценко.

— Вы знаете, у нас здесь один парень проштрафился, прогулял два дня, рассказывал Сомов. — Разбирали его дело на собрании коллектива лаборатории, и нужно было рассказать, как Николай пришел на работу, что делал, — одним словом, дать характеристику. Сам Николай сказал два слова и молчит. Тогда выступает академик. И как начал!.. Вот уж голова, я вам скажу! Все описал: когда Николай поступил, как был одет, что говорил. Даже цвет туфель запомнил. И что Колька курил сначала сигареты с мундштуком, а затем бросил и перешел на папиросы, тоже упомнил.

"Легендарная личность", — подумал Второв. Его стала немного раздражать предупредительная словоохотливость механиков, и он прекратил расспросы.

Сомов, видно, почувствовал скрытую напряженность нового начальника. Он свернул газету и прихватил колбу.

— Мы пойдем, Александр Григорьич. Спасибо за компанию. Извиняйте, если что не так. Пошли, Стеценко.

Они ушли. Второв открыл окно. В комнату ворвался лес, свежий и пахучий. Где-то совсем рядом пели птицы; казалось, что их пронзительные голоса раздаются в самом кабинете.

"А ведь здесь действительно неплохо. Тишина, свежий воздух, и людей в лаборатории немного. Кузьмич молодец, что сунул меня сюда. Немного передохну от сумасшедшей гонки…"

Второв потянулся, зевнул и тряхнул головой, отгоняя назойливые мысли о неоконченной работе по вторичным структурам ферментов. Где-то среди обрывков формул и реакций всплыл голубой конверт с письмом и тут же исчез, смытый новым потоком мыслей.

— Директора, пожалуйста… — Телефонная трубка, тысячи раз бывавшая в руках Кузовкина, была холодной и очень чужой. — Филипп Васильич? Это Второв. Алексей Кузьмич звонил вам?.. Да, я согласен. Знакомлюсь с лабораторией. К концу дня зайду к вам. Нет, для меня очень важно первое впечатление, а потом я буду готов выслушивать разъяснения… Вы правильно поняли меня. Добро.

Второв улыбнулся и положил трубку. Филипп явно обрадовался. Ему нелегко тянуть неожиданно свалившийся на него груз. Покойный академик директорствовал, заведовал лабораторией и одновременно участвовал в многочисленных советах, консультативных органах, комиссиях и организациях. Филипп, с которым Второв кончал биологическое отделение университета, был слишком молод и неопытен для подобной работы. Он задыхался в потоке писем, предложений, приказов, планов, запросов, ответов, претензий, заявлений, жалоб… Ему хотелось сделать все наилучшим образом, а это невыполнимо. Никогда не получается, чтобы все было одинаково хорошо. Примат главного над второстепенным еще не был осознан новым директором Института биологии. Поэтому появление Второва воспринималось им как спасение. Второв избавлял его от необходимости совмещать с директорским постом заведование лабораторией генетических структур, как это было при Кузовкине…

— Разрешите? — На Второва преданно смотрел темноволосый мужчина.

Этим вопросом началось знакомство с сотрудниками, которое закончилось уже вечером. Второв пожал десятка два рук, обошел «башню» с первого по пятый этаж, поговорил с множеством незнакомых людей и в итоге безумно устал.

Недельский, старший из молодых, близкий ученик Кузовкина, произвел да него довольно неприятное впечатление. "Талант, обильно сдобренный цинизмом, его легко отличить по смрадному запаху." Как трудно иметь дело с такого рода людьми! На таких нельзя положиться, они начинают предавать уже в утробе матери… А вот этот… Гарвиани — забавный тип. Хитер, хитер… но, кажется, с головой… Артюк очень легкомысленный. Впрочем, надо проверить… Бесчисленное множество девочек из специальной школы, лаборантки, лаборантки…" — подводил итог Второв.

Он сидел в кабинете и устало перебирал впечатления от всего, что увидел и услышал за день. Сцены и слова, обрывки фраз, случайный взгляд и многозначительная пауза — все это надежно отпечаталось в его памяти. Сейчас из мозаики ощущений и впечатлений ему предстояло составить нечто, именуемое лицом лаборатории. А потом решить: оставаться ли ему здесь или отказываться.

Рабочий день кончился, и Второв уже собрался уходить, когда девушка-курьер принесла пакет из плотной бумаги с печатями.

— Это вам, — сказала она.

Увидев фамилию Кузовкина, Второв сначала рассердился, потом рассмеялся.

— Я же еще не принял дела! Сегодня первый день…

— Филипп Васильевич сказал, что вы разберетесь. Если что нужно, звоните ему.

— Хорошо, оставьте.

"Жулик этот Филипп! — подумал Второв, рассматривая письмо. Обрадовался… В первый же день насел на человека. Придется с ним воевать. Он в пылу административного рвения завалит меня бумажками…"

Письмо было из Госкомитета, имеющего непосредственное отношение к космическим делам. Второв бегло пробежал первые строки:

"…доводим до сведения дирекции института и коллектива лаборатории генетических структур, что нами до сих пор не получен отчет по теме № 17358. Исследование, начатое полтора года назад академиком Кузовкиным А.А., включено в план особо важных государственных работ по изучению космоса.

Информационные отчеты по этой теме, полученные от вашей лаборатории, носят общий характер и не могут служить достаточным материалом для каких-либо выводов по изучаемому вопросу.

Прошу сообщить, в каком состоянии находится работа и к какому сроку лаборатория вышлет заказчику окончательный отчет.

Главный специалист — доктор физ. — мат. наук Слепцов Н.И."

Второв немедленно набрал телефон Недельского.

— Виктор Павлович, кто у вас работал по теме семнадцать тысяч триста пятьдесят восемь?

— Не могу знать, Александр Григорьевич. А почему вы обратились именно ко мне?

— Вы старший научный сотрудник, и мне показалось, что…

— Вы ученый и знаете, как ошибочно все основанное на слове «показалось». Мне, конечно, приятно, что вы отметили мою скромную фигуру, но вы ошиблись. При покойном Аполлинарии Аристарховиче не я был его заместителем, а Рита Самойловна. Вам придется набрать номер телефона двенадцать шестьдесят пять, она в соседней комнате. Торопитесь, рабочий день кончается, а Риточка долго не задерживается.

— Рита Самойловна? — Второв был так удивлен, что не успел переспросить Недельского, и тот уже положил трубку.