Тайная каста Ассенизаторов - Андрей Стригин

— Всё же вы совершаете ошибку, отец Кивет, я ведь, крещён, — пытаюсь вразумить его.

Он даже отпрянул в изумлении:- Крещённый змей?

— Не змей, я человек! — выкрикиваю ему в лицо.

— Ты хитрая тварь, но ошибке не позволю свершиться, я не отведаю твоего "плода", змей-искуситель.

— Ну, какой же ты тупой! — раздражение перехлёстывает через край. — Если вы хотите знать, я в любой момент могу освободиться!

— Если до сих пор лежишь распятым на колоде, значит, не можешь, — усмехается он, но, в глазах появляется тревога. — Брат Раббан, приступайте! — звучат зловещие слова.

Кивет отступает к двери, исчезает за ней вместе с боевым отрядом монахов. На смену им выходят два монаха. Один высокий, плотный, лицо словно вырублено из песчаника, глаза печальные, губы шепчут молитву, наверное, он и есть, брат Раббан, вслед за ним втискивается небольшой, полный человек, мокрый от пота. Его руки явственно трясутся, он смертельно напуган.

— Это вы зачем ко мне идёте? — извиваюсь на колоде как червяк на крючке.

— Брат Датан, возьми нож, — Раббан крестит воздух. — Посмотри, как его корчит от крёстного знамения. Ты не бойся его, за нами Бог.

— Какой нож брать? — трясется толстый монах.

— Любой, но острый.

Звякает железо. Меня обдаёт ужасом.

— Вот этот, вроде острый, — смиренно произносит брат Датан.

— Перекрести лезвие, — легче резать будет, — советует брат Раббан.

— Да, что же вы творите! — взревел я.

— Я боюсь! — взвизгивает Датан.

— А ты сухожилия на ногах подрежь.

Вспыхнула боль, пытаюсь поджать ноги, но верёвки держат крепко.

— Не режется. Пилю, пилю, — нотки в голосе плаксивые, словно у маленького ребёнка.

— Смотри, нехристь, как надо, — Раббан цепко обхватывает ноги, резануло дикой болью, мозг туманит наползающая красная пелена. Где-то, краем сознания, улавливаю скрежет открывающейся двери, характерно звенят доспехи и скрип, подбитых гвоздями, подошв.

— Что за человека вы пытаете? — раздаётся грозный окрик.

— Это не человек, это змей, — скулит Датан.

— Глупости! Развяжите его!

— Но отец Климент…

— Он сослан сюда в каменоломнях, работать, а не заниматься чародейством, — резко перебивает Раббана мой избавитель.

Открываю глаза, на меня внимательно смотрит высокий человек. Живот прикрыт сверкающими пластинами, с обозначенным рельефом мышц, на широком, с золотыми бляшками, поясе с левой стороны — короткий меч, рукоять которого украшена драгоценными камнями, на плечи наброшена пурпурная шерстяная туника, на голове стальной шлем с красным гребнем. За его спиной стоят в тяжёлых доспехах солдаты, шлемы железные, с козырьками спереди и сзади, изогнутые щиты, острые дротики и на широких ремнях, справа — короткие мечи, все в холщёвых туниках, лица суровые, обветренные и высокомерные.

— Вы, Луций Квиет? — я готов броситься ему в объятия.

— Знаешь меня? — он склоняется, беспощадно впивается взглядом.

— Да, — говорю чистую правду.

— Говорят ты змей?

— Ерунда. Пусть ещё скажут, что я дракон, — я позволяю себе шутить, хотя моя судьба висит на волоске.

— А кто ты на самом деле? Твоё одеяние странно.

— Странник, — осторожно говорю я.

— Мало на него похож, — откровенно усмехается Луций Квиет, больше похож на варвара, — но не мне решать твою судьбу, лично император наказал прибыть сюда для твоего спасения.

— Откуда он узнал? — невероятно удивлюсь я.

— Он знает всё.

Верёвки падают вниз, сажусь на край колоды, нестерпимо болят пятки, но пальцы двигаются, значит, жилы перерезать не успели.

— Этих в кандалы! — брезгливо глянул на застывших в ужасе монахов.

— На всё воля Божья! — истово крестится брат Раббан, а Датан визжит как свинья, которую обещают пустить на сало.

Их связывают, грубо волокут за дверь. Мне неожиданно становится их жалко. Они же, обычные слуги, выполняющие свою, верно не слишком чистую, но работу, и верят, что делают праведное дело. А вдруг, они действительно правы? Вспыхивает в голове мысль. Чушь! Не им решать судьбы людей и… драконов.

— Куда вы меня поведёте? — недоверчиво смотрю на Луция Квиета.

— Для тебя открыты все дороги, странник. Приказ был освободить тебя, но не пленить, — внимательно рассматривает меня.

— Спасибо тебе, полководец, — спрыгиваю на пол и вскрикиваю от боли, но удерживаюсь на ногах. Мне хочется быть признательным этому необычному человеку, смотрю ему в глаза.

— Ты хочешь мне, что-то сказать? — прищуривает он глаза.

— Да. Хотя, вряд ли это, что-то изменит, бойся Публия Элия Адриана.

— Зачем мне его бояться? — искренне удивляется Луций Квиет.

— Он станет следующим императором.

— Ты ясновидящий? — вздрагивает полководец.

— Знающий.

— Может, действительно тебя нужно было убить?

Прошибает озноб, никак не мог предположить такого поворота событий.

— Иди своей дорогой, странник, не искушай судьбу, — нечто вроде страха мелькает в стальном взоре.

Безусловно, сейчас не стоит больше задавать ему вопросы, но на меня наваливается чувство вину, а вдруг из-за меня пострадаёт папа Римский Климент, мне б не хотелось жить с таким грузом.

— Луций Квиет!

Он оборачивается в великом удивлении.

— Не вешайте котву на шею Клименту, не топите его в море. Не стоит брать грех на душу.

— Он не щенок, чтоб его топить, пускай камни крошит. Хотя, за то, что он уничтожил столько наших святынь, надругался над нашими богами, он достоин смерти.

Они поспешно вышли. Я остался один. Куда идти? Смутно догадываюсь, всмотрюсь в синее пятно, окажусь рядом с Катей. В то же время, хочется поглядеть, на сей мир, о котором дошли лишь легенды и предания. Не могу подавить искушение, Поспешно рву свой шарф, перебинтовываю ноги, кряхтя, постанывая от боли, прусь в открытую дверь.

Иду по свежее вырубленному коридору, под ногами каменная щепа и пыль, над пятками жжет огнём. Ещё мгновенье и жилы б точно перерезали, мясники, хреновы!

Протискиваюсь в узкую щель в скале, и Солнце едва не слепит, жмурюсь и сразу широко открываю глаза. Совсем иной мир! Знал, он должен отличаться, но, чтоб так! Во-первых, даже следа Пещерного монастыря нет. Первозданные скалы без лестниц, выбитых балконов, во-вторых, много зелени. Огромные деревья стоят у подножья скал. Между ними видна дорога, по ней волокут тележки с добытым камнем. Надсмотрщики, с короткими мечами на поясах, лениво понукают рабами, изредка слышится свист хлыста. Чёрная речка полноводна и судоходна. У причала, сложенного из брёвен, застыл военный корабль, парус свёрнут и привязан к рее. Рядом, в непосредственной близости, бросили якоря ещё пять судов.

Луций Квиет, в окружении солдат, всходит на палубу, моментально поднимаются вёсла, взлетает вымпел, длинными шестами корабль отпихивается от причала, вёсла дружно врезаются в воду и, под барабанный бой, он стремительно набирает ход. Три из пяти судна, устремляются следом, два других, направляются к причалу.

Долго провожаю взглядом исчезающие в излучине реки суда, на одном из них римский полководец, мне кажется, он, так же, наблюдает за мной.

На меня многие обращают внимание, но не подходят, видно есть приказание на мой счёт, иначе, в такой форме, что на мне, точно пополнил бы армию рабов работающих в каменоломнях.

Достаточно жарко, шинель расстегнул, ковыляю по тропе наверх. Мне хочется посмотреть, есть ли там башни, словно зуд какой. Мимо проходит отряд легковооруженных легионеров, в блестящих шлемах, в белых туниках, каждый опоясан широким ремнём, у всех короткие мечи висят справа и лишь у одного — слева, да и одет тот побогаче, на поясе вместо бронзовых накладок — серебряные. За спинами у легионеров луки. Увидев меня, солдаты смеются, обзывают варваром. Ещё бы, я в брюках, а по их разумению только скоты носят штаны.

Тот, что с серебряными накладками на поясе, не удерживается, бьёт тупым концом копья в спину, под общий хохот падаю на живот и на свою беду, вижу ноги обидчика в грубых калигах. Мгновенно срабатывают рефлексы, дёргаю ногу на себя, перекатом подсекаю другую, пока тот заваливается, приподнимаюсь на одно колено, другим коленом отбиваю изогнутый щит и с силой наношу удар в живот, выбиваю из рук копьё, выдёргиваю его меч, отпрыгиваю в сторону и с ужасом думаю, что я натворил.

Солдаты моментально рассыпаются в разные стороны, выхватывают мечи, мгновение и набросятся на меня.

— Сам с ним справлюсь! — рычит мой противник. С угрозой встаёт, щупает меч, но там лишь пустые ножны, неожиданно замечает его в моей руке. Для него это неприятное открытие, но отступить уже не может, тянется луку. Качаю головой, откидываю меч, становлюсь в стойку.

На его лице появляется понимающее выражение, плотно сжимает губы, тоже становится в стойку, в отдалении напоминающую боксёрскую.