Агент из Кандагара - Чингиз Абдуллаев

Физули прибыл в Мардин, поселившись в небольшом «Гранд-отеле». Такие названия были характерны для небольших отелей, которые по европейским стандартам могли бы иметь не больше двух звездочек, но здесь считались вполне удобными и престижными. Он понимал, что за ним могут следить. И не только те, к кому он прибыл, но и сотрудники Форсмана, который направил его в этот город.

Первый день прошел без происшествий. На следующий день в отеле появился какой-то мужчина лет тридцати пяти. Он был рыхлый, полный, со свисающим пузом и пухлыми щеками. Небольшие усики смешно торчали на его одутловатом лице. При долгом разговоре он обычно задыхался. Увидев Физули, мужчина сразу подошел к нему, приветствуя его на турецком.

– Это ты остановился в сто пятом номере, – развязно уточнил пузатый незнакомец.

– Сначала я должен узнать, с кем, собственно, разговариваю, – ответил Физули.

– Мы с тобой встречались, – сообщил толстяк, – меня зовут Васыф Фикрет-оглы, – помнишь, восемь лет назад, в Измите?

– Не помню, – ответил Физули, – я теперь вообще все плохо помню.

– А я тебя запомнил, – радостно произнес Васыф, – ты тогда был такой же худой. А сейчас, когда мне показали твою фотографию, я тебя сразу узнал.

– Может быть, – осторожно согласился Физули, – ты должен знать, что со мной случилось.

– Мы все это знаем, – восторженно сказал Васыф, – ты у нас настоящий герой. И твой погибший брат был герой. И вся семья герои. Ты столько времени провалялся в больнице, что только Аллах мог спасти тебя, и я вижу, что ты в нормальной форме!

– Многое не помню, – решил не развивать эту опасную тему Физули. – Что я должен делать?

– Ничего, – сказал Васыф, – тебе нужно подождать. Завтра прибудет наш друг, который хотел встретиться с тобой. Все знают о том, что ты уже поправился, и многие хотят тебя видеть. Но мы не хотим, чтобы ты особенно светился. Ты знаешь, как работает турецкая военная полиция. Они найдут тебя даже в наших горах.

Физули кивнул в знак согласия. Он уже понял план Форсмана. Очевидно, его собеседник действительно раньше встречался с Ахмедом Саразлы, и поэтому так уверенно узнал его. Достаточно было подослать к нему опытного психолога, который показал бы реальную фотографию нынешнего Физули и внушил бы своему недалекому собеседнику, что это и есть тот самый Ахмед, с которым они встречались много лет назад. «Эффект узнавания» срабатывал почти наверняка. Это тоже было частью его легенды. Теперь Васыф может поклясться даже на Коране, что видел Ахмеда Саразлы и узнал в нем человека, с которым познакомился восемь лет назад.

Васыф ушел из отеля через полчаса, выпив пять или шесть стаканов темного чая. Физули морщился от турецкого чая. Его традиционно подавали в небольших стаканчиках, которые азербайджанцы называли «армуды», то есть груша, так как он напоминал по форме небольшую грушу. Турки и курды пили очень темный чай с сахаром, тогда как Физули предпочитал более светлый чай и без сахара. К тому же в горах он приучился пить чай с чабрецом, который назывался «кок-оты», то есть горная трава. Но сейчас вынужден был пить чай вместе со своим собеседником; правда, больше двух стаканов он осилить не смог.

Поразительнее всего были отличия в еде. Курды в этом отношении гораздо ближе к азербайджанцам и армянам, чем к туркам. Скажем, турецкое слово «бастурма» означает мясо, приготовленное методом давления, а «долма» происходила от слова «долдурма», то есть мясо, обернутое виноградными листьями. При этом азербайджанская кухня была гораздо ближе к иранской с ее многообразием различных блюд, среди которых были «лаванги» – начиненные орехами с кишмишем рыба и курица, а также разные виды пловов, которых могло быть до трехсот вариаций.

Физули прождал весь следующий день, начиная немного нервничать. Утром за завтраком он увидел знакомое лицо Мартины и усмехнулся. Интересно, за кого может выдать себя эта женщина с ее типично славянским лицом? Он столкнулся с ней в коридоре.

– По-моему, глупо приезжать сюда следом за мной, – быстро сказал Физули, – с вашей внешностью все сразу понятно. Вам невозможно выдать себя ни за турчанку, ни за представительницу курдского народа.

– Вы напрасно убеждаете меня в этом. Я приехала сюда как гид немецкой группы и рассказываю им о местных достопримечательностях.

– Большая группа?

– Шесть человек. Четверо мужчин и двое женщин.

– На самом деле немцы или ваши люди?

– Какая вам разница?

– Понятно. Здорово придумано. Небольшая группа туристов и их добросовестный гид. Можно заподозрить кого угодно, только не вас. Очень удобно.

– Не нужно так говорить. Это для вашей же безопасности. Мы не уверены, что знаем всех, кто мог бы опознать Ахмеда Саразлы или Ахмеда Сабанчи…

– Они все равно мне не поверят. Так просто такие вещи не проходят.

– Они вам поверят, – упрямо произнесла Мартина.

– Вы представляете, сколько меня будут проверять, прежде чем допустят к серьезному делу?

– Вас не буду проверять вообще, – сказала она, глядя ему в глаза, – ведь вы не нужны для агентурной работы. Вы – чудом выживший смертник и готовы второй раз пойти на смерть. Образно говоря, вы просто получили второй шанс.

Секунд десять он молча смотрел ей в лицо, затем спросил:

– Это для меня радостная весть или печальная?

– Полагаю, что неплохая. Смертников не особенно проверяют. Вы, как японский камикадзе, должны ударить своей торпедой в борт вражескому кораблю. Главное, чтобы вы могли удержаться за штурвалом своей торпеды или машины, которую начинят взрывчаткой. От вас больше ничего не требуется. Здесь все знают, что вы с братом на двух машинах попытались протаранить ворота военной базы. Ахмед Саразлы не погиб, он жив, как считают в некоторых местных деревнях. Если хотите, вы – здешняя легенда.

– Не думал, что меня приглашают на роль камикадзе.

– Вас пригласили в качестве агента, который сумеет выйти на одного из руководителей самой опасной террористической организации в мире и поможет нам его захватить, – отчеканила Мартина. – Извините, но нам нельзя долго беседовать в коридоре.

– Пусть думают, что я за вами пытаюсь приударить, – предложил Физули.

– Я женщина строгих правил, – возразила без тени улыбки Мартина, – но я хотела предупредить вас, что сегодня ваш возможный напарник обязательно появится. И вы должны будете уехать. Учтите, что там, куда вы поедете, мы не сможем вас контролировать или охранять. Вы останетесь один, и все будет зависеть от вашей выдержки и находчивости. Если вы рано или поздно окажетесь в Кандагаре, то должны появляться на центральном рынке в воскресенье в два часа дня. Ничего не делайте, к вам подойдут и спросят о новой партии верблюжей шерсти. Это пароль. Если вас спросят об интересе к этому товару, то вы можете вспомнить, что ваш дядя имел лавку, где торговали шерстью. Но учтите, что проверять вас все равно будут. Если нужно подтвердить вашу личность, то им достаточно проверить, было ли у вас тяжелое ранение головы. Медицинскую аппаратуру обмануть практически невозможно. Любое обследование подтвердит, что вы получили тяжелую контузию и были в коме. А это самое важное, что нам нужно.

– Вы хотя бы знаете, что им от меня надо?

– Если бы знали, давно бы вам сообщили. Конечно, не знаем. И запомните один номер телефона. Это номер вашей родственницы, двоюродной сестры в Анкаре. Любая проверка подтвердит, что эта немолодая женщина – ваша родственница. При случае можете позвонить ей. Если я продиктую номер, вы его запомните?

– Постараюсь.

Она продиктовала номер, и он согласно кивнул головой.

– Вы, видимо, действительно восстановились почти полностью, – улыбнулась она на прощание.

Мартина поспешила к лестнице, Физули повернулся и пошел в свой номер. Растянувшись на кровати, он попытался успокоиться и заснуть. Но разговор с Мартиной не выходил из головы. Примерно через час в дверь осторожно постучали. Он поднял голову. Неужели Мартина вернулась? Физули подошел к дверям, открыл их. На пороге стоял незнакомый мужчина. Среднего роста, тщательно выбрит, подстриженные усы, ровные правильные черты лица. Очки придают ему интеллигентный вид.

– Добрый день, – вежливо поздоровался незнакомец, – вы господин Ахмед Сабанчи?

– Да, с кем имею честь разговаривать?

– Меня зовут Иззет Гюндуз. Мой друг должен был предупредить вас о моем визите.

– Да, конечно. Входите. – Он посторонился пропуская гостя в свою небольшую комнату. Но тот не стал входить.

– Давайте выйдем, – предложил он, – будет правильно, если мы переговорим в коридоре.

Они вышли в коридор. Физули вспомнил, что час назад беседовал здесь с Мартиной, и улыбнулся. Неужели это тот самый Иззет Гюндуз, которого Фоксман называл самым непредсказуемым человеком? Интересно, какой он на самом деле.

– Вы действительно Ахмед Сабанчи или Ахмед Саразлы? – уточнил гость.