Агент из Кандагара - Чингиз Абдуллаев

С другой стороны, сотни ученых на Западе и Востоке разрабатывали грозное оружие уничтожения, совершенствовали ядерное оружие, строили атомные подводные лодки, мощные бомбардировщики, баллистические ракеты. И все это делалось во имя уничтожения человека. Если задуматься, то почему нравственным считается создание атомной подводной лодки, у которой есть возможность стереть с лица земли небольшую страну, и нельзя создавать оружие, которое уничтожит только несколько тысяч человек? Или почему бомбардировки Западного альянса в Афганистане, при которых иногда гибнут десятки и сотни ни в чем не повинных женщин и детей, можно считать ошибкой, а взрыв бомбы где-нибудь в Европе или Америке, при котором погибает ненавистный функционер, но гибнут и еще невиновные люди, является чудовищным террористическим актом? Очевидно, что мораль в двадцать первом веке становится слишком гибкой, что позволяет многим оправдывать собственную безнравственность.

Ракеты, которые выпускают арабские экстремисты в сторону мирных граждан Израиля, есть сознательный террористический акт против мирного населения. Но разве ответные ракеты, которые убивают женщин и детей, не есть точно такой же ответный террористический акт против мирного населения? Очевидно, что выбор может быть только один – ни при каких обстоятельствах не убивать мирных граждан, не пытаться превзойти своего врага в жестокости, не следовать древнему принципу: «Око за око». Но тогда вообще непонятно, как вести подобные войны, ведь для эффективной защиты одних увещеваний категорически мало. А защищаться в подобных условиях необходимо, даже используя не совсем дозволенные методы.

Почти весь следующий день Маджид пребывал в легкой прострации, не понимая, как серьезные и солидные ученые берутся разрабатывать столь ужасное по своей эффективности оружие, которое могут применить террористы любых мастей. К вечеру этого дня он достал телефон и набрал номер Сабрины. Телефон долго не отвечал, а затем мать Сабрины сообщили, что ее дочь сбила машина, сломана ключица, но врачи обещают, что у молодой женщины все будет в порядке. Однако сейчас говорить она не может. Маджид ужаснулся. Он даже не мог предположить, что Сабрина уже два дня находилась в больнице. Именно в таком состоянии он позвонил Бахыш-хану, когда вышел к морю, чтобы немного подышать свежим воздухом.

– Добрый вечер, уважаемый Бахыш-хан! – начал Маджид, услышав знакомый голос.

– Здравствуй, Маджид, – отозвался Бахыш-хан. – Как у тебя дела? Давно не звонишь, и я очень переживаю.

Наверное, Маджид очень бы удивился, если бы узнал, что его собеседник находится не в Англии, а всего лишь в нескольких киломметрах от того места, откуда он разговаривает.

– Я был в Ливане, а потом прилетел в Пакистан, – сообщил Маджид, – все получилось так, как вы говорили.

– Откуда ты со мной говоришь? Тебя никто не может подслушать? – нервно уточнил Бахыш-хан.

– Нет-нет. Все в порядке. Я абсолютно один и сейчас стою у моря, глядя на пустой берег. Я хотел с вами посоветоваться.

– О чем?

– Это не телефонный разговор.

– Понимаю. Когда ты собираешься вернуться в Лондон?

– В конце недели. Я прилечу в воскресеньем, рейсом из Исламабада.

Маджид вспомнил о своих вещах, оставленных в отеле «Шератон». Ему, конечно, выдали в Карачи деньги на покупку любой одежды, но все равно придется туда вернуться, чтобы забрать свой чемодан.

– Я буду тебя ждать, – пообещал Бахыш-хан. – Тебя что-то беспокоит?

– Очень, – признался Маджид, – я начинаю думать, что занят совсем не тем, чем хотел бы заниматься.

Его собеседник прекрасно знал, чем именно он занят, но ничего не стал уточнять. Вместо этого он сочувственным голосом произнес:

– Представляю, как тебе трудно, Маджид. Но ты должен помнить, что не имеешь права подводить всех нас. Особенно своего отца и его друзей.

– Я помню, – уныло ответил Маджид, – но мне кажется, что мы не всегда занимаемся тем, чем нужно заниматься. Извините меня, я не могу больше говорить. Расскажу вам, когда приеду. – Он отключил телефон.

– Парень психует, – сказал Бахыш-хан, – он впервые попал в такую ситуацию. И еще узнал о поисшествии со своей девушкой. Черт возьми, почему наши психологи не дают в подобных случаях никаких рекомендаций?

Маджид убрал телефон в карман и пошел по берегу. Он не мог знать, что за ним внимательно следят из-за пологого склона. Маджид прибыл от самого Абу Усеиба. Он был представителем известной семьи, и никто не сомневался, что он именно тот человек, которого они ждали. К тому же он был ученым, столь нужным для работы в лаборатории. Но по приказу Ибрагима за ним все равно пристально следили, и его телефонный звонок Бахыш-хану был зафиксирован наблюдателем. Оставалось только проверить, кому именно он звонил. Сделать это было не сложно и, когда Маджид отправился принимать душ, его аппарат оказался у другого наблюдателя, который посмотрел номер телефона. Через час Ибрагим знал номер, по которому звонил Маджид. Еще через час этот номер телефона получил Идрис, находившийся в Исламабаде.

Номер был английский. Идрис задействовал свои возможности и легко выяснил, что номер записан на неизвестного Тарика Сулейманлы, адрес которого оказался ложным. Проверяя телефон, удалось установить, что абонент был подключен к роумингу, и в тот момент, когда Маджид звонил своему знакомому, тот находился в Пакистане. Более того, он находился где-то в районе Карачи, то есть совсем близко от лаборатории, в которой работал Маджид. Это уже был не просто предупреждающий сигнал. Это была явная опасность.

Идрис срочно вылетел в Карачи, чтобы на месте установить владельца этого английского номера, которому звонил Маджид. Работа лаборатории была слишком важна, чтобы ставить ее под угрозу ликвидации. Ее специально разместили в Пакистане, чтобы гарантировать бесперебойную работу, которую трудно было осуществлять в пещерах Кандагара, к тому же все время требовались необходимые химические материалы.

Другой номер телефона, куда звонил Маджид, принадлежал молодой женщине, которая находилась в больнице. Было нетрудно установить, что она являлась знакомой Маджида и попала в больницу сразу после того, как он уехал. Вооружившись этими данными, Идрис решил лично переговорить с молодым человеком. К тому же ему передали, что тот высказывает большие сомнения в целесообразности их работы.

Откладывать разговор с Маджидом было просто невозможно. Идрис решил, что Зубайр, вернувшийся из Белуджистана, где участвовал в поджоге дома Мумтаза Рахмани, может понадобиться и на этот раз. И поэтому Зубайр появился в доме, где Маджид остановился утром следуюшего дня, за день до предполагаемого вылета в Исламабад, откуда он должен был возвратиться в Лондон.

Профессор Сайед позвонила Маджиду и сообщила, что утром у него будет гость. За эти дни она привязалась к молодому человеку, который напоминал ей сына своим открытым отношением к людям и бескомпромиссностью характера. Она даже начинала опасаться, что, резко высказываясь против их разработок, молодой человек навлечет на себя гнев их хозяев, которые могут не позволить ему вернуться обратно в Лондон.

Зубайр постучал в дверь, и удивленный Маджид разрешил войти незнакомцу, которого до этого никогда не видел. Он смотрел на крупные лошадинные зубы гостя, не понимая, зачем тот пожаловал.

– Меня прислали за вами, – пояснил Зубайр после традиционных приветствий. – Вы можете быстро собраться и поехать со мной?

– Мы можем пройти пешком, – возразил Маджид, – лаборатория отсюда совсем недалеко.

– Нам нужно не в лабораторию, – возразил Зубайр.

Маджиду сразу не понравился этот новый гость. Но он молча поднялся, оделся и поехал на встречу. Его телефон был включен, часы – на руке. Разговор был зафиксирован сотрудниками Бахыш-хана, машина которых следовала за ними на определенном расстоянии.

Они проехали в автомобиле к побережью. Зубайр уверенно вел машину, внедорожник «Ниссан» зеленого цвета. Они выехали на побережье, развернули машину. Маджид взглянул на Зубайра, ожидая, когда здесь появится еще один собеседник. Но Зубайр неожиданно вытащил телефон и передал его Маджиду. Тот удивленно взглянул на него, но аппарат взял.

– Ассалам алейкум, Маджид, – услышал он намеренно искаженный голос Идриса.

– Ваалейкум ассалам, – ответил Маджид, – кто со мной говорит?

– Это твой друг. Близкий друг твоего отца и твоих родственников. Мне очень важно, чтобы ты мне поверил. Если хочешь, я перезвоню через несколько минут, и ты, прежде чем говорить со мной, переговоришь со своим отцом.

– Зачем? – не понял Маджид.

– Чтобы он подтвердил нашу дружбу, – сказал Идрис, – или мы сначала поговорим, а потом он тебе позвонит.

– Можно и потом. Я вас слушаю.

– Сразу хочу тебя предупредить, что все, о чем мы говорим, никто не должен знать, – сообщил Идрис.