Агент из Кандагара - Чингиз Абдуллаев

– Немного, – признался Маджид, – мне казалось, что Пакистан более традиционная страна, чем мой родной Ливан.

– Так и есть, – кивнула она, – здесь масса своих условностей. Особенно в Карачи. Даже будучи премьер-министром, Беназир Бхутто должна была появляться в платке. Да будет Аллах милостив к ней. – Она достала сигареты и закурила.

– И к вашим родственникам и знакомым, – сказал традиционную фразу Маджид. – Значит, вы хозяйка этого дома?

– Нет, – улыбнулась она, – я не хозяйка. Я – профессор Бегум Гюльсум Сайед; возможно, вы про меня слышали.

– Вы профессор Сайед? – не поверил Маджид, изумленно глядя на женщину. – Я читал ваши работы в Кембридже. Но вы работали в Америке, кажется, в Гарварде…

– Я уже полтора года работаю здесь, – сообщила она, – в нашей лаборатории. А вы Маджид аль-Фаради, ученик профессора Тейлора. Все правильно? – Она не стала уточнять, что прилетела сюда из Австралии под чужим именем и уже полтора года работала над проблемой, которая должна была стать проблемой и самого Маджида.

– Да, – растерянно кивнул он, – но почему позвали меня, если здесь есть такой специалист, как вы?

– Я специалист по физическим свойствам химических элементов и их соединений, – напомнила профессор Сайед, – а вы специалист в очень интересной области химических технологий. К сожалению, ваш предшественник погиб при невыясненных обстоятельствах, когда в прошлом году вернулся в Великобританию, за своей семьей. Здесь считают, что его убрали англичане, которые не могли допустить, чтобы такой известный специалист оставался работать в Пакистане.

– Почему? – растерянно спросил Маджид.

– После того как наши соотечественники создали свой сверхсекретный ядерный объект в Кахуте, около Исламабада, и появилась возможность получать обогащенный уран благодаря мужеству, смелости и находчивости Абдул Кадир-хана, англичане стали проверять всех специалистов из нашей страны, занятых проблемами химии и физики. Вы ведь наверняка знаете, что многие направления в области химии уже засекречены. Все работы по ядерному магнитному резонансу и ядерному квадрупольному резонансу, как и по гамма-резонансной спектроскопии, были засекречены.

– «Эффект Мёссбауэра», – кивнул Маджид. – Но в Кембридже мне разрешен доступ к подобным материалам.

– Вы же не пакистанец, а араб, – напомнила профессор Сайед, потушив первую сигарету и сразу доставая вторую, – для них это пока большая разница. А нам нужен специалист в области синтеза химических элементов с применением новых технологий.

– Поэтому меня так срочно нашли? – тихо уточнил Маджид.

– Да.

Маджид поднял руку, посмотрел на часы. В этот момент он даже не вспомнил о том, что эти часы были подарком Бахыш-хана. Откуда ему было знать, что весь разговор с профессором Сайедом был уже записан на пленку? Телефон лежал в кармане выключенным, он так и не включил его после приземления в Карачи. Но даже выключенный телефон работал, указывая место его нахождения.

– Где ваша лаборатория? – спросил он.

– Недалеко отсюда, – кивнула она, – но нам нужно подождать. Скоро сюда приедет еще один человек из нашей лаборатории, который хотел с вами увидеться. А потом вы познакомитесь и со всеми остальными.

– Я думал, что меня попросят отправиться в Афганистан, – признался Маджид.

– Это не обязательно, – усмехнулась она, – все необходимое для работы у нас есть. Идемте в соседнюю комнату. Там есть стол и стулья. Нам нужно многое с вами обсудить. Дело в том, что мы собираемся применить новые технологии использования азотной кислоты и щелочей для работы в закрытых помещениях.

– Простите, я не совсем вас понял…

– Метро, – пояснила она, – мы собираемся применить новые технологии в метро. Там ведь хорошо продуваемые длинные коридоры, которые могут усилить эффект применения наших новых растворов.

– Это очень опасно, – сказал Маджид, – при таком применении невозможно будет стабилизировать ситуацию по меньшей мере в течении двух или трех суток. При этом распространение отравленной среды может растянуться на многие километры.

– Что нам и нужно, – спокойно сказала она, – мы как раз работаем над этой проблемой. Идемте, Маджид, обсудим ее.

Она повернулась и первой направилась в другую комнату. Он замер на месте, не решаясь поверить услышанному. Только сейчас он осознал весь трагизм и ужас происходяшего. Отец вызвал его к Абу Усеибу, чтобы направить сюда, в эту лабораторию, где замышляли невероятный по своей циничности террористический акт. При умелом применении этих химических технологий число погибших пойдет на тысячи, это он прекрасно понимал.

– Вы идете? – спросила она уже из другой комнаты.

– Да, – прохрипел Маджид, двинувшись следом. Он подумал, что ему нужно срочно позвонить Бахыш-хану и посоветоваться с ним. Кажется, он – единственный человек, которому он может доверять в такой сложной ситуации.

Вашингтон. Соединенные Штаты Америки

Рассел позвонил поздно вечером и попросил о срочной встрече. Эйссинджер сразу согласился, понимая, что произошло нечто важное. Они встретились в Лэнгли, куда Эйссинджер приехал через час. Спустившись в одну из тех комнат, которые называли «могильниками» из-за их абсолютной непроницаемости и невозможности прослушивния, оба собеседника расположились в удобных креслах.

– Что-то случилось? – спросил Эйссинджер.

– Случилось, – подтвердил Рассел, – как вы понимаете, все не бывает слишком гладко, и с каждым из кандидатов у нас появились проблемы. У некоторых большие, у других несколько меньше. Но проблемы есть, и нам нужно их решать. Особенно с нашим третьим кандидатом.

– Давайте по порядку. Наш первый кандидат – «слепой». Что с ним?

– Прошел нормально. Выехал сначала на границу, затем легализовался и продвинулся дальше. Попал в Кандагар, откуда у нас некоторое время не было никаких сведений. Но сейчас они появились. Он позвонил по своему телефону и вызвал своего наставника в Кандагар, якобы на встречу с вождями племен.

– Что вас насторожило?

– Телефон. Они разрешили ему воспользоваться своим аппаратом. Исчез сопровождавший его таджик. Он до сих пор не вернулся обратно.

– Этот провожатый был в курсе? Он что-то знал?

– Абсолютно ничего. Но он не вернулся в срок, что нас несколько насторожило. И, наконец, теперь они вызывают Мумтаза Рахмани, того самого резидента, которого мы с таким трудом внедрили в организацию «Армия Аллаха».

– Это они устроили террористический акт против иранцев? – вспомнил Эйссинджер.

– Да. Тогда погибло много высокопоставленных руководителей из иранского Корпуса стражей исламской революции.

– Вот вам еще один парадокс истории. «Армия Аллаха» борется со страной, в которой религия Аллаха признана единственно верной и правильной.

– А католики и протестанты в Ирландии? – напомнил Рассел. – сколько лет продолжалось это противостояние. А убийство шиитов и суннитов в Ираке, где мусульмане борются друг с другом?

– И мы должны всячески поощрять эту борьбу, – кивнул Эйссинджер, – не забывайте, что это в наших интересах. Пока они убивают и ненавидят друг друга, они для нас не столь опасны. Итак, что с первым кандидатом? Я не совсем понял, что именно вас волнует.

– Они вызывают самого Мумтаза Рахмани, – снова повторил Рассел, – наши аналитики считают, что это очень опасно. Рахмани в курсе всей операции, он ведет Асифа Шахвани уже достаточно давно.

– Кто из сотрудников ЦРУ работает с Рахмани?

Его псевдоним – Коммерсант. Вы его знаете.

– Сеньор Эхидо, – сразу вспомнил Эйссинджер, – прекрасный специалист. Умный, выдержанный и толковый. Я думаю, что он должен проанализировать ситуацию на месте. Если Рахмани будет грозить опасность, нужно воздержаться от этой поездки. Нам важно иметь своего внедренного резидента и среди белуджей, которые так успешно борются с иранцами. Я думаю, что ему не стоит рисковать.

– Тогда трудно будет объяснить, почему он не приехал, – ответил Рассел.

– Всегда можно придумать убедительное объяснение. Сломал ногу или заболел. Все, что угодно. Но не посылайте его на встречу.

– А если он действительно выйдет на вождей? Асиф Шахвани не тот человек, с которым они будут разговаривать. А вот его наставник – совсем иное дело.

– Я вас понимаю. Но нельзя рисковать. Хотя если нам удастся накрыть всю верхушку «Талибана» и «Аль-Каиды», это будет нашим несомненным успехом. Я думаю, что нам нужно проконсультироваться с Коммерсантом. Не будем рисковать.

– Мы тоже так считаем. Продумаем ситуацию с учетом наших аналитиков.

– Не забывайте, что надежность первого кандидата оценивалась в семьдесят процентов. Он ведь «слепой», значит, любая проверка подтвердит, что он вполне лоялен. Старайтесь не форсировать события. Это не тот случай, когда нужно «гнать лошадей».