Агент из Кандагара - Чингиз Абдуллаев

– Это ничего не значит, Зубайр, – возразил Ибрагим, – может, он сам не знает, что обманывает нас. Может, его просто используют. Посмотрим, что скажет Мумтаз Рахмани, когда прибудет к нам. А пока держи этого Мехмона у себя и никуда не отпускай. Они ведь прошли только первый круг охраны, а таких кругов у нас три.

Второй кандидат

Физули бросил взгляд на убитую Мартину. Второй убийца сделал еще один шаг, поднимая свой пистолет. Решение в подобных случаях необходимо принимать мгновенно. Он резко открыл дверь и ударил ею второго убийцу, оказавшегося рядом с машиной. Первый все еще сжимал в руках пистолет, когда Физули буквально выпрыгнул из салона автомобиля, перекатившись и ударив локтем правой руки второго. Затем выхватил пистолет из его рук. Первый успел выстрелить в него, но Физули уклонился. Он поднял пистолет и трижды выпалил в первого нападавшего. Физули готов был поклясться, что все три раза точно попал в грудь, но лжеполицейский даже не шелохнулся и снова начал поднимать свой пистолет. Физули бросился обратно в здание, захлопнув за собой дверь, затем осмотрел пистолет. Дверь открылась, и в комнату ворвался первый офицер. Физули поднял оружие и демонстративно выстрелил в стену, рядом с нападавшим. Затем поднял голову и, не обращая никакого внимания на вошедшего в комнату убийцу, громко спросил:

– Господин Фоксман, вы закончили этот цирк или мы будем продолжать?

Нападавший растерянно опустил оружие, недоуменно глядя на Физули. Из соседней комнаты появился Фоксман. Он улыбался.

– Как вы догадались?

– Обратил внимание, что костюм моей напарницы немного ей узковат. Зачем такой элегантной женщине ходить в подобном костюме? Это во-первых. Во-вторых, на нападение двух офицеров полиции не отреагировали ваши люди в доме. А ведь кто-то следил за нами через камеры. В-третьих, слишком необычно, когда офицеры турецкой полиции нападают на резидентуру американской разведки безо всяких причин. В-четвертых, при стрельбе с такого близкого расстояния не бывает таких разрывов и столько крови. Ваши пиротехники немного перестарались. Ну и наконец, в-пятых. Я трижды стрелял в вашего человека, и он даже не шелохнулся. А потом я выстрелил в стену и не обнаружил следов пули. Понятно, что патроны были холостые, а значит, все, что здесь произошло, было обычным спектаклем, который устраивают для дилетантов и новичков.

– Браво, – кивнул Фоксман, – вы прекрасно справились! Верните пистолет. Он вам больше не понадобится.

В комнату вошла Мартина в «простреленной» блузке и пиджаке. Она строго взглянула на Физули.

– Я думала, что вы меня хотя бы защитите.

– Каким образом? – поинтересовался он. – Поставить ладонь в качестве защиты от пули? Я мог спасти только самого себя, что и попытался сделать.

– Вы всегда думаете только о себе? – сердито поинтересовалась она.

– Нет. О деле, – очень серьезно ответил он.

– Переоденьтесь, Мартина, мы вас будем ждать, – предложил Фоксман, – вам нужно ехать в госпиталь.

Она прошла в другую комнату. Офицер, улыбаясь, забрал оружие и вышел из здания.

– У вас превосходная реакция, – сообщил Фоксман, – очень неплохо для человека, признанного инвалидом два с половиной года назад.

– Я вам говорил, что уже чувствую себя в форме. Не забывайте, что я почти два года живу в горах на свежем воздухе. Правильное питание, режим дня, физические нагрузки – все это сказалось на моем состоянии.

– Понимаю. Не обижайтесь на нас за подобную проверку. Мы должны были убедиться, что вы в хорошей форме.

– Я вас понимаю.

– Сейчас вы на самом деле поедете в госпиталь, пройдете полный курс обследования. Завтра мы встретимся с вами снова. Отель вам забронирован рядом с госпиталем. Поужинать можете с Мартиной. Она будет вашим «Вергилием» в этом городе.

– По-моему, я ей не очень понравился.

– Она будет вашим связным, – повторил Фоксман, – постарайтесь найти общий язык. Это нужно для дела. До свидания, господин Гусейнов.

Он вышел из комнаты. Почти сразу вошла Мартина. Она успела переодеться и была теперь в сером брючном костюме. Он взглянул на нее и улыбнулся.

– Что вы улыбаетесь? – поинтересовалась она.

– Сразу видно, что это ваш костюм, – сообщил он, – тот черный был вам несколько узок. И я увидел шов под мышкой, когда вы спускались вниз. Согласитесь, что мне трудно было поверить, что такая элегантная женщина, как вы, носит так небрежно зашитый пиджак.

Она улыбнулась, прикусив нижнюю губу. И вышла из здания первой, ничего не сказав. Их автомобиль выехал на этот раз на улицу безо всяких проблем. Они находились в спокойном сонном северном пригороде Стамбула. Машина взяла курс на юг.

– Насчет костюма вы правы, – неожиданно призналась Мартина, – я должна была об этом подумать. Но я знала, что его все равно испортят, и мне было жалко надевать свой обычный.

– И в результате вы чуть не погубили мою проверку, – усмехнулся Физули.

– В такой момент обычно не думают о костюмах. Больше думают о собственной шкуре, – сказала она.

Потом они минут десять молчали, пока она не задала следующий вопрос.

– Вы действительно курд? – спросила Мартина.

– Да, – кивнул он, – или вас что-то не устраивает?

– До сих пор не могу понять разницу между турками, курдами и азербайджанцами, – призналась она. – У вас и язык один, и выглядите одинаково, и общая религия.

– Не совсем, – ответил Физули. – Азербайджанцы как этнос – те же турки. Только живущие в Турции – османские турки, а азербайджанцы – огузские. В религии тоже есть разница. Основная часть турков – сунниты, а большая часть азербайджанцев относится к шиитам. Что касается курдов, то они жили в этих местах задолго до прихода тюркских племен. Когда Оттоманская империя распалась, было принято решение о создании Курдского государства на стыке Ирака, Сирии и Турции. В августе двадцатого года был подписан Севрский мирный договор, по которому на востоке Турции создавалось довольно большое курдское государство. Кстати, по этому же договору вся северо-восточная часть Турции отходила дашнакской Армении, а Измир и прилегающие районы передавались Греции. Турцию просто превращали в полуколониальный обрубок, когда все южное побережье отдавалось под опеку Франции и Италии. Но благодаря Мустафе Кемалю Ататюрку и кемалистской революции, которая произошла в Турции, этот договор так никогда и не вступил в силу. Новая турецкая армия разгромила армянские войска на востоке и греческие на западе. Нужно сказать, что туркам тогда очень помогла Советская Россия – золотом, поставками вооружений, боеприпасов, военной миссией Фрунзе.

В результате в самой Армении тоже произошел революционный переворот, а в Греции король отрекся от престола и почти все правительство обвинили в измене, повесив премьера и несколько министров. Турки вернули себе независимость и свою родину, а курды на целый век потеряли даже возможность мечтать о собственной независмости. Они начали борьбу за свое освобождение. Такой краткий экскурс в историю.

– Ясно. Я могу спросить вас, кем вы себя больше ощущаете? Курдом или азербайджанцем?

– От рождения я был курдом, но в Азербайджане мы считались гражданами одной страны, и многие записывали себя в паспорте как азербайджанцы. Не только курды, но и таты, талыши, лакцы… Я считал себя азербайджанцем, но помнил, что я курд. И не ощущал какого-либо противоречия.

Снова наступило неловкое молчание.

– А я сразу понял, что вы чешка, – признался Физули, – у вас очень характерный восточнославянский акцент.

– Вот так можно себя выдать, – усмехнулась Мартина, – теперь буду ругаться на других языках.

– Вы знаете другие языки, кроме русского и турецкого?

– Конечно. Еще польский, английский, немецкий. Достаточно?

– Вполне. Вы настоящий полиглот, – кивнул он.

Она взглянула на него, покачав головой, затем не очень громко спросила.

– Я слышала, что вы тоже знаете несколько языков?

– Думаю, что мистер Фоксман знает обо мне все, – ответил Физули.

– Я не заглядываю в его документы, – ответила Мартина.

– А я не хотел вас обидеть, – сказал он.

– Вы еще не поняли, что меня трудно обидеть?

– Мои познания гораздо более скромные, – признался он, – Русский и азербайджанский были родными языками. Я учился в русской школе. Разумеется, знаю турецкий, он практически не отличается от азербайджанского. Ну а еще восточные языки – арабский и фарси. Я закончил восточный факультет нашего университета. Потому мне предложили работу в органах безопасности, учитывая мои знания восточных языков. Но все это вы наверняка знаете.

– Вы все время путаете меня с Фоксманом, – возразила Мартина.

– Больше не буду, – пообещал он.

Компьютерную томограмму и энцефалограмму ему сделали довольно быстро, затем начались более детальные исследования. Рентгеновские снимки делали уже в самом конце, когда в госпитале практически не осталось людей. Поздно вечером Мартина привезла Физули в какой-то небольшой ресторан, где они должны были поужинать. Когда она делала заказ, он не проронил ни слова. Когда официант отошел от них, она спросила: