Охота на «крота» - Кристофер Дикки

— Вы находитесь на военно-морской базе США в Гуантанамо на Кубе, — начал полковник. — Вы оказались здесь, потому что состояли в сговоре с террористическими организациями, которые нападали на граждан Америки. США находятся теперь в состоянии войны, и вас будут держать здесь до ее окончания. С вами будут обращаться по-человечески, но вас будут допрашивать, и мы рассчитываем на ваше сотрудничество. Через несколько минут вам выдадут все необходимое. Капитан Джексон расскажет о распорядке дня в лагере.

Полковник развернулся и ушел. Капитан Джексон отдал ему честь и проводил взглядом. Теперь мы смотрели на капитана Джексона, у которого было длинное, вытянутое злобное лицо, как у голодранцев из Джорджии, которых можно встретить на ночной стоянке грузовиков. К тому же он выглядел слишком старым для своего ранга.

«Гитмо, — подумал я. — Это же Гитмо! Чертова Куба!» Глядя через проволочные стены, я попытался определить, сколько здесь пленных. Сидел ли Нуреддин в одной из соседних клеток? Был ли здесь Абу Зубаир, точнее, то, что от него осталось? А как насчет Алшами? Похоже, его здесь не было. Он был где-то в другом месте. Но почему не здесь? В клетках, окружавших мою, были все незнакомые мне люди. Справа сидел высокий чернокожий мужчина с острым арабским носом. Он напомнил мне суданца, которого я знавал в боснийском лагере, но это был другой человек. Левый глаз у него был закрыт, а кожу вокруг него покрывали шрамы. Среди моджахедов было немало одноглазых. Они теряли зрение от осколков и при взрывах собственных же самодельных бомб. Правый глаз суданца беспрерывно двигался. Он осматривал все вокруг, но ни на чем не останавливался.

— Слушайте! — крикнул капитан Джексон.

Одноглазый суданец повернулся к нему спиной и стал мерить шагами камеру: она была два с половиной шага в длину, а в ширину — меньше двух.

Слева от меня сидел человек, который мог сойти за пакистанца или индуса. У него были очень темная кожа и черные глаза. Он сидел на корточках в углу своей клетки, как лягушка, готовая к прыжку, оставаясь совершенно неподвижным. Я посмотрел ему в глаза. Его мысли были очень далеко отсюда.

— Слушайте! — повторил капитан-голодранец, доставая из кармана небольшой блокнот на пружине. — Каждый из вас получит следующие предметы, — сказал он и начал читать: — Одежда: два тюремных комбинезона оранжевого цвета. Включая тот, который на вас. Одна пара резиновых сандалий, которые мы называем шлепанцами. Для сна: один пенопластовый матрац. Это стандартная принадлежность. Точно такими же мы пользуемся в полевых условиях, поэтому мы не принимаем жалоб по этому поводу. Одно одеяло. Так. Средства гигиены: мыло, бутылка шампуня и тюбик зубной пасты. Зубные щетки вы не получите. Будете чистить зубы пальцем.

Суданец по-прежнему мерил камеру шагами, а индус был готов совершить прыжок вдаль.

— Вам дадут два ведра, — продолжал капитан Джексон. — Одно — для воды, его будут наполнять несколько раз в день. Другое — для нечистот. Будете в него справлять нужду: его выносят два раза в день. Теперь слушайте внимательно — это очень важно. Я понимаю, что некоторые из вас используют воду, чтобы мыть задницу. Это ваше дело. Но не заставляйте меня повторять — воду из этого ведерка нельзя пить. Вам выдадут фляги, из которых можно пить. Кроме того, вам будут давать воду в бутылках и еду. И, — он заглянул в блокнот, — у вас будет достаточно воды, чтобы умыться перед молитвой, или что вы там собираетесь делать. Кстати, о молитвах. У нас на базе есть священник. Он мусульманин, и он… — капитан Джексон повернулся к сержанту и посмотрел на него, тот покачал головой, — и он будет говорить с вами позже. Сегодня или завтра. — Капитан Джексон посмотрел по сторонам, ожидая увидеть хоть какую-нибудь реакцию, но ее не последовало. Он кивнул, словно это что-то значило. — Каждый получит мочалку и два полотенца. Если хотите, можете использовать одно из них в качестве коврика для молитв. — Он снова кивнул своему блокноту. — А еще каждому выдадут Коран. Я также с радостью хочу сообщить вам, что у нас есть и Библии для тех, кто хочет открыть для себя Евангелие и Слово Божье. — Он захлопнул блокнот и убрал его в карман. — Вопросы есть? Тогда ладно. Минут через двадцать вам принесут еду.

Джексон уже собрался уходить, когда заметил меня. Он подошел к моей клетке и посмотрел мне в глаза, которые были такими же холодно-голубыми, как и у него.

— Откуда ты, черт возьми?

Я не собирался с ним разговаривать. Только не с ним, только не сейчас, на глазах у остальных заключенных. Я просто смотрел ему прямо в глаза. Потом он развернулся и последовал за сержантом и двумя рядовыми.

Еду принесли в чистых пластиковых контейнерах, где помещались пластиковые коробки меньших размеров. Там были жареный картофель, пачка арахиса, пара зерновых хлебцев, коробка с глазированными кукурузными хлопьями и маленький пакетик с изюмом. Глядя на все это, я словно вернулся в Америку — старую Америку моего детства. Вспомнил, как я лежал на диване перед телевизором и объедался всякими вкусностями. На упаковках были изображены тигр Тони и мистер Арахис, а еще Солнечная девушка, улыбавшаяся мне с этикетки. Черные локоны выбивались из-под красного чепца и падали ей на плечи, а руки обнимали большую корзину с виноградом. Но с тех пор она изменилась. Кожа у нее стала светлее. Но почему? Что это за Солнечная девушка, которая никогда не знала солнца?

— Босниец? — раздался голос у меня за спиной. Громкий шепот прозвучал у меня прямо над ухом. — Ты босниец? — В клетке позади моей сидел араб с мальчишеским лицом. Он был похож на одного из тех приезжих студентов Канзасского института, которые носили бейсболки козырьком назад и проводили больше времени в ночных клубах, чем в мечети. — Ты — босниец, брат? — снова спросил араб. — Или албанец? Откуда ты? — Я легко понимал его английский, он говорил почти без акцента, как будто всю жизнь провел в Калифорнии. Но все же было ясно, что он иностранец. Я запомнил этот акцент со времен войны в Заливе. — Я из Кувейта, — сообщил он. — А ты откуда? Где они тебя взяли?

Я только слегка улыбнулся кувейтцу, но ничего не сказал. Пусть среди пленных пройдет слух, что я боснийский мусульманин. А ведь когда-то я и считал себя таковым. Пусть они верят, во что хотят верить.

Сумерки стали сгущаться, и воздух раскололся от сильного электрического разряда. Электрический ток загудел у нас над головами, и холодные лучи прожекторов залили клетки светом. Потом затрещал громкоговоритель. «Аллах акба-а-а-ар!» Бог велик. Они крутили кассету, призывавшую к молитве. «Проклятая политкорректность», — подумал я. На авианосце такого и в помине не было. Один за другим мы стали подниматься.

Я отличался от окружавших меня людей, но в тот момент я понимал, что значит быть частью уммы — великого мусульманского собрания верующих. Во что бы я ни верил, обряд я знал. Водой из ведра я вымыл ступни, руки и лицо, а затем повернулся лицом к солнцу. Я склонил голову в молитве и приготовился преклонить колени в знак повиновения перед Господом, обратившись лицом условно на восток.

— Квибла? — крикнул кто-то. Направление на Мекку. Я поднял голову. Одноглазый суданец, который мерил шагами свою клетку, как судья на поле, посмотрел в направлении севшего солнца, потом — в сторону наползающего из-за горизонта ночного сумрака и сделал круг по клетке, словно что-то искал. Так поступают дервиши, когда ищут знак, который подскажет им, где находится Мекка.

Видимо, начальство капитана Джексона не учло этого момента. В Саудовской Аравии и в Афганистане, в Пакистане и в Индонезии Мекка находится на Западе. Ну а здесь, в этом затерявшемся во времени и пространстве месте? Верующие не знали, в какую сторону им обратить лицо. «Квибла!» — кричал суданец снова и снова, с каждым разом все громче. «Квибла!» — раздался другой голос в соседнем ряду клеток. Остальные подхватили клич. Квибла! Где находился самый святой и любимый мусульманами город? В какой стороне Кааба — святилище города Мекки? Конвоиры орали на пленных, приказывая им успокоиться. Но на них не обращали внимания. Некоторые из заключенных трясли проволочные стены клеток, действуя одновременно, чтобы расшатать всю конструкцию. Другие стояли, полуголые, с полотенцами в руках, пытаясь найти место и возможность помолиться. Суданец справа от меня с размаху ударил ногой в дверь клетки. Человек слева от меня сделал то же самое. Теперь вся умма Гуантанамо кричала, улюлюкала и скандировала. Голос, призывавший к молитве, потонул в вое сирены.

Отряд морских пехотинцев в шлемах и бронежилетах, вроде тех, что носят на кораблях, выбежал на гравийную дорожку перед клетками. Скандирование продолжалось. Солдаты повернулись лицом к клеткам. Они искали зачинщика. Но зачинщика не было. Позади них, за ограждением, развернулся отряд с автоматами М-6 и гранатометами М-79, чтобы обеспечить прикрытие, в случае если охрана потеряет контроль над ситуацией. Один из замотанных Дартов Вейдеров вышел вперед и приблизился к моей клетке.