БеспринцЫпные чтения. Некоторые вещи нужно делать самому - Александр Евгеньевич Цыпкин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Одиночество по имени Сола
(Читать не торопясь, под дождь.)
Одиночество село у окна. Оно любило эту кафешку с видом на самую оживленную улицу и неприметным входом со двора. Посетителей было, как всегда, немного: входную дверь могли найти только избранные, а второй раз сюда редко кто хотел возвращаться. Одиночество тому причиной. Сола каждый раз садилась у окошка и выбирала в уличной толпе своих, сканируя кончиками пальцев через оконное стекло теплоту человеческих сердец и одиночество их закрывшихся душ. Например, вот эта пара, что стоит у витрины через дорогу, соприкасаясь губами и кончиками носов, он — растворяясь в её глазах, она — в его мягких ладонях.
— Люблю, — его слова.
— Я тоже.
— Я буду вечно, — его слова, слова…
— Но не забудь.
— Тебя? Конечно.
— Айфон…
— Всегда я буду рядом.
— Десятый Эс.
— Твой голос. До мурашек.
— И не забудь чехольчик, Влад.
«Мой клиент», — вздохнуло Одиночество. Сердце — цвет красный. Одиночество максимальное — 10 баллов. Она — цвет сердца синий, одиночество — ноль. «Тяжелый случай, — подумала Сола, — сегодня начну с него. Привет, Влад! Я — Сола, твое одиночество, жду». — И посмотрела на него сквозь стекло необычной кафешки.
— Айфон? — внезапно осёкся Влад. — Айфон… ну да, конечно. Только обещай, что заряжать его я буду всегда моим сердцем.
— И чехольчик, Влад, вот тот со стразами, который я тебе показывала.
Влад посмотрел в глаза Марине, в которые он так любил проваливаться каждый раз, когда стоял очень близко, и вдруг в них увидел лицо незнакомой девушки, которая сказала: «Привет, Влад! Я — Сола, твоё…»— А дальше он не расслышал — прервал голос Марины:
— Может, посидим где-нибудь?
— С удовольствием, я знаю отличное местечко. — Влад уверенно направился в маленькое кафе напротив, хотя видел его первый раз.
— А где здесь вход? — разочарованно спросила Марина.
— Я знаю, — продолжал удивлять самого себя Влад, и они юркнули в неприметную дверь со двора.
Сев за первый свободный столик, он оглянулся. Странное ощущение одиночества в общем-то приятном интерьере кафешки. Вроде за столиком с девушкой, которая не умолкает, а кажется, что сидишь один на подоконнике, обхватив колени, а между тобой и жизнью — одностороннее стекло. Ты жизнь видишь, а она тебя — нет. Как в детстве. После маминых слов: «А Влад сегодня не выйдет, болеет», — жизнь уезжает на лифте.
Ты смотришь в окно, как твои друзья играют в футбол или хоккей, и переживаешь с ними каждое мгновение, победу и неудачу, а они с тобой — нет. И как хочется, чтобы кто-то из них вдруг остановился и просто тебе помахал в окошко рукой. Увы, не суждено. Одностороннее стекло. Как и сейчас. Замедлил шаг. Ушла волна. Теперь лишь спины вамжны для людей, как их догнать и обогнать, а все отставшие — сорняк.
Вдруг в углу у окна Влад увидел очень знакомое лицо. Да, точно, это же девушка из глубины Марининых глаз. Он встал и направился к ней.
— Мне кажется, я вас знаю.
— Теперь да. Я — Сола, твоё Одиночество.
— Моё? Но я не…
— Твоё. Если уж увидел меня в глазах любимого человека, значит, точно твоё.
— А ты симпатичная.
— Смотри не влюбись — привыкнешь ко мне, одиночеству, и уже не уйдёшь. Гони меня.
— Всё хорошо. У меня есть любимая девушка.
— Посмотри, — одиночество кивнуло на Марину.
Та сидела одна за столиком и продолжала без остановки что-то рассказывать пустому стулу, где сидел Влад.
— Марина… Марина, я здесь, — сначала шутливо, а потом встревоженно, даже привстав, произнёс он.
— Не переживай, она тебя не слышит, она тебя никогда не слышит.
— А почему я увидел тогда… тебя только сегодня?
— Сердце. Теплота твоего сердца тому причиной. Чуть остынет — и прощай, Марина. А она не пропадёт. Синее сердце и одиночество ноль — идеальное сочетание. Завтра же кто-то другой будет уже проваливаться в глубину её глаз.
— И что, это сочетание и есть рецепт счастья? — с досадой в голосе спросил Влад.
— Конечно, нет. Она придет ко мне сюда лет через двадцать. Будет у неё семья или нет, она всё равно придёт. А я уже не помогу. Одиночество просто будет всегда вокруг неё. Кстати, со мной легче, если человек один — ему можно заказать кофе и ждать, а если я пришла в семью, то одиночество заливается алкоголем. Початая бутылка как личный домашний психотерапевт. Посмотри, кто в этом кафе что пьет, сразу поймешь: семейный или нет.
— А что, здесь все…
— Да, это я всех пригласила.
— Блин, как всё не очень. А бывает джекпот — сердце красное и одиночество ноль?
— Дети. Но не все. Посмотри сквозь мои пальцы на людей, видишь? — Сола положила кисть на стекло, Влад подошел и сквозь ее пальцы увидел цифры и россыпь сердец над каждым человеком на улице.
— А знаешь, у кого из детей почти всегда красное сердце и ноль одиночества? — спросила она и подмигнула.
— Нет.
— У тех, кого взрослые держат за руку. Посмотри. Вон, мальчишка в слезах и красных шортиках. Одиночество 5, 6, 7, а вот теперь его мама взяла за руку — 6, 5… 2, 1. Блин, так просто. Почему люди этого не понимают? Так и в жизни. Сначала родители, держа нас за руку, спасают от одиночества, а потом, в старости, мы их. Вот ты давно звонил маме?
— Ну… дней десять назад, — Влад ответил почти сразу, хотя точно не был уверен. Давно это было.
— А в детстве мама уезжала куда-нибудь? — продолжило Одиночество.
— Да, помню уехала на три дня, так мы с братом чуть с ума не сошли.
— Сколько говоришь дней? Десять… Ну-ну.
— Хорошо, Сола, я понял. А почему тогда у меня одиночество 10, если есть мама и брат и мы друг друга очень любим?
— А это в разных вселенных. Ты придешь к своим в гости — меня там не будет, а вернёшься в квартиру с Мариной — нас снова трое.
