Преподобный Максим Исповедник — посредник между Востоком и Западом - Жан–Клод Ларше

6. Защита папы Феодора I, обвиненного в ереси

Отрывок из «Богословско–полемического сочинения X», который мы анализировали в 1–й главе [493] (и который, напомним, был адресован Марину и датирован 645 или 646 г.) [494], ясно показывает, что Римский папа не является лицом, которое могло бы исключительно в силу своего авторитета выносить решение о принадлежности к Церкви, но сам подчинен в том, что касается этой принадлежности, основному критерию, признаваемому преподобным Максимом: исповеданию православной веры. Те богословские позиции, который папа Феодор выражал в своих Соборных посланиях, были осуждены византийскими богословами по двум вопросам (это уже указывает на то, что принятые позиции папы в деле веры не считались a priori непререкаемыми). Преподобный Максим не считает, что папа не может быть подвергнут критике в своем иноверии, но сам предает написанное им критическому анализу. Так, у папы и приближенных к нему богословов был потребован отчет, и преподобный Максим упоминает их ответ, свидетельствуя, что они без труда согласились, чтобы их выражения были рассмотрены и подтверждены. Обратимся к тексту преподобного Максима:

«Несомненно, отцы из владыки городов [Константинополя] не нашли, что возразить на столь большое количество глав Соборных посланий нынешнего и святейшего папы, о которых вы мне писали, но высказали свои возражения только по поводу двух глав. Одна касается богословия; они ее упрекают в том, что в ней говорится, что «Святой Дух исходит также от Сына». Другая глава касается Божественного Воплощения; они ее упрекают в том, что там написано, что «Господь свободен от прародительского греха как человек». По первому вопросу [касающегося Рима] им были представлены созвучные друг другу изречения римских отцов, а также высказывания святого Кирилла Александрийского, то есть выдержки из его толкования, посвященного святому Иоанну Евангелисту, после чего было показано, что они сами не считают Сына Причиной Святого Духа — ибо они знают Отца как Единую Причину: Одного — по рождению и Другого — по исхождению, но они лишь хотели обнаружить факт исхождения Духа из Сына и утвердить этим единство и неразделимость сущности. По второму вопросу они не имели никакой нужды в защите. Ибо какие могут быть сомнения в этом утверждении, даже если искатели поводов [для обвинений] измышляют их из‑за своего упрямства? На самом деле, достаточно, чтобы они сказали, что «[Господь] не имел ни в уме [Своем] греха, от которого первым пострадал Адам, ни в теле действия и движения зла, которые произошли от этого [умственного] греха». Итак, вот что ответили [из Рима] по поводу того, в чем их обвиняли без действительной причины»[495].

Видно, что преподобный Максим сделал вывод о правоверии Феодора и богословов его круга после того, как он установил, что их позиции, поставленные под сомнение, будучи верно истолкованными, находятся в глубоком согласии с традицией, вызывая в сознании именно «созвучные друг другу изречения римских отцов, а также высказывания святого Кирилла Александрийского», и папа предоставил сам этот довод и этот критерий своего правоверия.

7. Путешествие и пребывание преподобного Максима в Риме

После своего публичного спора с Пирром (июль 645 г.) преподобный Максим содействует епископам Африки провести соборы для осуждения «Эктесиса» [496], с тем чтобы осуждение стало известным императору, папе и Константинопольскому патриарху. Затем преподобный Максим покидает Северную Африку с тем, чтобы отправиться в Рим [497], где он останется вплоть до 651 или 652 г. Обосновавшись, возможно, в одном из греческих монастырей Рима [498], он в течение восьми лет своего пребывания в столице занимается активной деятельностью, посвященной защите православной веры, написанием разнообразных трактатов, писем и диалогов, ввиду того, что константинопольская ересь продолжает процветать: император Констант II, воцарившийся после Константина III, умершего в год своего вступления во власть, поддерживает монофелитство и утверждает в конце 647 г. «Типос» («Образец»), сформулированный Константинопольским патриархом Павлом II[499]. Преподобный Максим, известный и уважаемый в Риме, несомненно, устанавливает прямые и тесные отношения с римскими богословами, а, возможно, и с самим папой Феодором, который всегда был защитником православной веры перед лицом монофелитства [500]. Феодор умер 13 мая 649 г. Пятого июля того же года папой становится Мартин I. До этого он был апокрисиарием Феодора I и как раз был послан им в Константинополь, чтобы вести от его имени дискуссии с патриархом Павлом и попытаться добиться от него осуждения Пирра. Итак, он прекрасно знал все, что касалось монофелитства и его протагонистов[501]. Водворившись с трудом, он созывает Латеранский Собор (5—31 октября 649 г.), который осуждает «Типос». Преподобный Максим активно участвует в этом Соборе[502]: он подготавливает часть необходимой документации (в особенности сборник патристических текстов [503], принимает участие в дебатах, составляет некоторые акты Собора (которые были тут же переведены на латынь) и, хотя и оставаясь простым монахом, подписывает решения [504].

В послании, чей адресат нам неизвестен, несомненно написанном сразу после Собора и сохранившемся лишь отчасти под названием «Богословско–полемическое сочинение XI» [505], преподобный Максим восхваляет Римскую Церковь и ее вероучительный авторитет:

«[137С] Ибо все пределы обитаемой земли и те, кто по всей земле исповедуют [137D] Господа в чистоте и правоверии, смотрят прямо вдаль, как на солнце превечного света, на святейшую Церковь римлян, на ее исповедание и на ее веру, получая от нее сияющую славу святых догматов отцов, — догматов, которые были положены в основание во всяком благочестии и полноте шестью святыми Соборами, вдохновленными Господом и исходившими от Него, и провозглашены в наиболее ясных словах Символа веры. Ибо, начиная с нисхождения к нам Воплотившегося Бога Слова [140А], все христианские Церкви содержали в себе и имели повсюду великую Церковь, которая является здесь единственным основанием (крт)тп5а) и краеугольным камнем (бецёАлоу), так что никогда врата ада не одолели ее [506], как обещал это Сам Спаситель, но она имеет ключи православной веры и исповедания в Нем, отверзая двери тем, кто благочестиво приближается к тому, что есть подлинное по природе благочестие, закрывая и замыкая все еретические уста, которые глаголют неправду на Высочайшее [Божество]. Ибо Ему, Творцу Вселенной, нашему Господину и Господу Иисусу Христу, ученики и апостолы и святые отцы, ученые и мученики посвятили своими собственными сочинениями и словами, своими бранями, своим потом, своими мучениями, своей кровью и, наконец, своей несправедливой смертью [140В] то, что они таким образом основали и создали, в силу соборной и апостольской Церкви [нашей Церкви], для нас, верующих в Него, все это в двух словах, без малейшего труда, мучения и смерти, о великое долготерпение Божие, они[507] в неистовстве желают ниспровергнуть и уничтожить великую, всеосвещающую и пресдавную тайну православной религии христиан» [508].

Воодушевление, явленное преподобным Максимом в этом письме и превосходящее даже то, которое звучит в «Богословско–полемическом сочинении XII», в значительной мере объясняется обстоятельствами, в которых он находится во время его написания. Напомним, что патриархи, которые следовали друг за другом в Константинополе — Сергий, Пирр, Павел II — были зачинщиками или защитниками монофелитской и моноэнергитской ереси и что все остальные восточные патриархи были вовлечены в ересь, в то время как папы, занимавшие Римский престол в тот же самый период — Гонорий (чью позицию, как мы уже видели, преподобный Максим считал православной, несмотря на нее двусмысленность), Северин, Иоанн IV, Феодор и Мартин I — не одобряли этих ересей. Иоанн IV осудил «Эктесис» через Собор, проведенный в феврале 641 г., и Мартин I, водворившийся с трудом, проявил инициативу созыва Датеранского Собора, чтобы осудить «Типос» и торжественно утвердить православную веру. В этом послании преподобный Максим рассматривает этот Собор как VI Вселенский Собор, равный тем пяти, которые установили опоры православной веры. Отсюда становится понятно, как можно было написать, что «все пределы обитаемой земли и те, кто по всей земле исповедуют Господа в чистоте и правоверии, смотрят прямо вдаль, как на солнце превечного света[509], на святейшую Церковь римлян, на ее исповедание и веру, получая от нее сияющую славу святых догматов отцов».