Оглянувшись назад вдаль. На переломе - Зоя Живанова

предмету, узнав о грозящей двойке легко и с интонацией рассказала на немецком огромный стих. На контрольной по математике весь класс не смог решить задачу, отличник рядом  прикрылся по привычке рукой, чтоб не списала да и списывать было нечего. Зоя прочла текст задачи, перечитала и написала решение. Отличник удивился, когда она подняла руку. Учительница решительно поставила в журнал пять.

На переменке школьники спешили в большой коридор, в школьный двор. Зоя шла в буфет, покупала горячий пирожок с повидлом, там не было большой очереди.

Родители уходили рано на завод, мать оставляла деньги на буфет.

Техничка   звонила в большой медный колокольчик и коридор  пустел. В классах начинался урок. Учительница опять что-то говорила глухим голосом, глядя в  окно. На соседней парте некрасивая  девочка, аккуратно заплетены косички, каждый день другого цвета атласные банты выглажены. Зоя сама заплетала в косу тяжелые густые волосы и вплетала большой капроновый белый бант, шелковый воротничок и манжеты подшивала к платью мама раз в неделю. Потерянный бант сразу заменялся даже еще более красивым, но он тоже быстро терялся. Одежду покупали родители нарядную, а что ее надо беречь и ухаживать девочке в

голову не приходило. Учительница увидев, как девочка в новой пушистой розовой кофточке взяла в руки у доски тряпку:

– Намараешься, – испуганно закричала она.

Зоя домой  уходила одна, не ждала сестру Аню, которая училась в первом классе. Аня   приходила домой с одноклассницей соседской девочкой Аллой, которая жила на их  новой улице, ее родители работали на новом заводе строителями. Зоя бросала портфель, обед был на плите, торопливо ела макароны колбасой и яйцом, и шла гулять с  новыми подружками.

Особого контроля со стороны родителей не было. Для них тоже перемены, переезды внесли некоторую сумятицу. Они работали,  семья собиралась в доме вечером. Капа с Настей  усаживались на большом новом диване, заплетали в косы разноцветные нитки мулине и вышивали красивые  панно. Сирень на черном фоне, красивое кружево, новый узор. Они смеялись, им было хорошо в этом доме, хорошо на новой работе.  Все по-другому. Женщины удобно расположившись на диване обсуждали новости дня и новых соседей, а в руках  мелькали вязальные крючки.

– Хватит вам там беситься, – покрикивали они на слишком шумевших детей в большом коридоре.

А там из табуреток и покрывал строилось и возводилось столько интересного. Шум и визг, и хохот заполнял все пространство дома. Николай с газетой в руках выходил из своей комнаты, ухмылялся и уходил читать свои газеты. Их выписывали на заводе: «Брянский рабочий», «Правда», журнал «Работница», «Крестьянка».

– А как без газет? Все здесь интересно,– говорила Капа, рассматривая моды на  последней странице. Поднимая голову от страницы, строго кричала в коридор:

– Уроки сделали? – услышав дружное «да», она листала новый журнал.

Родители шли на завод, все было по-новому: работа, коллектив. Но работать Николай и Капиталина умели всегда только хорошо, вскоре их большие портреты опять висели на Доске Почета у проходной завода.

На кухне готовила Капа на своем столе, а рядом Настя свою дочку уговаривала съесть еще ложечку и еще одну. Надя капризничала, ей было лет пять. Вечерами Капа с Настей опять плели макраме, осваивали новые узоры. По телевизору шел фильм «Человек амфибия», все у экрана. Потом Шурик брал свою гармошку и  Настя пускалась в пляс, перед Шуриком с выходом, пела частушки громко звонким голосом и била дроби:

На стене весит пальто,

Меня не сватает никто,

Выйду, выйду, закричу:

Караул,  замуж хочу!

Зоя ходила в школу в первую смену, город разделен на кварталы – двести метров и перекресток, а вот и церковь Николы  без крестов, в ней по-прежнему мебельный магазин. Повернув за угол на центральную улицу, через дорогу городская больница, одноэтажные деревянные здания выкрашенные в голубой цвет. Зоя шла по тротуару, над главным входом в большую церковь вывеска «Мебель». Напротив входа небольшой деревянный голубой ларек – парикмахерская.

   Только зашла в свой класс, как зазвонил звонок, зашла учительница, Зоя торопливо смотрела:

– Что она там задавала? С тревогой наблюдала, как она водит пальцем по журналу: «Хотя б не вызвала».

Придя домой, Зоя еще долго останавливалась у двери, не заходила. Она скучала по деревне, но постепенно привыкла. Жители на улице менялись, инженеры переезжали в квартиры в новые трехэтажные дома, приезжали на улицу новые технологи, инженеры, специалисты.

За калиткой  через дорогу начинался выгон, вдалеке виднелись посадки, они прикрывали собой железную дорогу. Выгон весь изрыт воронками, одна возле другой, это такая была плотность огня в сорок третьем.

В выходные народ  шел в новый кинотеатр «Дружба» – нет свободных мест. На танцах в старом деревянном Доме Культуре, рядом с парком с восточной стороны ограды. Молодежи в клубе битком. На футбол тоже шли семьями. Стадион был в центре города на Советской улице напротив рынка, зря его перенесли за речку, этим отняли у многих праздник. Ателье мод находилось рядом с памятником танкистов в деревянном доме, выбор тканей шикарный – шерсть, крепдешин, драп. Молодежь одевалась у карачевских портных, новинки моды тут же появлялись на Карачевских модницах.

А  Первомайские и Октябрьские  праздники  ждали, их любили и дети, и взрослые. С работы  приносили подарки. В слюдовых пакетах лучшие конфеты Бабаевской и Красного Октября фабрик, и мандарин, и зефир в шоколаде, и орех грецкий. К этим праздникам готовились, шили наряды, покупали новую обувь.

– Ну и гуляли! Народ гулял от души, с пышными застольями, танцами, песнями. В дом приходили гости. Музыка летела над городом. Гремели марши оркестров.

В выходной Капиталина шла с Николаем на базар. Они покупали обновки своим  девочкам. Брали на неделю продуктов. На базаре прилавки завалены мясом, полосками сала. Капа долго ходила по рядам, она умела выбирать. Сало только паленое соломой и толщиной с ладонь. Дети встречали у двери, заглядывали  в саквояж. Капа давала вафельные трубочки внутри со сладким сливочным маслом. Конфеты белочки. Капиталина сразу начинала варить щи наваристые, мясо она  умела выбирать. Селедка жирная малосольная с молокой или икрой, большой кусок  колбасы любительской. Николай ставил  пластинку «Ландыши,  ландыши,  светлого мая привет…» – хорошая песня заполняла  квартиру, а сам уходил в

сарай поросят кормить и с мотоциклом возиться. Там уже Шурик ремонтировал свой «Урал». Настя подавала инструмент ему. Терпеливо ждала, пока он прикрутит, опять подавала инструмент.

– Не тот ключ...., – Шурик отбрасывал, сопровождая  отборным матом. Она  молча быстренько исправляла свою оплошнось. Николай рядом перебирал свой «ИЖ—56»,аккуратно раскладывал запчасти на тряпку растеленную на землю.

В воскресенье Зоя с родителями ходила по мебельному магазину,