Одержимая - Екатерина Рыжая

– В девять часов вечера да. Но до этого ко мне приезжал Алекс. Простите, Александр Малютин.

– Он часто к вам приезжал?

– Периодически. В последнее время все чаще, он пребывал в постоянно стрессе из-за предстоящей свадьбы. Ему требовалось расслабиться.

– И как Малютин хотел расслабиться?

– Он требовал достать ему наркотики.

Эта фраза произвела эффект разорвавшейся бомбы. Марина просто не могла ничего сказать – такая откровенная ложь буквально парализовала ее. Она стиснула руку Тамары, не замечая, что причиняет ей боль.

– И как часто он приходил к вам за этим?

– Периодически. Не подумайте, я не употребляю и не имею никакого отношения к каким-либо наркотическим препаратам. – Мика взглядом отыскал в зале суда Марину и, глядя ей в глаза, продолжил. – Но, когда его ломало, он был готов выпрашивать дозу у каждого встречного. Алекс старался держаться, ради невесты, но срывался и все начиналось заново. К сожалению, деньги и слава быстро вскружили ему голову, не каждый может работать в подобной сфере и удержаться от искушения. Он не смог.

Скорбно поджатые губы и печальные глаза – это могло обмануть кого угодно, но не Ри. Она видела еле уловимую усмешку на узких мужских губах и прекрасно понимала, что неожиданный свидетель просто ломает комедию, стараясь очернить Алекса. Но это было только начало. Равнодушная барышня с усталым лицом подошла к судье, протягивая ему конверт, а следом раздала похожие среди присяжных. И почему-то это очень не понравилось прокурору, потому что допрос был прерван и образовалось небольшая заминка, в течении которой адвокат с невинным лицом что-то рассказывал своим оппонентам. Ри посмотрела на Максима, и напряженное лицо последнего изрядно ее напугало. От неприятного предчувствия тошнота подступила к горлу, и когда обвинитель с каменным лицом вернулся на свое место, Марина ясно поняла, что дело стало складываться не в их пользу.

– Прошу прощения, господин Ликанин. Вернемся к допросу. И чем закончилась ваша беседа с Малютиным в тот день?

– Мы сильно поругались. Я угрожал, что позвоню в наркологическую клинику, пытался вразумить его, умолял подумать о невесте. Но все бесполезно. Думаю, что потом он отправился к кому-то из своих дилеров, по нему было видно, что его ломает.

– Протестую! Домыслы свидетеля не относятся к доказанным фактам. – Протест был вялым и неубедительным, и это было понятно каждому присутствующему.

– Принято! Свидетель, воздержитесь от своих предположений.

– Ваша честь, – Адвокат практически мурлыкал от удовольствия, словно большой кот. Ри рассеянно подумала, что именно с таким выражением лица делаются самые большие гадости. – После аварии проводили только экспертизу крови подсудимого, но после таких свидетельств была проведена проверка и потерпевшего. В крови было выявлено высокое содержание наркотических веществ.

– Это ложь! – Марина не выдержала и вскочила с места. Гнев красной пеленой застилал глаза, не давая логически думать. Это подстава, это подлог улик, и нужно реагировать спокойнее, но слушать, как Алекса поливают грязью, было выше ее сил. – Он врет, он сам часто употреблял, ему нельзя верить.

– Приставы, выведите барышню из зала. В суде истерикам не место. – Два здоровяка в черной форме тут же подхватили ее за локотки и поволокли в сторону выходу. Ри понимала, что попалась в глупую ловушку. Она видела это в приторной улыбке адвоката, в наигранном сочувствии Мики и в ехидном оскале Станислава Климова, который она запомнит на всю жизнь.

В коридоре было прохладно и тихо. Двери негромко защелкнулись за ее спиной, отсекая ее от процесса и от последнего шанса добиться справедливости. Голова кружилась, в животе неприятно тянуло, и почему-то очень сильно хотелось пить. Но уйти отсюда она не смела. Марина присела на краешек скрипучего стула, не отрывая взгляда от дверной ручки. Она не обращала внимания на собственный дискомфорт, гораздо важнее было дождаться результата, все остальное будет потом. Даже когда спустя пятнадцать минут вышел Мика, она только полоснула его яростным взглядом, а потом опять уставилась на дверь. Он же, наоборот, подошел к ней и широко улыбаясь провел пальцем по ее щеке:

– Ничего личного, просто много денег. Хотя вру. Личного здесь тоже выше крыши. Алекс считал себя выше меня, только кто в итоге остался в грязи?

Она не ответил, и, довольно насвистывая, Михаил направился к выходу. У него теперь было неприлично много денег и ему не терпелось их потратить. Спустя пять минут он и думать забыл, что разрушил чью-то репутацию и помог убийце избежать наказания.

А Ри все ждала, не двигаясь, в полумраке коридора напоминая не живого человека, а изящную мраморную статую. Когда двери судебной залы наконец распахнулись, и толпа журналистов вывалилась в коридор, морально она была практически опустошена. Живот болел все сильнее, и последние полчаса ее немного тошнило, но уйти, пусть даже в туалет, для нее было равносильно предательству. Взволнованно стиснув руки в кулак, Марина поднялась с места, а затем окаменела.

Следом за представителями местных газетенок, свободный и счастливый, вышел Климов. Он самодовольно улыбнулся ей, всем своим видом демонстрируя победу денег над справедливостью. Прямо за ним, недовольно нахмурившись, к выходу быстро пробирался Максим, пытаясь не дать ей совершить очередную ошибку. Но не успевал. Слишком долго в ней копилась эта ненависть и боль, и взрыв был сильнее извержения любого вулкана.

– Я убью тебя! Ты мразь, недостойная того, чтобы жить! – Ри отчаянно набросилась на Климова, безуспешно стараясь впиться ноготками в холеную наглую рожу. Она захлебывалась яростными криками, тонула в приступе дикой злости, не замечая ничего вокруг, кроме человека, сломавшего ее жизнь. – Сдохнешь! Клянусь тебе ты сдохнешь!

Станислав резко и с силой отбросил ее от себя. Вокруг щёлкали фотокамеры, словно прожекторами, освещая эту сцену вспышками – журналистам нужна была сенсация, они жаждали скандала. И сейчас наслаждались каждой минутой неравной схватки. Марина пушинкой отлетела к стене, неловко ударившись о ряд кресел. Однако подобно раненному зверю была готова снова ринуться в бой, пока своими руками не разорвет глотку противника. Но на следующий рывок ее не хватило.

Острая резкая боль в животе скрутила ее пополам, заставив хватать воздух побелевшими губами. Голова кружилась, перед глазами плыло. Словно сквозь вату, она слышала, как отчаянно Максим зовет ее, пытаясь пробиться сквозь толпу стервятников. Он подхватил ее, не дав сползти на грязный, заплеванный пол. Никогда до этой минуты Ри не видела в глазах уравновешенного и спокойного Макса столько беспомощной паники.

– Мариш, Мариш, все будет хорошо. Держись. Скорую! Немедленно вызывайте скорую!

Он лихорадочно переводил взгляд с лица