Одержимая - Екатерина Рыжая

во избежание скандала вытолкали через служебный вход. Ри устало опустилась на ступеньку, не замечая ночной прохлады. Все пропало. Максим предупреждал ее, что не стоит вмешиваться в это дело, нужно было довериться прокуратуре. Хотя вряд ли это поможет, если у его семейки такие связи. Она тихо всхлипнула, уже не пытаясь держать себя в руках.

– Ты была подобна львице, но, к сожалению, с такими как Климов это не прокатывает.

Марина медленно обернулась на голос. Позади нее, прислонившись спиной к двери, стояла невысокая миниатюрная девушка с ярко-синими дредами. Она присела рядом с Ри и грустно улыбнулась:

– Я – Индиго, мы с Алексом были коллегами. Даже записали вместе пару композиций. – Она немного помолчала, собираясь с мыслями. – Мне очень жаль, что так получилось. Всем нам будет его не хватать. Он был прекрасным человеком и профессионалом своего дела. Музыка была для него почти так же важна, как и ты. Но наш мир грязное и паршивое место. Здесь нет места справедливости и чести, и такие как Стасик, богатые и наглые, будут покупать себе все, что пожелает душа. И простой Александр всегда проиграет Станиславу Климову.

– Значит все уже куплено и нет смысла пытаться что-то исправить?

– Нет, я сказала не это. Я сказала, что простому парню не стоит тягаться с деньгами и связями. Но Алекс никогда не был простым. Он не только хороший человек, но и талантливый композитор и невероятный диджей. У него есть свои фанаты, готовые на все ради своего кумира. Черт! Да в определенных кругах он – настоящая звезда. Можно сбить простого парня и замять происшествие. К сожалению, такое не редкость. Но нельзя скрыть гибель популярного человека, слишком большой резонанс она вызовет.

– И что ты предлагаешь делать?

– Алекс скрывал себя за творческим псевдонимом, лишь бы оградить свою личную жизнь от безумных поклонников. Он продумал свой образ до мелочей, прятал лицо, забыв, что таинственность всегда будоражит сильнее. – Индиго ободряюще улыбнулась Марине и нежно сжала ее пальцы. – Тебе нужно привлечь внимание общественности по максимуму, чтобы ни за какие деньги они не решились спустить все на тормозах. Доведи дело до суда, и только при публичном освещении процесса будут какие-то шансы на справедливое решение. Сними с Алекса маску, расскажи вашу историю….

Глава 19.

24 июня 2014 год.

Сейчас, спустя почти два месяца с того черного дня, поднимаясь по ступеням областного суда Марина могла сказать одно – без совета Индиго они бы не справились. На следующий день после происшествия в клубе Максим примчался к ней в обед, взъерошенный и злой. Минут десять без остановки он кричал, что ее попытки поговорить с Климовым сделали ситуацию только хуже. Что с самого утра Стас написал заявление в ближайшем отделении полиции, приложил видеозаписи из “Иблиса”, и теперь ей категорически запрещалось подходить к тому ближе, чем на пятьдесят метров. Ри на все обвинения молчала, только неторопливо потягивала крепкий черный кофе из огромной мужской кружки. Она даже толком не слушала эмоциональную отповедь, все ее мысли были заняты приведением в исполнение сложного плана по доведению дела до суда.

И через день почти все газеты и интернет-порталы пестрели новостями, что Станислав Климов, сын депутата Госдумы и владелицы крупнейшего строительного холдинга, сбил не простого парня, а популярнейшего диджея и композитора. И снова Макс примчался к Марине. Только уже не ругался. Он молча смотрел на ее решительное лицо, прекрасно понимая зачем она ввязалась в эту авантюру, а затем обнял, тихо прошептав, что все будет хорошо. Однако ей не нужно было хорошо, ей нужно чтобы было справедливо. Ради этого она почти целый месяц соглашалась на любое интервью, на участие в любой программе, позволяла копаться в их с Алексом жизни. И все это для того, чтобы настал этот день.

Марина нервно расправила подол черной юбки и улыбнулась Тамаре. Максим ледяной статуей застыл около зала суда – процесс должен был начаться через пятнадцать минут. Он понимал, что адвокаты Климовых будут непробиваемы, и, если честно, готов был почти к любому исходу. Но Ри боролась, и он тоже не мог позволить себе опустить руки.

Заседание началось без задержек и проходило с минимальным количеством журналистов. Кстати, запрет на близкое приближение к Климову до сих пор действовал, и Марине пришлось пристроиться подальше, практически к противоположной от места обвиняемого стене. Она напряженно всматривалась в присяжных, прокурора, судью, пытаясь по глазам или по жестам понять, что они думают об этом деле. Даже длинные, полные юридических терминов речи не наводили на нее тоски – Ри вслушивалась в каждое слово, иногда бросая быстрый взгляд на Макса, чтобы понять положение вещей.

А потом потянулась череда свидетелей. Следователи работали не совсем халтурно, хотя и не выкладывались по полной, и некоторые нюансы были безвозвратно упущены. Однако прокурор оказался амбициозным и хватким – образ Климова вырисовывался достаточно негативным. Здесь была и брошенная учеба, и отсутствие работы, и постоянные вечеринки. Пожилая женщина на скамье присяжных недовольно поджала губы, и Ри позволила себе немного расслабиться.

– Следующий свидетель, Михаил Ликанин!

В ту же минуту, как в зал уверенно и неторопливо вошел высокий блондин в черном костюме, сердце Марины сжалось от неприятного предчувствия. Несмотря на цивильную и серьезную одежду она сразу же узнала его. Тот, кто сумел развести их с Алексом на несколько долгих месяцев, самый большой любитель развлечений и любимец желтой прессы – Мика.

Он трезв и чист, лицо серьезно и сосредоточенно, а светлые волосы в сочетании с зелеными глазами делали его похожим на херувима. Хотя никто не знал, что на самом деле он и чистота понятия противоположные. Марина, прищурив глаза, внимательно наблюдала, как Мика принимает присягу, клянется говорить правду, а потом начинается допрос.

– Гражданин Ликанин, вы знакомы с подсудимым, Станиславом Климовым?

– Нет. Я был другом покойного. – На этой фразе Ри недоуменно переглянулась с Максимом. Уж кого, а Мика точно нельзя было назвать другом Алекса. Скорее, они были знакомыми, но даже простое знакомство носило негативный характер – слишком откровенно он завидовал ее возлюбленному.

– Где вы были двадцать девятого апреля в девять часов вечера?

– Дома. Я весь день был дома.

– Протестую! Вопрос не имеет никакого отношения к текущему делу. – Адвокат протестует настолько вяло, что это кажется дурной актерской игрой, и Марину мутит от плохого предчувствия.

– Ваша честь, Вы сейчас поймете насколько важны показания этого свидетеля. Даже в тех моментах, которые на первый взгляд не относится к текущему процессу. – Судья одобрительно