Очищение огнем - Джессика Марч

Между ними еще было не менее сотни ярдов, когда поверхность лавы, к счастью, вновь стала гладкой, и Кей смогла бежать быстрее. Локи была уже у самой трещины. Волны дыма извивались вокруг нее, окутывая серебристым маревом, делая похожей на призрак. Теперь Локи повернулась в сторону и шла вдоль потока лавы, направляясь прямо к зияющей в земле ране. Локи не остановить, поняла Кей, даже если мчаться, как ветер. Девушка увеличила скорость, хотя легкие горели так, что дышать было почти невозможно. Она остановилась, вынудила себя жадно глотнуть воздуха и завопила:

– Мама, aole! Нет!

Казалось, крик отнял у нее оставшиеся силы и дыхание. Кей рухнула на колени, рыдая от бессилия, и попыталась снова крикнуть, но с губ лишь сорвалась тихая мольба-рыдание:

– Aole, мама, aole…

И сквозь пелену слез, застилающих глаза, сквозь марево, заставляющее все твердые предметы словно таять, расплываться, Кей увидела, как мать остановилась и повернулась. Она услышала! Услышала! С трудом поднявшись на ноги, Кей, морщась от боли, заставила себя сделать несколько шагов. Локи подняла руку, показывая, что узнала дочь, и Кей подняла свою, призывно маня мать вернуться в безопасное место.

– Скорее, мама! – закричала она. – Уходи оттуда! Несколько мгновений Локи не двигалась, продолжая держать руку над головой, словно в знак приветствия.

Даже когда мать отвернулась и исчезла в ярко-желтом сиянии, Кей вначале не поверила глазам. Зыбкое марево лишало происходящее всякой реальности. Вот сейчас столб нагретого воздуха качнется в другую сторону, мама вновь появится…

Но мать не появилась. Из груди Кей вырвался вой раненого животного, полный ужаса и отчаяния. Какая-то сила подхватила Кей, бросила вперед. Она мчалась, падая, спотыкаясь, и остановилась, только когда нестерпимая жара словно стена встала между ней и трещиной, и только защитив рукой глаза, она смогла всмотреться в густой туман. Локи нигде не было. Там, где еще минуту назад стояла мать, царило лишь золотое раскаленное сияние. Локи вошла в «Дверь Пеле», ступила через порог, туда, откуда нет возврата, добровольно вышла из тьмы, царившей в ее душе, и удалилась во владения богини. Теперь она стала частью этого света.

ГЛАВА 7

Серый патрульный джип морской береговой службы мчался по асфальтированным дорожкам между низкими зданиями, где располагались административные службы военно-морской базы Пирл-Харбор. Сквозь площадки между постройками можно было разглядеть водную гладь гавани, переливающуюся, словно бриллианты, под ярким полуденным солнцем. Десятки военных кораблей американского флота стояли на якоре, готовые отправиться к вьетнамскому побережью или на ремонт-профилактику.

Кей в джинсах и линялом спортивном свитере сидела на твердом и высоком заднем сиденье. Длинные медные волосы, стелившиеся по ветру, словно флаг, привлекали взгляды многих матросов, и вслед джипу несся громкий восторженный свист. Откидывая с глаз тяжелые пряди, Кей жадно разглядывала окрестности, не переставая удивляться величине базы. Но в мозгу неотступно бился вопрос, а что, если все страдания, что пришлось перенести, лишь бы попасть сюда, были напрасны? Споры с Маком и Лили, душераздирающее прощание, рыдания и твердая уверенность стариков, что больше они никогда не увидят внучку и заработанные с таким трудом деньги.

Перемена жизни – решение оставить школу и пытаться добыть любые сведения об отце. Есть ли у нее хоть один шанс пробиться к правде, похороненной почти восемнадцать лет назад, если эта могущественная военная организация твердо вознамерится защитить своих офицеров и ополчится против нежеланного вмешательства.

– Ну что же, – размышляла Кей, – однажды Пирл-Харбор, несмотря на всю мощь, потерпел сокрушительное поражение.[12] Может, и ее внезапная атака удастся?

Всего час назад Кей переправилась с Большого Острова в Гонолулу на пароме и, сев в такси, попросила довезти ее до базы. Двое часовых, охранявших главные ворота, объяснили, что вход гражданским лицам строго воспрещен.

– Но мне нужно узнать кое-что, – настаивала Кей, – а больше обратиться некуда.

– Мне искренне жаль, мэм, – ответил часовой, – но в Уставе говорится, что без пропуска сюда нельзя.

Но Кей отказалась уходить, требуя позвать начальника караула, пока один из матросов не схватил ее за руку и не попытался оттащить от ворот. Девушка начала вырываться; в борьбу вступил второй вахтенный и грубо ее толкнул; Кей лягнула парня в самое чувствительное место и не успела оглянуться, как на запястьях оказались наручники. Ну вот, насколько она поняла, битва выиграна. Жаль, конечно, что пришлось врезать бедняге-матросу, но зато именно этот удар помог попасть на базу, а остальное значения не имеет. Если на этой земле осталось хоть какое-то подобие свидетельства, с помощью которого можно узнать об отце, – ничто на свете не удержит Кей от попытки его отыскать. Спасать Локи слишком поздно, но можно найти человека, виновного в ее гибели. Должна же быть расплата за содеянное!

Джип остановился перед низким длинным зданием. На небольшой лужайке были врыты два флагштока с американским и флотским флагами и большой щит с надписью огромными белыми буквами на голубом фоне:

«Командование военно-морской базы Пирл-Харбор».

– Конец пути, мисс, – предупредил сержант военной полиции, сидевший рядом с Кей на заднем сиденье.

Второй полицейский спрыгнул на землю и помог девушке спуститься.

– Я сниму наручники, мисс, если дадите мне слово быть послушной девочкой.

Кей не понравился его покровительственный тон, но она кивнула.

Ее повели по коридору и велели сесть на скамейку напротив распахнутой двери приемной. Со своего места она видела секретаршу, печатавшую на машинке и, как видно, охранявшую вход во внутренний кабинет. Полисмены вошли туда и через минуту вернулись.

– Можете входить, мэм, – сказал один. – Только не затевайте больше никаких беспорядков, или мы будем вынуждены вернуться за вами.

Двери кабинета после их ухода остались открытыми. Сделав несколько шагов, Кей увидела просторную, устланную ковром комнату, с большим окном, выходящим на гавань. За письменным столом перед окошком сидел хмурый мужчина с ввалившимися щеками и широкими плечами, волосами цвета военного судна и глазами, словно небо над штормовым морем. На темно-синем мундире пестрели ленточки наград и блестящие медали; на рукавах блестели золотые галуны.

Запуганная его мрачным видом, Кей нерешительно застыла у порога.

– Подойдите, – рявкнул он, показывая на два кресла с твердыми спинками, стоявшие перед столом.