Vagina obscura. Анатомическое путешествие по женскому телу - Рэйчел Гросс

Некоторые рассказывали, что у них не было половых контактов в течение года или даже двух, поскольку они не могли смириться с мыслью о том, что от них так плохо пахнет»[231].

Одной из них была женщина (назовем ее, например, Альма); 48-летняя израильтянка всегда ощущала себя в гармонии со своим телом, особенно влагалищем, которое она сама называла «йони». («Я знаю ее очень хорошо», – уверяла она[232].) Однако в последние три года она мучилась от неукротимой бактериальной инфекции. Она пробовала антибиотики. И пробиотики. Она изменила свою диету. Ничего не помогало. Большую часть своей жизни Альма не стеснялась своего тела, как и сексуальности. Теперь же она почувствовала, что и то и другое вышло из-под контроля. «Я казалась самой себе отвратительной, – говорит она. – Не могла быть достаточно чистой для себя. Что бы ни делала, не могла ощутить себя чистой». К моменту приема у Лев-Саги у нее был уже третий рецидив.

Лев-Саги объяснила Альме, что у нее бактериальный вагиноз, или БВ: избыточный рост определенных бактерий, живущих во влагалище[233]. По данным Центра по контролю за заболеваниями, им страдает почти каждая третья женщина, в США – 21 млн[234]. БВ обычно проявляется в виде тонких белых или сероватых выделений и «рыбного» запаха, вызванного химическими соединениями кадаверином и путресцином, эти соединения выделяют бактерии. Однако, несмотря на высокую распространенность этого заболевания, Лев-Саги не могла предложить достойных методов лечения. Разве что прописать еще антибиотиков, но это не остановит возвращение неукротимой инфекции и может даже открыть дверь для других заболеваний.

Даже когда женщина произносила эти слова, она понимала, что медицина способна на большее. Она обратилась к коллеге из своей лаборатории, исследовательнице плаценты; коллега только что прочитала новую передовую статью о перспективах микробной трансплантации для лечения болезней. И та заставила ее задуматься о стуле человека.

Звездный час фекальных трансплантатов наступил в 2013 году. Тогда группа исследователей из Университета Джонcа Хопкинса объявила о радикальном методе лечения инфекции, вызванной кишечной бактерией Clostridium difficile, которая прославилась склонностью к разрастанию и захвату кишечной микробиоты после применения антибиотиков[235]. Она может вызвать тяжелую форму диареи, воспаление толстой кишки и даже смерть у пациентов в возрасте или с ослабленным иммунитетом. Однако путем введения в прямую кишку пациента разбавленных фекалий здорового донора – теперь этот процесс осуществляется с помощью колоноскопии – исследователи доказали, что могут восстановить кишечную микробиоту и значительно поправить здоровье пациента. Их попытка была настолько успешной, что на полпути они перевели всех участников на метод фекальной трансплантации.

Лев-Саги поняла, что БВ, кроме прочего, создает бактериальный дисбаланс в организме. Микробиота влагалища сильно отличается от кишечной. В здоровом кишечнике обитает 300–500 различных видов бактерий, а во влагалище обычно преобладает всего один вид – лактобацилла. Но в корне, по мнению Лев-Саги, проблемы схожи: что, если можно изменить среду влагалища, внедряя в нее новые полезные микробы?

На рынке уже были вагинальные пробиотики с лактобактериями, которые обещали улучшить здоровье влагалища. Но они не получили научной поддержки, и в целом их принято считать бесполезными. (В США пробиотики обычно относятся к категории БАДов, которые не регулируются Управлением по контролю за качеством пищевых продуктов и медикаментов.) Лев-Саги поставила еще более амбициозную цель: пересадить всю микробиоту влагалища здоровой женщины своим пациенткам с постоянным БВ. Как и при трансплантации фекалий, идея заключалась в том, чтобы заселить влагалище бактериями, которые помогут женщине восстановить естественное защитное равновесие[236]. Изменив среду влагалища, Лев-Саги надеялась вырваться из замкнутого круга инфицирования.

* * *

Однако вагинальная трансплантация – не совсем то же, что фекальная. Бактерия Clostridium difficile признана серьезной, угрожающей жизни проблемой. Почти полмиллиона американцев заражаются ею ежегодно, примерно 15 000 умирают от нее[237]. Серьезные болезни, как писал Гиппократ, требуют серьезных методов лечения: когда-то трансплантация фекалий была крайней мерой, а сегодня считается стандартным методом лечения упрямой бактерии, и уже изучается возможность применения этого метода для лечения язвенного колита, синдрома раздраженного кишечника и других хронических заболеваний.

У вагинальной трансплантации есть дополнительное преимущество. Играет роль не только фактор «противно», но и то, что «женские проблемы» часто недооцениваются медициной. «БВ – это инфекция, угрожающая качеству жизни[238], – объясняет доктор Кэролайн Митчелл, гинеколог, которая руководит лабораторией вульвовагинита в Массачусетской больнице общего профиля и изучает взаимодействие человека с его микробами. – Но сексуальное здоровье и качество жизни женщин, кажется, мало кого беспокоит». Как и Лев-Саги, Митчелл не понаслышке знает, насколько разрушительным может быть рецидивирующий БВ для самооценки, отношений и здоровья женщин[239]. Некоторые ее пациентки тратят сотни долларов на безрецептурные пробиотики. Другие прибегают к опасным недоказательным средствам, таким как паровые ванночки.

Митчелл объясняет, что этого недостаточно, чтобы убедить такие организации, как Национальный институт здравоохранения США, финансировать эту работу. Именно поэтому, когда она приводит свои доводы в заявках на гранты, речь никогда не идет исключительно о страданиях женщин. Речь о более широких результатах для общественного здравоохранения, таких как лечение ВИЧ, рака шейки матки и снижение риска преждевременных родов. У женщин с БВ риск последних, а также выкидышей вдвое выше обычного[240], а при контакте вырастает риск заражения ВИЧ и другими ЗППП[241]. «По крайней мере, можно подать это как нечто важное, – говорит она. – Качество жизни женщин, их сексуальное здоровье, симптомы обычно недостаточно убедительны. Всего-навсего “проблемы с влагалищем”»[242].

Осенью 2021 года Митчелл начала испытания по вагинальной трансплантации в Массачусетской больнице общего профиля с целью выяснить, из каких элементов состоит здоровая микробиота влагалища. В мае я разговаривала с одной не теряющей надежд участницей, 24-летней Викторией Филд, которая подала заявку на участие в испытании. Филд рассказала, что отключила функцию определения местонахождения на телефоне, прежде чем выехать из своего дома в Итаке в сторону Бостона, поскольку не хотела, чтобы кто-то узнал, что она участвует в клинических испытаниях, связанных с проблемами влагалища. «Это очень личное[243], – объясняет она. – Настолько личное и постыдное, что мне не хочется делиться этим. Однако, замалчивая это, я также потакаю нежеланию людей говорить об этом». В конце концов она решилась поделиться со мной своим опытом, чтобы помочь дестигматизировать эту тему.

Лев-Саги тоже столкнулась с этими предубеждениями. Когда она впервые предложила это испытание, коллеги-мужчины назвали его бессмысленной тратой времени. «От рыбного запаха еще никто не умирал», – говорили они. Но реакция, которую она получила от таких пациенток, как Альма, подтвердила, что в этом есть острая необходимость: достаточно острая, чтобы пересилить первоначальное отторжение. Стоило ей опубликовать исследование на сайте clinicaltrials.gov, как ее завалили обращениями женщины