Генерал для попаданки (СИ) - Карагина Юлия

Однажды поздним вечером Саша, уставшая от забот в подготовке к празднеству, получила записку — ее передал официант. В ней сообщалось, что она должна в полночь быть у конюшни. Значит, о ней не забыли, решила Саша и с наступлением ночи незаметно вышла из дома. Не дойдя до выхода к заднему двору, почувствовала, как кто-то сзади приблизился к ней. Не успела обернуться, как ей закрыли нос и рот влажным носовым платком. Вдохнув сладкий запах, исходящий от платка, Саша потеряла сознание.

Глава 18

Саша очнулась, и как когда-то (это уже было! déjà vu!), увидела над собой сухие ветви и каменистую поверхность вместо потолка. Однако она не смогла пошевелить ни руками, ни ногами. И голосов похитителей она не услышала. В горле пересохло. Что же случилось? И как хочется пить!

Увидела рядом глиняную посуду, в которую сверху откуда-то капала вода. Смогла подползти и стала, как какое-то животное, лакать воду из переполненного кувшина. Жажда отпустила, но Саша снова потеряла сознание.

Сколько она пролежала в пещере, Саша не понимала, когда к ней снова вернулось сознание. Пробовала подняться — и не смогла. «Почему я не могу двигать конечностями?» Этот вопрос мучил. Снова почувствовала сильную жажду. Подумала: откуда это обезвоживание? Смогла передвинуть тело и подставить голову, чтобы ртом ловить капли воды сверху.

Напившись, Саша испугалась, что снова потеряет сознание. Стала вспоминать, что с ней было до той поры, когда ей закрыли нос и рот и она вдохнула странный запах. Память работала какими-то обрывками: вот в карете она рядом со спутницами подъезжает к воротам имения, но это видение сменяется сердитым разговором с княгиней. Да, Аврора исчезла. Она, видимо, теперь с Сержем.

И тут память прояснилась, потому что живо вспомнилось из совсем другого времени. Увиделось то, что предшествовало ее первому пребыванию в пещере. Она в холодной реке, ей не удается поймать руку мальчика, да, это ее ученик Виталик, он тонет. Она спрыгнула с невысокого моста прямо в одежде, потому что спасательная лодка еще нескоро приблизится к месту, где только что виднелась голова Виталика. Наконец ей удалось под водой приблизиться к смутно видневшейся фигуре, пугающе неподвижной. Она обхватила туловище мальчика и заработала ногами, чтобы всплыть наверх. Еще будучи в воде, обрадовалась тому, как чьи-то сильные руки помогли ей освободиться от ноши. Облегченно вдохнула воздух и уже хотела ухватиться за край лодки, как что-то потянуло ее за подол платья вниз, и от неожиданности она стала захлебываться. Потом свет померк, и она решила, что умирает.

Вот как память начинает полностью возвращаться, думалось ей. Память надо было подтолкнуть таким образом, чтобы человек оказался помещенным в то же место, где он уже когда-то находился. Правда, на этот раз ей приходится гораздо хуже. Видимо, от паров этой жидкости… Что это за жидкость? Почему она не может двигаться, чтобы привстать? Попробовала подползти ближе к выходу, но испугалась, что окажется далеко от воды. И от резких движений снова сознание помутнело, и она провалилось в мрак.

Саша резко пришла в себя, потому что совсем близко раздались чьи-то шаги. Обнаружила, что находится рядом со входом в пещеру, видимо, пыталась все-таки выбраться наружу. Свет ослепил глаза, и она застонала от боли в голове. Мужской голос выкрикнул ее имя. Или это не ее имя? До боли знакомый мужской голос громко восклицал:

— Анна! Боже мой, это ты?! Я тебя нашел!

А когда он приподнял ее голову, она открыла глаза и слабо спросила:

— Это сон? Я слышу тебя… ты привиделся мне?

— Анна, душенька! Что с тобой?!

Это были последние услышанные слова перед тем, как она снова потеряла сознание.

И пришла в себя нескоро, как оказалось. Открыла глаза и увидела, что лежит в своей комнате в имении, за окном темно, но свечи освещают знакомую обстановку. Пахло лекарствами. С трудом повернулась вбок и увидела мужчину, который, сидя на стуле, положил голову на кровать рядом с ее рукой. Это был Немировский. И он спал.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Захотела погладить его голову. Но рука была тяжелой и повиноваться не хотела. Зато она может говорить, об этом она почему-то знала. Тихо произнесла: «Дмитрий Алексеевич…» Не слышит. Но она может позвать его громче. Позвала: «Митя!»

И — о, чудо! — он ее услышал. Поднял голову — и их глаза встретились. Какой он милый! Лицо Немировского приблизилось, оно рядом с ее лицом, и он шепчет:

— Анна, наконец ты пришла в себя! Ты меня звала?

Саша кивнула, или ей показалось, что она может кивать головой. Или просто прикрыла глаза в знак согласия.

— Хочешь пить?

Снова кивнула. Он стал поить ее из ложечки. Как хорошо! Лицо его взволновано, глаза улыбаются.

— Хочешь, помогу встать?

Попыталась улыбнуться в ответ, но только прикрыла глаза, показав, что согласна.

Мужские руки обняли за плечи, потянули к себе — и вот она в положении сидя опирается на него, тоже сидящего рядом с ней. Как хорошо!

Стал рассказывать, как они с Владимиром приехали на именины княгини и обнаружили исчезновение Анны, как искали ее, как ему удалось, найдя ее, позвать остальных, как на одеяле несли и внесли в дом.

— Представляешь, Анна? Ты лежишь бездыханная. Николай Семенович вместе с доктором из госпиталя гадают, почему не приходишь в себя. Мы с Владимиром по очереди сидим и ждем, когда ты очнешься. Слава Богу! Ты сможешь теперь рассказать доктору, как тебя лечить. Ты жива — это главное.

Порывисто обнял ее, но не стал крепко прижимать к себе. Наверно, боялся причинить боль.

Когда она рассказывала, то доктору, Дмитрию и Владимиру приходилось напрягаться, чтобы услышать, что с ней произошло. Позвали местную знахарку, у которой в борьбе с последствиями от паров ядовитой травы нашлось противоядие. Служанки в отсутствие мужчин натирали ее тело мазями, поили отварами. Наконец смогла пошевелить конечностями.

Но на другую ночь Сашу стало знобить, дрожала всем телом, зубы стучали как будто от страшного холода. Потом тряска прекращалась на время и снова возобновлялась. Промучившись с ней несколько часов, доктор приказал Глаше раздеться и лечь рядом с больной, согревая ее своим телом.

Под утро, когда Саша уснула, все успокоились и разошлись. Остался рядом только Немировский. Подвинул кресло поближе к кровати и задремал. Но к Саше снова вернулся мучительный озноб, и тогда, недолго думая, он разделся и лег рядом под одеяло, прижавшись к ней крупным телом. Так уснули оба и проспали почти полдня. Николай Семенович никого не впускал в комнату, а Владимиру порекомендовал идти отдыхать и не беспокоиться.

Саша проснулась первой. Удивилась при виде лежащего рядом мужчины. А когда обнаружила, что они оба лежат голые, испуганно ойкнула и попробовала отстраниться. Но Немировский, еще не проснувшись, только крепче обнял ее. И сразу открыл глаза ото сна. Улыбнулся, когда Саша руками стала слабо отталкиваться от его объятий.

— Анна, ты что? Я тебя согреваю.

— Дмитрий Алексеевич! Вы с ума сошли? Мы же лежим голые!

— А мне приятно. Будто мы муж и жена.

Саша не знала, как реагировать и на его слова, и на то, как и ей хорошо лежать, прижавшись к его груди. Решила больше не сопротивляться и затихла. От большого тела лежащего рядом мужчины исходило тепло, и в его руках, которые обвили ее плечи, была такая надежность, что хотелось плакать.

— Анна, ты еще слаба, нездорова. Полежи так немного, а я скоро встану и оденусь. — Заглянул в ее глаза, легонько поцеловал в лоб. — Но если снова тебя начнет трясти, придется снова раздеться.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Не шутите так, Митя! Что, если кто-то зайдет и увидит нас вместе? Это неприлично!

— Ну-ну, не до приличий, когда тебя надобно вылечить. Николай Семенович на страже у дверей, никто не войдет.

И все же ей было очень неловко лежать голой рядом с голым мужчиной. От неловкости завела разговор на темы, которые отвлекали от ее положения.

— Митя, тебе и Владимиру надо, наверно, возвращаться на службу. Я задержала вас. И как же именины княгини?