Влада и месть вампира - Саша Готти

– Делайте что хотите, – на прощание мрачно высказался Захар. – Мое мнение, что против вампира, ставшего кровопийцей и нацелившегося на жертву, средства нет. Это муран, и я не завидую всем вам, а не только этой бедняжке.

Он бросил на Владу взгляд, далекий от сочувствия. Скорее, темный колдун практично прикидывал, как бы использовать ее смерть в своих целях.

Когда дверь за Викой и Захаром закрылась, Жорик проклял минуту, когда попросил у них совета.

– Чертовы эгоисты, – проворчал ведьмак. – Лишь бы кого сжить со свету! Будто себя любимого годами раньше увидел в зеркале, честное слово… Итак, насчет фантома. Алекс, мы сможем оградить тролля от наказания за этот шаг?

– Не знаю… Я думаю, – ответил Алекс Муранов, стоя у окна и вглядываясь в даль, где оранжевый кругляк солнца висел совсем низко над горизонтом.

Егор ходил по гостиной из угла в угол, пиная ногами загибающиеся углы ковра, а Дашуля грызла ногти, забравшись в кресло с ногами.

– Создание живого фантома категорически запрещено, – медленно заговорил Алекс. – Потому что такое существо имеет что-то вроде плотной структуры, в отличие от морока, который просто является наваждением для того, кого должен задурить. Плотная структура существует долго, а, согласно Конвенции, темный не имеет права ничего строить или творить нечто, что может оставить след на земле. В данном случае фантом будет существовать короткий отрезок времени, от силы полдня. Сегодняшней ночью появление второй Влады приведет нашу нежить в ступор. Я это точно знаю! И его хватит до утра. Они просто не будут понимать, на кого нападать. Согласно логике нежити, объект может быть только один. Но на следующий день они примут решение напасть на объект, который передвигается. Точнее говоря, на ту Владу, которая начнет от них убегать. Она и будет для них истинной добычей. Ее схватят и притащат к хозяину… Дальше вы знаете.

– А если узнают об обмане? – Влада была готова выгнать Егора из квартиры, настолько мысль о том, что теперь и тролль поплатится головой из-за нее, была невыносима.

– Ничего, тогда в подземельях я составлю компанию своему дружбану, – хмыкнул Бертилов. – Нормалек, меня устраивает! А сидеть и любоваться, как все летит в тартарары, я не стану.

– Мы делаем фантом в квартире, а не на улице, – возразил Алекс. – Тролль мог сделать фантом и случайно, например во сне. Запросто! – Он похлопал Егора по плечу.

Глаза тролля горели каким-то странным и ярким огнем. Он лишь криво хмыкнул в ответ, будто его не волновало, что случится после.

– Приступай, Бертилов, раз взялся. Времени в обрез.

Ведьмак кивнул в окно. Над Москвой еще светило закатное ярко-оранжевое солнце, подсвечивая облака самыми невероятными цветами. Сумерки наступали, поднимаясь мутным синеватым маревом из-за дальних домов. Вместе с ними приближалась и опасность.

– Вы не могли бы все выйти? – нервно попросил Бертилов. – Мешать будете, я должен сосредоточиться.

– Дом не разнеси, талантище, – Алекс ободряюще подмигнул троллю и вышел из комнаты, потянув за собой Дашулю. Ведьмак оторвал взгляд от заката за окном и тоже вышел, прикрыв за собой дверь комнаты.

Это было все равно, что оказаться в кабинете у стоматолога, который готовится вырвать зуб. Приходишь, садишься в кресло, а врачом оказывается твой друг детства. Влада нервно сжала локти ладонями, поежившись и пытаясь прогнать противную нервную дрожь. Яркий закатный оранжевый свет, который заливал комнату, сейчас казался нереально рыжим, особенно на белом потолке.

– Зря ты ввязываешься, – нарушила она неловкое молчание. – Мне это не нравится.

– Ага, сейчас тебя послушаю и побегу домой к мамочке, – Бертилов произнес это необычайно серьезно для себя, будто тролль резко повзрослел за последний час. Влада с удивлением его разглядывала, прислонившегося к книжному шкафу. – На самом деле фантом заберет какую-то часть твоей души и что-то, из чего он будет сделан как личность.

Часть души… Об этом Влада слышала раньше и даже видела собственными глазами. Когда-то ее отец просил у приятеля-тролля создать фантом, чтобы тот учился за него, пока он решал свои проблемы. Отца уже много лет не было в живых, а его фантом закончил Носферон, стал преподавателем в Универе и продолжал существовать… Когда фантом отца встретился с Владой, то даже не узнал ее. Ведь часть души, которую тогда забрал у Виктора Суморока тролль Григо Бертович, была взята в минуту злости и раздражения. Фантом усердно трудился на преподавательской ниве, хотя отец ненавидел рутину.

– Я даже не представляю себе, как это, когда из тебя делают фантом…

– Не боись, – Егор сел на диван рядом с Владой. – Я же не Колыванов и не гоблин какой-нибудь, все сделаю в лучшем виде. Но главное, что это не смертельно, и, когда все закончится, Гильс тоже будет в порядке. Мы будем в это верить. Так ведь?

– Да, хорошо. Делай побыстрее… – Влада зажмурилась, сжав локти ладонями, но вдруг услышала, что тролль тихо посмеивается.

– Нет, ты открой глаза-то, – попросил Бертилов. – Я должен в них смотреть. И вообще, прекрати трястись! Я же не укол делаю и не зуб выдираю, а забираю часть тебя, чтобы сделать твою копию.

– Да, я помню из троллеведения, и не только… Фантом создается из какой-то части личности, души, – Владу бил нервный озноб, с которым ей было сложно справиться. – Ты должен выбрать что-то такое… Например, у меня полно разных страхов… Еще иногда неуверенность в себе, бессонница, лень. Можешь это забрать, а?

– Это не часть души, – возразил тролль. – У нас есть час времени, давай просто поболтаем. И вот еще что… – Тролль запнулся. – Ты… должна дать мне разрешение.

– Какое разрешение?

– Я все-таки нечисть и собираюсь проникнуть в твои мысли, вмешаться в сознание. Это как разрешение войти через порог. Простой сакрал приглашения… Ты знаешь, как его сказать.

Влада, запинаясь, произнесла сакрал, страшно неловко себя чувствуя. Ведь одно дело – разрешить нечисти перешагнуть порог твоего дома, квартиры, а другое – войти в твое сознание, покопаться там и вытащить что-то полезное, как из кладовки. Вдруг она так нервничает, что сорвет и этот план? Что тогда? Если нервы помешают троллю создать правильный фантом?

– Год назад в Пестроглазово я торчал дома у своего приятеля Гильса, прятался от мамаши после истории с канарейкой. М-да, идиотская была канарейка… – Егор закинул руки за голову, откинулся на спинку дивана и уставился на ярко-рыжий от закатного солнца потолок. – В тот день мне было как-то беспокойно, типа все думал, что-то будет, гроза или кто-то придет. А потом в дверь позвонили, и пришла ты. Так мы с тобой встретились впервые. Помнишь?

– Я ничего не знала о нечисти и испугалась до полусмерти, когда погас свет в столовой, а у тебя зажглись в темноте глаза, – продолжила в тон ему Влада, стараясь унять дрожь. – Закрылась в ванной, как дурочка, и чуть с ума не сошла там от ужаса…

– Нормально! Я бы на твоем месте, наверное, уполз в сток ванны, – поддержал ее Егор. – А ты супер, вышла оттуда и приняла тайный мир, нас, нечисть, как данность. Это говорит о том, что ты сильная, но не физически. Физически ты до смешного слабая. Я бы не смог так жить на свете. Когда руки не могут подтянуться на перекладине, невозможно нырнуть в воду и сидеть там сколько влезет, а какой-нибудь вампир толкнет плечом – и у тебя появляется синяк… Ты сильная, потому что ты среди тех, кто сильнее тебя физически, но ты улыбаешься и делаешь вид, что все нормально. Да еще задираешь всяких там вроде Тановской…

– Захвалил.

– Я строю твой образ, – отмахнулся Бертилов. – Ты нервная и злишься на себя за это. Когда волнуешься, твои глаза чернеют, хотя в обычное время они серые. Об этом никто не знает, но они с разноцветными крапинками. Это знаю только я. Волосы… – Тролль повернул голову и скользнул взглядом по волне волос. – Волосы – отдельная тема. Когда ночью идешь по набережной и смотришь на темную воду, огни на Москве-реке от Сити… Они напоминают мне это…

Любой девчонке такие слова были бы как бальзам на душу. Не то чтобы Влада стеснялась своей внешности. Теперь, когда жизнь подошла к пятнадцати, жаловаться на внешность не приходилось – не как в первых классах. Просто когда это говорил Егор, его слова странно волновали. Все-таки Бертилов симпатичный, нельзя это не признать. В нем нет притягательной хищности Гильса, зато есть раздолбайское мальчишеское очарование.

– Ты вошла, и я сразу забыл про мамашу, канарейку, учебу и даже про друзей, – продолжал тихо Бертилов. – Потому что увидел что-то необычное, то, что раньше видел только во сне. Девчонок вокруг всегда много, я любую могу обморочить так, что она не поймет… А что подумала ты, когда впервые меня увидела?

– Я стояла на крыльце, а ты открыл дверь, – начала вспоминать Влада. – Я подумала: «Вот балбес! Серьга в ухе, волосы как пакля. На улице я бы от такого убежала подальше… А глаза как майская трава».