Век перевода. Выпуск первый (2005) - Евгений Витковский

ЧУДЕСНОЕ СПАСЕНИЕ ПОЖАРНОГО РОБЕРТА АЛЛАНА

В 1858 году, четырнадцатого октябряВ складском помещении случился пожар, возгоранию благодаря:На Бьюканан-Стрит, в городе Глазго, приключилось помянутое возгорание,А склад, уничтоженный ныне, занимали господа «Р. Вайли, Хилл и Компания».Огонь вспыхнул в три часа пополудни и всё сильней разгорался,О каковом бедствии город в неведении не остался;На лице очевидцев отразились панический страх и досада,В то время как вести, точно на крыльях, достигли пожарной бригады.Когда ж подоспели пожарные, о пожаре прослыша,Беспощадное пламя уже поднимались всё выше и выше,Яростно бушевало на всех этажах там и тут,И строение превратилось в золу за каких-нибудь двадцать минут.После чего обвалилась крыша, а с нею и весь фасад,С грохотом, напугавшим чуть не до смерти всех подряд,Потому что окрестные сооружения содрогнулись до основания,Что вызвало в городе очень большие переживания.По причине упавшей стены несколько человек пострадало,Те же, кто случился поблизости, тому огорчились немало.Но никто не издал и стона, будучи придавлен стеной,И со всей доступной скоростью был доставлен домой.Пожарные направляли струи туда, где пожара очаг,Но увы! — все их усилия успехом не увенчались никак,Ибо они из здания фирмы «Смит и Браун» брандспойты пускали в ход,Но загорелась крыша и тоже обрушилась в свой черед.Чудесным образом все пожарники спаслись из огня,Кроме Роберта Аллана — так звали героя дня,Каковой вместе с прочим мусором провалился на первый этаж,И того, что он выстрадал, словами просто не передашь.Он прибыл к месту пожара на Бьюканан-Стрит,На первой же из машин, стремителен и деловит,Вместе с Д. Ричи и Чарльзом Смитом,И проследовал прямо к зданиям, огнем повсюду объятым.На третьем этаже укрепился он, крепко и по-мужскиНедрогнувшей рукою сжимая извивы кишки,И героически заливал пожар через слуховое окно —Так долго, как только было ему судьбою дано.Там оставался он без малого четверть часа,Пока из кишки поток воды изливался,И тут без предупреждения под ним провалился пол,И храбрый пожарный низвергся вниз: о, ужасный судьбы произвол!Там и застрял он в завалах, где настил и кирпичи.Но тут же измыслили план Чарли Смит и Д. РичиСпустить герою веревку, закрепив ее потуже,После чего могучим рывком его извлекли наружу.Ему казалось, он провел в заточении много дней напролет —Не два часа, как на самом деле, а без малого год, —Но отважный герой был весел и бодр — и не помышлял унывать,Так что в кебе его увезли домой и уложили в кровать.Вы только подумайте о Роберте Аллане, добрые христиане!Перед нами — герой из героев, как я возвестил заране.Потому что, даже застрявши в огне поневоле,Он мужественно глаголет, что не чувствовал боли,А причина, добрые люди, по какой он не чувствовал боли,Лишь в том, что он уповал на Господа — и, клянусь вам, ни в чем боле.В завершение я прошу очень серьезно и строгоВсех без исключения денно и нощно полагаться на Бога,Надеюсь, в частности, что Роберт Аллан будет так поступать и впредь,Раз Господь не дал ему в пламени умереть, —Ибо которые на Господа уповают,Те адских мучений впоследствии избегают.

Даниэль Клугер{19}

ФРАНСУА ВИЙОН (1431 — после 1463)

ИЗ «БАЛЛАД КОКИЙЯРОВ»

Парьяж — для деловых, конечно, рай.Рыжья полно, и фраер смотрит томно.Но мусоров, признаться, — через край,И потому втыкать по ширме стремно.Подломишь карася — в шалман с навара,А там — вино и хавка на столе.Но утром лишь очнешься от угара,Шнифты протрешь — а ты уже в петле!

И чтобы в ад не унеслась душа,И чтоб не ждать, пока вас раскорячат —Сухих не потрошите, кореша,Когда за ними мусора маячат.А если все же довелось нарваться —Перо под ребра — и бревно в котле.В кенты со шмором нечего играться,Чтобы потом не скалиться в петле!

А ежели вас все же повязали —Не стоит им горбатого лепить.Наколете вы мусора едва ли,И он едва ли будет вас любить.Он чует все, и он задаст вам жару.Ты, брат, в дерьме, а он сейчас в седле.Так сдай ему наводчика и шмару,А то — им слам, а ты висишь в петле!

И ты, пахан, не ведьма на метле,С хозяина имел четыре срока,Тебе, ей-Богу, ни с какого бокаЖмура играть и дергаться в петле!

Когда втираешь ты на две шестеркиИль коготь ставишь против белеша.Не выбирай усохшего в подпорки —Не в сизый цвет глядит его душа.Сегодня кош, а завтра — шмор наколет,И запоет сухой навеселе.Потом шмирье шалманы переполет,И ты законопатишься в котле.

На деле нет ни кореша, ни брата.Оставь ему на пальцы дикий мед.Шнифты промажь, не подогнет лопата,Заначь собачку, зубы — и вперед!Волков поставь по кругу, не ломайся,Лопату и мозоль прижми к стреле.Прорежет свист — не ерзай, отрывайся,А то законопатишься в котле.

Себя вини, коль мусора умяли.Слам подломил — завейся, но сорвись!Тебе вчера не в хипеш нарекали —Качаться на ветвях не торопись.И ежели гулять на воле хочешь,Ты засветло запляшешь по золе.Арнак отдашь и шкуру не замочишь,А то законопатишься в котле.

Пахан, когда сидишь на короле,Сухому ухо не дари в наколку,Иначе и в рыжье не будет толку,И ты законопатишься в котле.

Ирина Ковалева{20}

КОНСТАНТИНОС КАВАФИС (1863–1933)

В ОЖИДАНИИ ВАРВАРОВ

— Чего мы ждем, сошедшись здесь на площади?

— Да, говорят, придут сегодня варвары.

— Так почему бездействие и тишина в сенате?И что ж сидят сенаторы, не пишут нам законов?

— Да ведь сегодня варвары придут сюда.Сенаторам не до законов более.Теперь писать законы станут варвары.

— А император наш зачем, поднявшись рано утром,У главных городских ворот на троне восседаетВ своем уборе царственном и в золотой короне?

— Да ведь сегодня варвары придут сюда.И император наш готов принятьих предводителя, — он даже приготовилуказ, чтобы тому вручить:указом сим ему дарует титулы и звания.

— А консулы и преторы зачем из дому вышлисегодня в шитых золотом, тяжелых багряницах?Зачем на них запястия все в крупных аметистахи перстни с изумрудами, сверкающими ярко,и опираются они на посохи резные,из золота и серебра, в узорах прихотливых?

— Да ведь сегодня варвары придут сюда,так роскошью им пыль в глаза пустить хотят.

— А что же наши риторы не вышли, как обычно,произносить пространные торжественные речи?

— Да ведь сегодня варвары придут сюда,а варвары не любят красноречия.

— А отчего вдруг поднялось смятение в народе,и озабоченно у всех враз вытянулись лица,и улицы и площади стремительно пустеют,и по домам все разошлись в унынии глубоком?

Уже стемнело — а не видно варваров.Зато пришли с границы донесения,что более не существует варваров.

И как теперь нам дальше жить без варваров?Ведь варвары каким-то были выходом.

ГЕОРГОС СЕФЕРИС (1900–1971)

ХЭМПСТЕД