Дневники и письма комсомольцев - Катаева М. Л. Составитель

зрения нашего класса, нашего мировоззрения, нашей эпохи этого врага нужно ненавидеть. Я написал рецензию, потом встретил Березкина, оказывается, он не согласен со мной. Он смотрит на Булычева сквозь очки гуманности, как на живого человека.

А по-моему, его нужно рассматривать как живого врага, Березкин тоже отдал рецензию, и, по-моему, его рецензия будет сильней, она и пройдет.

В редакции хочу начать работу. Тогда бы укрепился и на лето, правда, будет немного трудно во время испытаний, но ничего, справлюсь. А литературный горизонт бы открылся, хотя и небольшой.

В школе, кажется, все по-старому.

Каждый день теперь я прихожу не раньше 11 часов. Вчера уже папаша и мамаша ворчали, и главным образом за то, что я не занимаюсь. Это, по существу, верно. Но кроме занятий, я нахожу массу тоже полезных и интересных дел.

15 апреля. Меня в эти дни волнуют разные вопросы. Первое — это моя литературная работа. Оказывается (открыл сегодня), что все накапливание разнообразных знаний, обширное знакомство с литературой у меня происходит потому, что в глубине души я уже несколько лет вынашиваю идею написать книгу о школе. Гениальный Ромен Роллан говорил, что писать нужно тогда, когда ты не можешь не писать. И я чувствую, что это необходимо: в стране 26 миллионов школьников… Фактически эта книга четыре года тому назад была у меня начата на белорусском языке, и первые главы были о гимназии — для контраста. Я должен на днях начать эту работу сызнова на русском языке, выкраивая в сутки не меньше часа. Это необходимая, хотя и трудная, работа.

Вообще я вижу, что все то, что я пишу, исходит из чувства необходимости, например, «Дрянь» — о мещанстве; написал «Владимир Маяковский», — ведь вчера исполнилось шесть лет со дня смерти Маяковского, — это для нашей стенгазеты. Думаю еще засесть за сатирический рассказ. Но это все ерунда в сравнении с книгой о школе. Чтобы ее написать, нужно иметь дьявольское терпение, настойчивость, эрудицию, многое знать, очень и очень многое. Но я чувствую, чувствую внутренне, что книга должна получиться удачной, верю в это.

Второй вопрос, который назойливо меня преследует, — это вопрос о будущности моей, и обязательно со славой. Сегодня я себя отстегал немножко. Зачем мыслить так грязно! Вот проклятые остатки прошлого. Знаю ведь, что я еще громадный невежда, некультурен, неотесан, много во мне плохого, нет особенного таланта, — так откуда, черт возьми, мысли о славе.

Ну, способный, не обязательно быть прославленным, хотя бы оставить память потомкам. Вот рассудить логически. Я теперь живу, учусь, работаю, занимаюсь литературой. Удовлетворен я этим? Да, удовлетворен. А в будущем, с большой культурой, с большими знаниями, с более энергичной работой и стремлениями к расширению своего диапазона знаний, буду еще более удовлетворен. Так при чем тут всякие грязные мысли о славе? Нужно прожить хорошо для себя и с пользой для общества, нужно любовь к себе иметь меньшую, чем любовь к тем, для которых нужно трудиться.

Это истина, и я стремлюсь к ней и буду стремиться, добьюсь и выполню ее. Я должен быть таким, как все, и быть вместе со всеми.

Доклад на X съезде ВЛКСМ Косарева — это прежде всего воспитательная речь. Удивительно действует. Сильные, страстные, глубокие слова.

Читаю я теперь много, в этом нужно признаться…

В газетах постановление ЦК ВКП(б) и СНК об учителях. Повысили им зарплату — вот дома радость!

22 апреля. Читаю «Илиаду» Гомера. И хорошо, что свои мысли об «Илиаде» смог передать Виктору. Витька делает доклад и сумеет рассказать ребятам об этой книге. Сперва, когда я начинал работу над «Илиадой», думал, что трудна и непонятна будет эта книга, как-никак 27 столетий прошло! Думал, без энциклопедии не обойдется. Оказывается, сама «Илиада» — это обширная энциклопедия древнегреческой жизни. В школе случайно у Митрофовича натолкнулся на «Диалектику природы» Энгельса, прочел кое-что и вижу, как еще много нужно работать над собой, чтобы стать марксистом, чтобы углубить свои знания. Знания, знания, знания, не поверхностные, а глубокие! Мало еще моей работы, такой чисто односторонней, специальной, — литература, история, — нужно овладеть в совершенстве и всеми теми науками, которые может дать школа. Поэтому я решил настойчиво заниматься. Несколько дней, как я и Костик Левицкий поочередно готовим друг у друга уроки. Основное теперь — это знания. И я чувствую, что ступил на правильный путь. Второе условие, выдвигаемое вождями марксистов, — применять теорию на практике и передавать свои знания. Это у меня тоже есть. Задуманная мною книга разве не передаст этого? Беседы и споры с ребятами — разве это не приносит пользы и мне и окружающим? Вот недавно был между ребятами спор о судьбе Земли и Солнца. Моя мысль в этом отношении витает вокруг вечной жизни на Земле. Пусть настоящее Солнце потухнет, тогда найдется сила другого солнца, и оно притянет Землю к себе, к своей энергии. Это довольно сложная теория. И все-таки первым долгом нужно изучить марксистскую диалектику, материализм, тогда вся последующая работа примет совершенно другую окраску. Диалектика — это основа всех наук. А вот материальные чисто условия создают препятствия. Был бы мой папаша литератор или историк, тогда другое дело, а то у него вся литература начинается с физико-математики и кончается на ней.

На днях написал два сатирических рассказа. Ребятам прочел, понравилось.

24 апреля. Да, я буду писать книгу. Это нужно, это необходимо. Вот только что я читал начало книги, написанное четыре года тому назад. Я читал эти страницы совершенно беспристрастно, как читатель читает книгу писателя. И слова этой моей начатой книги глубоко взволновали меня. Ведь это было четыре года тому назад, мне было тогда двенадцать лет, и как страстно я описывал, как глубоко понимал! Сегодня я еще думал, что буду писать книгу, начав с советской школы, совсем отбросив гимназию. Но, прочитав эти первые главы о гимназии, вижу, что можно все связать в один сюжет, что можно контрастно противопоставить старую гимназию и советскую школу. Начну с гимназии, и именно так, как у меня уже сделано. Сюжетная линия уже обрисована, а довольно только начать, и вдохновение будет вызывать невидимые силы, класть нужные краски.

Работаю я теперь действительно много. Учусь продуктивно использовать каждую секунду. Вот плохо только, что забросил свою корреспондентскую деятельность, ведь от этого тоже польза была бы. Но зато над собой у меня идет действительно адская работа. Да и пишу теперь ведь я тоже.

Да, 1 Мая получил звание «ворошиловского стрелка». Интересно я стрелял: первые два раза