Грязные игры - Фридрих Незнанский

28 сентября 1997 года

12 часов

Москва

Капли дождя падали на стекло и тут же превра­щались в длинные полоски. Они быстро росли с одного конца и укорачивались с другого. Таких по­лосок становилось все больше и больше, пока все окна большой черной «БМВ» последней модели не покрылись равномерным слоем дождевой воды. Шо­фер включил «дворники».

С каких ворот поедем, Дмитрий Алексеевич, с центральных или с уголка? — он чуть повернул го­лову к своему пассажиру.

Пассажир — большой, широкоплечий, круглоли­цый мужчина в строгом темном костюме и в от­личном галстуке, сидел на заднем сиденье и рассе­янно смотрел за окно. На коленях у него лежала раскрытая папка с несколькими документами на бланках, вверху которых красовался красный герб России.

Что? — переспросил он, как будто очнувшись от каких-то своих мыслей.

Я говорю, с каких ворот поедем?

С уголка, Коля, с уголка...

Уже остались далеко позади белые коробки Кры­латского, промелькнули кунцевские перелески. Маши-

на мягко неслась по идеально ровному асфальту Руб­левского шоссе, а потом и Кутузовского проспекта.

Ш-шшш, ш-шшш — шуршали «дворники». Пас­сажир «БМВ» сделал несколько пометок на полях документов, пару бумаг переложил вниз. В основ­ном же он ставил краткие визы в верхних углах, подчеркивал их небрежной линией и рисовал длин­ный, размашистый, со многими закорючками и ши­рокой петлей внизу автограф. Закончив с бумага­ми, он аккуратно закрыл колпачком толстенькую, похожую на сигару ручку, вжикнул «молнией» на папке и снова уставился в окно.

Между больших сталинских домов замаячила ба­шенка Киевского вокзала. Потом слева показался во всей своей многострадальной красе «Белый дом». Машина ловко миновала мост и выскочила, мимо раскрытой книжки бывшего здания СЭВ, на Но­вый Арбат.

Ничто не мешало проезду машины, поскольку га­ишники, завидев три разноцветные полосы на ее но­мере, давали «зеленую дорогу». А некоторые еще и отдавали честь, прикладывая руку с болтающимся на ней жезлом к белым каскам или промокшим даже под капюшонами фуражкам. Дождь уже лил вовсю.

И вот тут-то в теплом и сухом салоне «БМВ» зазвонил телефон. Шофер вопросительно глянул на пассажира через зеркало дальнего вида. Тот утвер­дительно кивнул.

Алло... Да... Кто спрашивает?.. Кто?.. Отку­да?.. Из Нью-Йорка?..

Прежде спокойный и даже флегматичный пасса­жир вдруг встрепенулся, протянул руку и букваль­но выхватил трубку из руки шофера.

Да. Я слушаю.

Примерно с полминуты он прислушивался, толь­ко утвердительно кивая.

Это точно она?.. Я говорю, это была именно та книжка?

Судя по тому, что выражение его лица стано­вилось все более и более довольным, вести, кото­рые ему сообщали из далекого Нью-Йорка, были хорошие.

Уничтожили? Правильно... Да... Нет... Надо подчистить... Что?.. Двое детей?.. Все равно надо... На всякий случай...

Он положил трубку на аппарат. Машина уже пе­ресекла Бульварное кольцо и миновала закрытый на ремонт Военторг.

Коля, — вдруг негромко сказал пассажир.

Да, Дмитрий Алексеевич, — с готовностью ото­звался шофер.

Пожалуй, сегодня поедем через центральный.

Как скажете.

Он крутанул руль и повернул направо, а потом еще раз направо.

«БМВ» выехала на Красную площадь и, даже не замедлив хода, прошмыгнула в ворота Спасской башни...

13 часов 5 минут

Москва,

Генеральная прокуратура РФ

Нет, ребята, так и голову сломать можно. В бук­вальном смысле. Для того чтобы делать какие-то выводы, нужны факты. А если нет фактов...

Ну, Турецкий, это ты загнул. Фактов на самом деле выше крыши. Четыре трупа. Нет, пять, если считать Георгия Мунипова, убитого в Нью-Йорке. Безусловно, это убийство тоже имеет отношение к твоему делу. Сфера деятельности убитых. Оружие. Почерк убийцы. В конце концов фотография. И это нападение на Ленинградском шоссе... Кстати, еще двое убитых... Поэтому грех тебе, Турецкий, жало­ваться на отсутствие фактов. Так что сиди за своим столом и думай. Как и полагается следователю про­куратуры. Сопоставляй. Анализируй. За это ты свою зарплату жалкую получаешь...

Вот только факты какие-то малосопоставимые. Почерк убийцы? Да если поднять дела о заказных убийствах за последние два года, там тоже будет полно практически идентичных преступлений. По­тому что настоящих, профессиональных киллеров немного. И они среди заказчиков нарасхват. И что характерно, их никогда не ловят. Что касается фо­тографии, то выйти на этого Норда будет трудно. Во-первых, он в Америке, во-вторых, иди докажи, что он как-то причастен к этому делу. Особенно когда сам в этом не уверен...

Ход моих мыслей прервал Женя Мишин. Я, ка­жется, говорил уже, что это мой практикант. Хо­роший парень, но слишком уж правильный и ста­рательный. У меня такое ощущение, что все, что я ему говорю, он потом записывает и заучивает наи­зусть. Отличник, одним словом.

Например, он никогда не войдет без стука, хотя я в кабинете сижу не один и его стол, между про­чим, тоже стоит здесь. Итак, в дверь постучали.

Женя, заходи!

Здравствуйте, Александр Борисович! — ска­зал он, приоткрыв дверь.

Привет, Женя.

Там вас девушка дожидается.

Симпатичная? — насторожился я.

Ну-у вроде да... — неуверенно протянул Же­ня. — Пускать?

Практикант Мишин, — назидательно прого­ворил я, — запомните, женщину никогда нельзя за­ставлять ждать в коридоре. Во-первых, это непри­лично, во-вторых, кто-то другой может перехватить. А в-третьих, если женщина по своей, повторяю, по своей воле пришла в наше унылое заведение, зна­чит, на то были серьезные причины. У нас не мага­зин модной одежды, да и косметических кабинетов я что-то не замечал. Так что зови скорее!

Я подмахнул пропуск и протянул его практикан­ту. Женя Мишин скрылся за дверью.

Ну, как вы понимаете, появление незнакомой особы женского пола не могло меня не заинтриго­вать. Поэтому я сгреб бумаги на своем столе, что­бы хотя бы показалась полировка, опорожнил в корзину для бумаг переполненную пепельницу и пригладил волосы.

Вскоре в дверь опять постучали.

Да-да, — произнес я солидно.

На пороге появилась невысокая, коротко стри­женная девушка. Совсем молоденькая, лет восем­надцати, не старше. Судя по выражению лица, она была чем-то крайне огорчена. Более того, в руках у нее я заметил платочек, а на глазах слезы.

Здравствуйте, — я привстал со своего места и указал ей на стул. — Присаживайтесь.

Присев на стул, она моментально пустила в ход свой платок, то есть зарыдала в три ручья.

Что за привычка у некоторых особ — врываться в служебный кабинет и пускать крокодиловы сле­зы?! Причем без всяких объяснений.

Ну, ну, ну, успокойтесь, — сказал я. Потом, заметив в дверном проеме Женю, отдал ему руко­водящее указание: — Принеси стакан воды даме.

Честно говоря, за все прожитые мною на белом свете годы я так и не смог научиться останавливать женские слезы. Хотя и знал немало женщин, боль­шинство из которых иногда по тому или иному пово­ду ревели при мне. Честно сознаюсь, что частенько именно я был причиной этих слез. Но научиться зак­рывать эти краны я так и не сумел. Так что я сидел и смотрел, как рыдает эта абсолютно незнакомая мне девушка, терпеливо ожидая, пока она успокоится и расскажет, зачем, собственно, она сюда пришла.

Наконец вернулся Женя. Она отхлебнула воды, постепенно всхлипывания утихли и перешли в шмы­ганья носом, которые становились все реже.

Ну так что? — спросил я, когда решил, что дар речи к ней вернулся. — Что привело вас сюда?

Меня зовут Инна Донская, — произнесла де­вушка.

И этого, по-вашему, достаточно, чтобы вры­ваться в государственное учреждение? — вспомнив классику, пошутил я.

Она улыбнулась.

Вы следователь Турецкий?

-Да.

Мне сказали обратиться к вам. Вы ведете дело о катастрофе автомобиля с хоккейной командой.

Вообще-то я не обязан с первым встречным объяс­няться по таким вопросам. Поэтому я осторожно ответил:

Ну предположим.

Я знаю Павла Бородина. Я его... невеста.

Очень хорошо. Вы нам хотите что-нибудь со­общить?

Девушка замялась.

Ну... в общем, да.

Она открыла рот, чтобы сказать еще что-то, но потом полезла в свою сумку и достала оттуда сло­женную вчетверо газету.

Вот. Это статья, которую я прочитала сегод­ня утром.

Я развернул газету «Московский доброволец» от 29 сентября 1997 года и прочитал указанную ею статью.

БОРОДИНО

Мало кто не слышал о вчерашнем происшествии на Ленинградском шоссе. Эта весть моментально облете­ла всю страну и повергла в шок не только хоккейных знатоков и болельщиков, но и вообще всех, кто когда- либо слышал фамилию Бородин. А таких в нашей стра­не, смею предполагать, немало. В Москве так вообще, думаю, нет человека, кто бы не знал этого хоккеиста.