Грязные игры - Фридрих Незнанский

Значит, им нужно было, чтобы кто-то остался жив. Ведь погибли только те, в кого попали пули — собственно от автокатастрофы никто не умер... По­чему?

Эти бесконечные вопросы меня скоро доконают.

28 сентября 1997 года

18.20 по восточному времени США

Нью-Йорк,

район Южного Бронкса

Никакой книжки в бардачке не оказалось. Гри­ша порылся среди нескольких магнитофонных кас­сет, разных лежалых бумажек, непочатых пачек сигарет и старой, потрепанной карты Нью-Йорка. Книжки не было.

Нету твоей книжки, — развел руками Гриша.

Ты давай мне не дури тут, — глаза пассажир­ки сузились и стали как две щелочки для опуска­ния монет, — как это нету?

Нету, и все. Я ее в бардачок положил. А те­перь ее здесь нет. Сама посмотри.

Пассажирка сама порылась в бардачке и убеди­лась, что Гриша прав.

Ну вот что, слушай меня внимательно, — раз­дельно и четко произнесла она, — теперь твоя жизнь зависит от того, найдешь ты эту книжку или нет. Не найдешь — тогда никто даже твоего трупа не най­дет. И заодно твоей жены и детей. Ты меня понял?

Сказано это было таким тоном, что Гриша даже на секунду не усомнился в ее решительных намере­ниях. Но с другой стороны, он ума не мог прило­жить, куда подевалась эта проклятая книжка.

—Ну я не знаю... — неуверенно сказал Гриша, — может, куда-нибудь завалилась?

Вдруг сзади послышался звук автомобильного сигна­ла. Гриша глянул в зеркало заднего вида и обомлел. Сзади стоял тот самый темно-вишневый «кадиллак», который позавчера гнался за его пассажиром.

Это был конец.

А вот и мои ребята, — обрадовалась пасса­жирка, — теперь они помогут тебе найти книжку.

Гришей вдруг овладела страшная апатия. Может, он бы еще успел завести машину, выскочить около полицейского участка, закричать, наконец. От стра­ха он не мог двинуть ни рукой, ни ногой и только наблюдал, как из «кадиллака» вылезают двое, те самые «гангстеры», и подходят к его машине.

Привет, Ната, — сказал один из них, просо­вывая голову в открытое окно со стороны пасса­жирки, — а мы уж думали, не найдем. Как этому фраеру удалось тебя увезти?

А вы что, ублюдки, оглохли? Не слышали сиг­нала, когда мы подъехали? — неожиданно окрыси­лась Ната (теперь Гриша наконец узнал ее имя).

Слышали, — примирительно произнес вто­рой, — но он так резко газанул, а потом свернул. Мы всю округу излазили, пока вас нашли.

Козлы, — вполголоса сказала она.

Что с рукой? — гангстер заметил, что она вся в крови.

Не твое дело.

Он что, сопротивлялся? Так, может быть, мы этого пидора того...

Пошел ты...

Она повернулась к Грише:

Ну что будем делать?

Тот пожал плечами.

Не знаешь... Зато я знаю. Мы поедем к тебе домой. Может быть, книжка там.

Она сделала знак своим подручным, и они выта­щили Гришу из машины, и засунули его на заднее сиденье. Гриша даже и не думал сопротивляться. Один из гангстеров сел на его место.

Поехали, — скомандовала Ната.

Вообще-то Гриша надеялся, что они не знают его

адреса. Он уже готовился к тому, чтобы, как парти­зан, стиснуть зубы и не выдать врагу местонахож­дение единственных и самых дорогих ему людей на всем белом свете. Но выбивать из него признание бандитам не понадобилось. Они, похоже, были и так прекрасно осведомлены.

Вон между домами мелькнул знакомый силуэт Бруклинского моста. Сейчас поворот направо, на Шипсхэд-бей, в конце которого и находился дом, в одной из небольших квартир которого жила семья Резников.

Приехали.

Когда они поднимались по темной лестнице, у Гриши подгибались коленки. Он не хотел думать о том, что произойдет через несколько минут...

Ната с сожалением посмотрела на Гришу.

Слушай, ты бледный, как кефир. Советую взять себя в руки и вспомнить, где эта чертова книжка. Не бойся, если она найдется, мы тебя не тронем.

«А если не найдется...» — машинально подумал Гриша и похолодел еще больше.

Слова и все окружающие звуки Гриша слышал, как в тумане. Звук старого, поднимающего их на пятый этаж лифта. Лязг железных дверей. Звонок в дверь.

Гриша, это ты? — донесся из-за двери голос Милы.

Ната толкнула его в бок и прошипела:

Ответь!

Но этого не понадобилось. Дверь и так откры­лась.

Ой! — испуганно вскрикнула Мила, увидев на пороге всю компанию. Надо сказать, тут любой бы испугался. Безумные глаза мужа, разбитое лицо, залитая кровью майка. Не лучше выглядела и Ната, повязка на руке которой промокла от непрерывно сочащейся крови, в которую была выпачкана ее блузка. Когда же Мила заметила огромные блестя­щие пистолеты в руках гангстеров, то, похоже, про­сто потеряла дар речи.

Не волнуйтесь, — миролюбиво сказала Ната, — мы пришли с вашим мужем поискать одну вещицу.

И она, легко отстранив худенькую Гришину жену, вошла в квартиру. Вслед за ней ввалились и все остальные.

Кто это? — севшим от испуга голосом спроси­ла Мила Гришу.

Это?.. — только и произнес он.

Мы пришли за одной вещицей, которая долж­на быть в вашей квартире, — бодро ответила за него Ната, — Гриша ее не нашел в машине, так что при­дется ее поискать здесь. Давайте, ребята.

«Ребята» вошли один в гостиную, а другой в кух­ню и стали деловито обшаривать полки, выдвигать ящики, бесцеремонно выбрасывая их содержимое прямо на пол.

Что они делают? — Глаза Милы увеличива­лись от ужаса все сильнее и сильнее, и Гриша пой­мал себя на том, что он опасается, как бы они не выпали из своих орбит.

Это обыск, — терпеливо объяснила Ната, — мы ищем записную книжку, которая случайно по­пала в руки вашему мужу, а он ее куда-то задевал.

Книжку?

Да, книжку.

Какую книжку? Которая лежала у Гриши в бардачке?

Да. Вы что, знаете, где она?

Она вам нужна?

Да. Она нам очень нужна. Именно за ней мы и пришли. — Было похоже, что Ната теряет тер­пение.

И тут Мила медленно сползла по стене.

Гриша наблюдал эту сцену, сидя на табуретке в прихожей. Внезапно из дальней комнаты выбежа­ли два маленьких Резника и кинулись к отцу.

Папа, папа, а это бандиты? — спросил один из них без тени страха.

—Д-да... б-бандиты...

Между тем Ната не теряла контроль над ситуа­цией:

Эй, кретины, идите сюда. И принесите из кух­ни стакан воды.

Гангстеры немедленно кинулись к своей ата­манше.

Она что-то знает, — сказала Ната, брызгая водой в лицо Миле. Потихоньку та пришла в себя.

Ну, миссис Резник, а теперь скажите мне, где книжка, — бодро спросила Ната.

Там. — Мила показала рукой в сторону кухни.

Ната сделала знак, и ее подручные, подхватив

Милу под локти, повели ее на кухню. Гриша тоже нашел в себе силы и двинулся туда же. Разумеется, на кухню отправились и дети, которым все это чрез­вычайно нравилось.

Мила открыла маленькую дверцу под мойкой, где находилось мусорное ведро.

Вот. Вчера Давидик пришел домой с этой книж­кой. Видимо, рылся в бардачке у отца. Он ее изри­совал фломастерами и оставил на столе. А сегодня младший, Яша, изорвал эту книжку на куски и еще сверху покакал. Гриша, я же тебе всегда говорила, не оставляй ценные вещи в машине!

В воздухе повисла мертвая тишина. Все смотре­ли на жалкие, изгаженные клочки бумаги в помой­ном ведре.

Ничего не поделаешь — ребенок, — сказала наконец Ната, — ну что, ребята, придется вам по­трудиться. Чтобы все до одного обрывка собрали. Я потом сама их сожгу. А пока что я попрошу у миссис Резник бинты и йод.

И пока «ребята» выуживали из ведра вонючие обрывки, она перевязывала свою рану, как ни в чем не бывало беседуя с Милой о том о сем.

Когда бандиты ушли, муж и жена Резники долго сидели молча. А потом Гриша полез во внутренний карман и достал оттуда пачку долларов.

Вот, Мила. Твой муж опять принес домой мно­го денег.

Гриша был очень рад, что все так хорошо закон­чилось...

28 сентября 1997 года

12 часов

Москва

Капли дождя падали на стекло и тут же превра­щались в длинные полоски. Они быстро росли с одного конца и укорачивались с другого. Таких по­лосок становилось все больше и больше, пока все окна большой черной «БМВ» последней модели не покрылись равномерным слоем дождевой воды. Шо­фер включил «дворники».

С каких ворот поедем, Дмитрий Алексеевич, с центральных или с уголка? — он чуть повернул го­лову к своему пассажиру.

Пассажир — большой, широкоплечий, круглоли­цый мужчина в строгом темном костюме и в от­личном галстуке, сидел на заднем сиденье и рассе­янно смотрел за окно. На коленях у него лежала раскрытая папка с несколькими документами на бланках, вверху которых красовался красный герб России.

Что? — переспросил он, как будто очнувшись от каких-то своих мыслей.

Я говорю, с каких ворот поедем?

С уголка, Коля, с уголка...

Уже остались далеко позади белые коробки Кры­латского, промелькнули кунцевские перелески. Маши-