Перемещенное лицо. Триада - Тамара Воронина

А шею свернул. Хрусь…

И сказал: «Вон Ириса повесьте».

Хотя ему, само собой, не пришло на ум, что его совету последуют всерьез.

– Как ты назвал меч?

– Катана.

– Странно. Женское имя – мечу.

– Это не имя. Это название. У нас… ну в моем мире такие мечи называются катанами.

Гай понимающе кивнул.

– Знаешь, мне кажется, лучше всего лечь спать. Скоро уже рассвет, а ты человек, тебе нужен отдых.

– А тебе?

– Гораздо меньше. Мы спим три-пять часов в сутки. Но я тоже лягу.

– Я не засну.

– Заснешь, – пообещал Гай, и Дан вспомнил, как обмякла в его руках Дана. Ну а почему нет? Чем потом свалиться днем и чувствовать себя совершенно разбитым…

* * *

Выспался он, что называется, отменно. Гипнотизер хренов. Знаток человеческой психологии.

Знатока не было, постель была заправлена. На стуле поверх Дановых штанов лежала свежая белая рубашка, возле таза для умывания – бритва. Для начала Дан пробежался до сортира, где радужное настроение пошло трещинами: запах выгребной ямы напомнил о раскачивающемся теле Ириса, а мысль «на его месте мог быть я» не особенно утешала.

Приведя себя в порядок, Дан хотел было топать на кухню или в гостиную, но увидел на комоде меч. Собственно, он уже пошел, но оглянулся, словно его окликнули.

Катана была довольна… То есть доволен был, конечно, Дан, поглаживая удобную рукоять, обтянутую кожей неведомого животного… А может, и ведомого. Ничего лишнего. Тонкая резьба по гарде, то есть цубе, конечно, черный сверкающий камень в навершии. Какие-то значки на стали возле цубы – клеймо мастера, наверное.

Лежавшие рядом ножны, возможно, были истинным шедевром ювелирного искусства, Фаберже бы помер с досады, увидев золотую филигрань и много-много цветных камешков. Не с кулак, но с ноготь. Преимущественно зелененькие и беленькие, но имелась и пара желтых, и сколько-то красных. Кило драгоценных камней. Не стразы же. За стразы герцогиня обсмеяла бы Ириса. Или повесила. С нее, маньячки, станется. Наверное, ножны были красивые. Только к мечу отношения не имели. Сочетались, как коза и скаковое седло. Как линяющий верблюд и чум эскимоса.

Дан отодвинул их подальше к стенке, погладил катану и отправился на поиски Гая.

Семья Литов держала военный совет, и это Дан понял сразу.

– Что-то случилось? – поздоровавшись, спросил он.

– Ничего нового, – покачал головой Гай. – Я принесу тебе кофе.

– И булочки, – командирским тоном сказала мама. Конечно, прежде всего мужчину надо накормить, потому что на сытый желудок он наделает меньше глупостей. Святое убеждение бабули.

Дан уминал булочки, пил кофе и слушал Гая, поминутно поглядывавшего на папу: правильно? я ничего лишнего не сказал? В общем, страшного ничего не обнаружилось. Быть бдительным. Завидев благородного, срочно вспоминать, что забыл о непогашенной печке с открытой топкой или еще о какой срочном деле. Короче, резко менять маршрут и драпать в противоположном направлении. Лучше – прямо сюда. В казарме не жить. Можно здесь – и лучше всего здесь, потому что вампиров остерегаются и благородные. Но если уж так не хочется, можно и в гостинице, каждый раз в новой. А можно – у девок в веселом квартале (это хладнокровно вставила мамочка). Как на какие шиши? Да этих ножен хватит лет на сто хорошей жизни во внешнем городе, один изумруд тянет на полсотни корон, а сколько их там? А два солнечника? Это вообще… Да и золота там предостаточно. Ножны Гай уже купил. Вот.

Да. Ей такие и надо. Из черной кожи со стальными чеканными накладками. Ей золота и цацек не нужно, она дама не кокетливая. Просто, строго и элегантно. Не вертихвостка из герцогиньской свиты.

Как бы ее назвать? Ирис – в честь прежнего владельца? Он ее не обижал, в вампиров втыкал…

Пересиливая желание немедленно показать мечу его новую одежду, Дан спросил:

– А может, мне просто покинуть город? Ну, раз вы говорите, что денег много.

– Первая же шайка разбойников их у тебя отберет, – улыбнулся папа Лит.

– Ты совсем не знаешь нашего мира, – покачала головой мама Лит. – Не знаешь чего бояться и чему радоваться. Пока я не вижу необходимости уходить. Это всегда можно сделать. – Она вдруг протянула руку и погладила его по щеке. – Бедный мальчик. Нум, ты не думаешь, что его стоит показать Гаркелю?

– Мама? – удивился Гай.

– Я знаю, что говорю, сынок. Теперь вот о чем. У Ириса не было никаких родственников, его имущество отходит герцогине, так что на меч и ножны ты имеешь право. Друзей у него тоже не было, мести можно не опасаться. Но вот мечом кто-то может и прельститься. Я бы посоветовала тебе сходить в магистратуру и зарегистрировать его как официальный подарок герцогини. Тогда желающих его отобрать окажется намного меньше. И последнее. Скажи, мальчик, еще в твоем мире не видел ли ты снов, в которых ты будто и не ты?

Дан, естественно, вспомнил разные перепевы «Коммандо» или «Миротворца», густо приправленные алогичностью сна и даже полным бредом.

– Мне снилось, например, и то, что у нас в конуре вместо собаки живет крокодил, – пожал он плечами. – Мало ли что нам снится.

– Не скажи, – покачал головой знаток человеческой психологии. – Сны чаще всего – это искаженное впечатление от реальности или воплощение скрытых желаний. Дан, мама серьезно спрашивает.

– Ну, мне иногда снилось, что я… такой герой-одиночка с ручным пулеметом наперевес, – не без смущения признался Дан, – хожу и мир спасаю. Вот вампиров и мечей в снах никогда не было, это точно.

– Зато они есть в реальности, – закончила мама Лит. – Суть сна не в оружии, а в цели.

– Спасение мира? – глупо хихикнул Дан. Его смеха не поняли. Не поняли! Здесь, что, спасение мира считалось не привилегией сочинителей легенд и баллад? Тут это принято? С мечом за сокровищами Нибелунгов (вот уж нафиг!) или на склон горы, в недрах которой зашевелилось Абсолютное Зло, и позарез нужен придурок, способный этому Злу руки-ноги поотрубать? Или там кольцо Всевластия какое? Ну так Дан, слава богу, не хоббит, размерами не вышел.

Он съел последнюю булочку и выпил остатки кофе. К Литам пришел пациент, и родители ушли в приемную. Гай смотрел на Дана, положив подбородок на переплетенные пальцы. Почему есть предубеждение против красноватых глаз? Вообще-то это даже красиво. Особенно если учесть, что Гай на общем вампирском фоне и вовсе красавчик, и глаза у него в пол-лица.

– Ты удивительный человек, Дан, – сообщил Гай. – А скорее, в тебе два человека. Один мне нравится. Он пожалел вампира, любит кофе и трудно переживает унижение. Второго я побаиваюсь. Он спасает вампира, оседлывает дракона и доводит до визга придворного мечника. Это очень… непривычно, Дан.