Возвращение царя обезьян - Андрей Олегович Белянин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Но ты должна! Ведь ты теперь жена!
– Я – кто? – не поняла девушка. – Какая ещё жена? Чья жена? В смысле как это жена?!
– Чья жена эта женщина? – резко напрягся царь обезьян.
Подошедший старец охотно пояснил им, что вообще-то свадебная церемония намного более долгая и сложная, но, поскольку их «поженил» сам царь Айодхьи, они могут не сомневаться в святости и нерушимости своих уз.
– Каких уз?! – хором заорали новобрачные.
Рама беззаботно пожал плечами. Эта женщина пришла с этим мужчиной. Этот мужчина сам не раз говорил, что это его женщина. Эта женщина тоже говорила, что он её мужчина, так как объяснялся ей в любви. Рама и Сита всегда были за священные узы брака и воссоединение возлюбленных. Разумеется, они совершили над этой парой религиозный обряд бракосочетания, и теперь царь обезьян и его женщина – единое целое. Не благодарите!
– Рама, ты сдурел? – спросила Ольга, бросив дорогое кольцо для носа на землю. – Ты меня спросил?!
– И меня, и меня? – попытался влезть Укун, но девушка нервно отмахнулась.
– Мне это надо?! Мне диссертацию писать, защищаться потом. Учёную степень получать. Карьеру строить научную. Зарабатывать. Жить в своё удовольствие. В Институт Пастера сгонять на какую-нибудь конференцию, закрепиться там внештатником, чтобы дистанционно из России работать, мир посмотреть, себя показать, опубликовать свои статьи в Science, Nature и «Ланцете»… А не вот это вот всё!!!
Луч заходящего солнца осветил Ситу и Раму, они таяли у неё на глазах, и девушке стало так плохо и так хорошо одновременно, что она расплакалась.
– Не надо лить слёзы, женщина, никто не умер, а нам пора, – угрюмо пробурчал царь обезьян.
– Брат Укун, быка всё ещё нигде нет, – уныло сообщил Чжу Бацзе.
– Да и пёс с ним…
Ну, пёс не пёс, а преданная собака сидела у ног своего хозяина. Она даже не помнит, как оказалась здесь. Возможно, она была ему нужна. По крайней мере, Тяньгоу очень хотелось в это верить.
У Мован, живое воплощение бога Шивы, сидел на возвышении в позе лотоса, смотрел в никуда перед собой и бесстрастно улыбался. Шею его обвила змея, чья хищная голова то и дело двигалась, настораживая Тяньгоу.
Не любит она змей. А ещё не любит запах коровьего навоза, которым её господин зачем-то нарисовал линию у себя на лбу. И вообще она не любит Индию.
Вот к ней подошёл какой-то маленький мальчик из толпы и больно пнул её под рёбра. Поганец! А толпа одобрительно загомонила – негоже презренному животному сидеть рядом с самим Шивой!
Собака взвизгнула и жалобно посмотрела на хозяина в поисках защиты, но он и бровью не повёл. А потом в неё полетел камень. Беспомощно огрызнувшись, Тяньгоу увернулась от удара и убежала в ближайшие кусты. Хозяина она всё равно не покинет, но от людей лучше спрятаться.
Когда наконец примерно через полчаса какая-то туристка из толпы зашла в посадки, чтобы сделать фото местной фауны, перед ней как из-под земли встала абсолютно голая китаянка, которая, не мигая, смотрела на несчастную, скаля внушительные клыки.
Ещё через несколько минут Тяньгоу, одетая в мешковатые джинсы и свободную футболку, присоединилась к толпе зевак, для убедительности щёлкая фотоаппаратом. О судьбе туристки неизвестно ничего. Кроме того что собака её не съела, хотя и могла.
У Мован так и продолжал сидеть, изображая статую. Огромный лингам доходил ему почти до подбородка. На этот самый лингам почитатели надевали разноцветные венки и всячески его тёрли. Собака чуть слышно зарычала, она не терпела подобных вольностей.
То, что это не настоящая плоть У Мована, её мало успокаивало – слишком уж ярок был образ и силён символизм. Объект поклонения был сделан из слоновьего бивня, перемотан оранжевым шёлком и крест-накрест помазан чем-то красным сверху, должно быть, смесью куркумы и копчёной паприки.
– Господин, – собака пробралась к нему справа, как все, преклонила колени перед фальшивым лингамом и преданно заглянула в глаза, – я пришла за вами, мой господин, нам пора возвращаться.
– Возвращайся одна, Тяньгоу, – едва заметно пошевелив губами, ответил Мован.
– Но, господин…
– Я ещё немного побуду здесь. Может, несколько дней, а может, несколько тысячелетий. Приятно, когда тебе поклоняются не только демоны, но и люди.
– А как же Сунь Укун? – спросила девушка, которую уже толкали в плечо, требуя уступить место другим страждущим.
– Мне нет до него никакого дела. Исчезни.
Ольга заряжала телефон и, кусая губы, думала обо всём сразу. Ей предстоял опасный перелёт домой на собственном муже. Да какой он, к чёрту, ей муж?! Ой, всё!
Эти дурацкие обряды – анахронизм религиозных фанатиков Индии, и к ней, гражданке современной России, никакого отношения не имеют. Брак – это союз мужчины и женщины, зарегистрированный в установленном законом порядке в органах записи актов гражданского состояния с соблюдением необходимых условий и обстоятельств, порождающий взаимные личные неимущественные и имущественные права и обязанности супругов, а не вот этот вот бред…
И, кстати, она вообще не собирается замуж за Укуна. Он странный. Вдруг у него каких-нибудь прививок нет? Да и как с ним жить? От него одни проблемы, а она не нанималась быть мамочкой тысячелетнему (или сколько там ему лет?) китайцу. Да ещё как бы между прочим демону. Нет, нет и нет, это не для неё!
Да, конечно, он классный. И с ним бывает так здорово. Бывало…
Хотя вроде и не бывало, были только проблемы: в университете, в магазинах, в автобусе, дома, в музее и кафе – да везде! Но почему-то ей это нравится. Или нет? Да, точно нравится!
Наверное, у неё невроз. Да даже если и так, всё это было раньше. Он же готовил ей вкусную еду, познакомил её с классным китайским поваром, который угостил их за счёт заведения, учил её драться на палках, защищал от ненормального «музейного», ради неё проникся любовью к «Гримбергену» и даже интересовался её работой. А потом что?
Потом он просто сказал, что любит её, и ушёл. Бросил одну. Ну и катился бы, скатертью дорожка! Так зачем она потащилась его искать? Спасать? Опять забирать себе? Шла бы с подругами встречать Новый год в «Хэ» и горя бы не знала!
Но нет, она его нашла. Буквально спасла ему жизнь! И что же потом? Он просто взял и унёс её из дома по небу, в халате и тапках. На немытую посуду, которая осталась лежать в раковине, уже, наверное, сбежались тараканы. Мама с папой с ума сходят и обижаются, что она не приезжает.
Тапки слетели по дороге. Где теперь искать халат – непонятно, он наверняка затерялся среди костюмов героев сериала. Теперь придётся покупать новый халат и тапочки. А у неё и так дыра в бюджете. Из-за этого самого Укуна, между прочим, потому что всё это время он жил за её счёт.
Вот уж точно: ой, всё!
Пора домой. Пусть он отнесёт её и катится, куда пожелает, со своими китайскими дружками. Она всхлипнула и пнула какую-то тумбу от злости, сняла смартфон с зарядки, встала с маленького стульчика и вышла на улицу. Все трое китайцев явно ждали её. Толстяк опять нашёл где-то грабли, высокий примотал к палке от швабры кривой бутафорский ножик. Сунь Укун вроде бы был безоружен. Если забыть о том, что в его ухе припрятана огромная золотая палка. Индийцев нигде не было видно, даже вездесущий старец пропал.
– Верни меня домой, – сказала девушка, нервно поправляя подол неудобного сари.
– Я никуда тебя не верну, женщина, ты должна пойти со мной.
– С чего это?!
– Раскрой свой разум и вспомни, что ты теперь моя жена, – раздражённо напомнил царь обезьян. – А жена должна быть подле мужа.
Китайцы согласно закивали.
– Ну уж нет! – Ольга замотала головой. – Я не твоя жена, этот обряд – просто игры, старые религиозные традиции, не имеющие никакого значения в современном мире, точно так же как венчание, обручение и никах…
– Вас обвенчал Рама, – деликатно
