Маэстро, вы убийца! - Найо Марш

— Несомнено.

— Вы ведь, должно быть, знаете, что за человек мой отец. Недавно какая-то бульварная газетёнка тиснула идиотскую статью о его пуританских взглядах. Он ведь и в самом деле убеждённый, даже фанатичный моралист — поэтому, прослышав об этой истории, он мог рассвирепеть не на шутку. Вот почему я не хотел, чтобы это выплыло наружу. Мало того, что мне бы это с рук не сошло, но его самого может хватить удар. Вот почему мне бы не хотелось больше распространяться на эту тему. Жаль только, что я сглупил, и сразу не рассказал вам.

— Что ж, понятно, — произнёс Аллейн.

— А на ваш вопрос отвечу: да, я и в самом деле дал Соне чек на сотню фунтов, а она пообещала, что отныне оставит меня в покое. Более того, она даже призналась, что ребёнок не мой, но — Пилгрим грустно улыбнулся, — добавила, что при желании могла бы здорово попортить нервы моему отцу или Вальме.

— Вы рассказали об этом мисс Сиклифф?

— Нет. Я… У меня не хватило духа. Мог ли я вылить на неё такой ушат грязи, когда мы только-только обручились. Понимаете, я ведь и сам воспитан довольно строго. Даже не представляете, сколь жестоко я корил себя за то злосчастное грехопадение. А Вальма — она такая чудесная и чистая. — Лицо Пилгрима осветилось от чувств. — Она такая тонкая и ранимая. Все окружающие мужчины в неё влюблены, а она их почти не замечает. Просто принимает их поклонение как должное. Впрочем… — он вдруг замолк. — Должно быть, нам ни к чему это обсуждать.

— Вы правы, — согласился Аллейн. — Что ж, на этом все, мистер Пилгрим. Позже мы дадим вам протокол, чтобы вы ознакомились и подписали его.

— Не станет ли история с Соней достоянием гласности, сэр?

— Пока не могу вам ничего обещать. Если она и впрямь не связана с убийством, то разглашать мы её не станем. Я бы на вашем месте поделился с мисс Сиклифф, но — решайте сами. Последний вопрос: не заходили ли вы в пятницу в студию, прежде чем уехать в Боксовер?

— Нет. Сразу после обеда я уложил чемодан — в это время ко мне как раз заглянул Хэчетт. Потом я зашёл за Вальмой и мы уехали.

— Понятно. Спасибо, мистер Пилгрим. Больше я вас не задерживаю.

— Спасибо, сэр. Всего хорошего.

Проводив Пилгрима, Фокс вернулся к камину. На лице его было начертано сомнение. Найджел, оставив свой угол, присоединился к детективам.

— Итак, Фокс, что вы об этом думаете? — спросил Аллейн, приподняв бровь.

— Насколько я могу судить, представления молодого человека о невинности и ранимости его невесты несколько преувеличены, — заметил Фокс.

— А какова она из себя? — полюбопытствовал Найджел.

— Потрясающе красивая, — сказал Аллейн. — Из-за такой красотки можно пойти на любое преступление. Впрочем, лично я полагаю, что она бы и ухом не повела, узнав о том, что Пилгрим переспал с Соней. Она прекрасно понимает, что все остальные женщины ей и в подмётки не годятся, а больше, по-моему, мисс Сиклифф ничего не интересует.

— А наш достопочтенный дурачок влюблён в неё по самые уши. Это невооружённым взглядом видно, — заметил Найджел. — Он покосился на свои записи. — Кстати, как насчёт его алиби?

— Если до Боксовера отсюда и впрямь лишь дюжина миль, — проворчал Фокс, — то его алиби и гроша ломаного не стоит. Верно, мистер Аллейн? Спать они в пятницу легли рано. Ему ничего не стоило незаметно выскользнуть из дома, сгонять сюда и вернуться. Это не заняло бы и часа.

— Вы не забыли, что в студии ночевал Гарсия?

— Да, это верно. Тем более, что я по-прежнему убеждён, что девушку убил Гарсия. Этот мистер Пилгрим, по-моему, не способен и муху обидеть.

— Возможно, — промолвил Аллейн. — Хотя раскололся он лишь после того, как я припёр его к стенке.

— На меня он тоже произвёл впечатление искреннего и славного парня, — сказал Найджел. — Добрая душа.

— Что ж, я вполне склонен с тобой согласиться, — сказал Аллейн. — А вы, Братец Лис, пригласите-ка к нам мисс Вальму Сиклифф.

— До чего же неудобно торчать там в этом сыром и тёмном углу, — пожаловался Найджел. — Да и сквознячок по ногам тянет. Может, позволите перебраться сюда? Я буду сидеть тихо, как мышка. Очень уж хочется полюбоваться на вашу красотку.

— Что ж, я не возражаю. Кстати говоря, ты ведь сам предложил, что укроешься в углу. Так и быть, сиди за столом и строй из себя проницательного сыщика. Или хотя бы — доктора Ватсона.

— Вы и сами-то не слишком похожи на сыщика в этом вечернем костюме. Признайтесь, Аллейн, вы ведь влюблены в мисс Трой?

— Не говори глупости, Батгейт, — осадил его Аллейн с такой неожиданной горячностью, что брови молодого человека поползли на лоб.

— Прошу прощения, — расшаркался он. — Был неправ. Не хотел никого обидеть и все такое.

— Я тоже прошу прощения, — виновато улыбнулся Аллейн. — Просто я очень озабочен из-за расследования.

— Ладно, ладно, — великодушно махнул рукой Найджел. — Кто старое помянет, тому глаз вон.

Дверь распахнулась и в библиотеку впорхнула Вальма Сиклифф. Следом ввалился Фокс — даже здесь мисс Сиклифф ухитрилась создать впечатление, что не делает и шага без мужского эскорта. Она была одета в шёлковый брючный костюм. Зачёсанные назад волосы были собраны в пучок на затылке. Шла она, как манекенщица, соблазнительно покачивая бёдрами. Приблизившись к креслу, которое выдвинул для неё Аллейн, мисс Сиклифф приостановилась, повернулась, а затем присела с заученной грацией топ-модели. Выразительно и томно посмотрела на Найджела, рука которого машинально взлетела, чтобы поправить галстук.

— Итак, мистер Аллейн? — пропела красотка.

Все трое мужчин в свою очередь уселись. Аллейн, намеренно неторопливо, пошелестел страничками записной книжки, затем произнёс уже ставшие привычными в тот вечер слова:

— Мисс Сиклифф, в настоящее время я занимаюсь тем, что пытаюсь выяснить, где и как каждый из вас провёл прошедший уик-энд. Мистер Пилгрим уже рассказал нам, что вы ездили с ним в Боксовер, а затем — в Анкертон-мэнор. Я бы хотел кое-что уточнить. Вы не заходили в студию перед отъездом?

— Нет, я укладывала вещи. Мне помогала горничная, которая затем отнесла мои чемоданы к машине.

— Вы приехали в Боксовер в пятницу днём?

— Да.

— И провели остаток дня с мистером и миссис Паскоу?

— Да. Сначала они предложили нам поиграть в теннис, но я была не в настроении. Я вообще терпеть не могу теннис. Поэтому мы просто отправились на прогулку.

Аллейн подметил её необычную манеру обрывать фразу как бы на полуслове, а затем продолжать на вдохе.

— А как вы провели вечер?

— О, мы немного поиграли в бридж. У меня вдруг жутко разболелась голова и я рано отправилась спать. Я была совершенно разбита.

— Да, это неприятно. Часто вас мучают такие головные боли?

— Нет, только в последнее время. Они появились примерно месяц назад. Неприятная штука.

— Может быть, вам стоит показаться окулисту?

— Нет, на зрение я не жалуюсь. Напротив, один известный окулист как-то раз сказал мне, что ярко-синие глаза — вообще залог отменного зрения. И добавил, что никогда не видел таких сочно-синих глаз, как мои.

— Вот как, — учтиво произнёс Аллейн, не пытаясь, впрочем, посмотреть на столь необычные глаза. — Чем вы, в таком случае, объясняете свои головные боли?

— Тогда, в пятницу, я, наверное, зря смешала шампанское с портвейном. Видите ли, за ужином мы с Паскоу выпили шампанского, чтобы отметить нашу помолвку, а затем нам подали коньяк. Я ненавижу коньяк, поэтому Бейсил налил мне портвейна. Я сказала, что мне может быть плохо, но он не отставал. И кофе был премерзкий. Горький и противный. Хотя Сибил Паскоу и относится к тем простушкам, из которых обычно выходят хорошие домохозяйки, кофе она готовить — ну совершенно не умеет. Бейсил тоже пожаловался, что у него был не кофе, а отрава.

— В котором часу вы прервали партию в бридж?

— Ой, не помню. Мне стало так плохо, что продолжать просто не было сил. Бейсил дал мне три таблетки аспирина и я отправилась спать. Остальные, кажется, тоже разошлись довольно скоро. Во всяком случае, я услышала, как Бейсил зашёл в свою спальню.

— Она примыкала к вашей?

— Да.

— Вы быстро уснули?

— Да, и проспала беспробудным сном, как убитая. Меня разбудила в девять часов горничная, которая принесла чай.

— Головная боль к утру прошла?

— Да, хотя неприятные ощущения ещё оставались. Не следовало мне пить этот чёртов портвейн.

— А хозяйская спальня располагалась по соседству с вашими?

— Нет, не совсем. Мы ночевали на втором этаже. В первой комнате спал Бейсил, затем — я, далее шли ещё две гостевые спальни, которые в ту ночь пустовали. Затем — ванная, и уже потом — спальня Сибил и Кена. А что?

— Вам это, конечно, кажется нелепым, — сказал Аллейн, — но нам важно как можно подробнее установить, как провёл ту ночь каждый из вас.