Маэстро, вы убийца! - Найо Марш

— Она была больна? — удивился Аллейн.

— В некотором роде. Именно поэтому она и совершила этот… Этот акт вандализма по отношению к картине мисс Трой. Здоровый человек никогда не докатился бы до такого. Соня, правда, очень просила, чтобы я никому об этом не рассказывала, ведь натурщица не имеет права на болячки. Я сама ничего и не заподозрила бы, если бы в одно прекрасное утро не встретила Соню с абсолютно зелёным лицом. Я спросила, в чём дело, а она ответила, что все дело в позе — очень уж неудобно в ней лежать. Её тогда стошнило прямо у меня на глазах, представляете?

Аллейн пристально посмотрел на круглую наивную и довольно хорошенькую мордашку мисс Ли, и вдруг осознал, что перед ним ребёнок. Простодушное дитя, которое заучило несколько мудрёных фраз, вскользь обронённых взрослыми, но не понимает их смысла.

— Что ж, мисс Ли, — произнёс он. — Пожалуй, на этом мы закончим нашу беседу. Адрес вашей тёти я записал…

— Да, но вы помните, что пообещали мне? В том смысле, что…

— Я постараюсь быть очень осторожным. Скажу, что мы разыскиваем пропавшую в районе Боссикота девушку — богатую наследницу, страдающую потерей памяти. Ваша тётя решит, что перед ней совершенный дуралей, зато я узнаю, что вы провели этот уик-энд в её обществе.

— Да. Мы были у неё вместе с Уоттом. С Хэчеттом.

— Ах, так вы провели уик-энд вместе?

Мисс Ли покраснела и потупила взор.

— Да, то есть — нет. Я хочу сказать, что мы и впрямь были вместе, но не все время. В том смысле, что ночь он провёл в другом месте, но обедал и ужинал у нас. В воскресенье он тоже приехал, но уже к обеду. Уотт, конечно, неотесан и грубоват, да и язык у него довольно дикий, но я объяснила тёте, что он не виноват. Ведь он из Австралии, а там все такие. Да и наши коллеги держатся с ним недопустимо заносчиво и высокомерно. Его постоянно унижают. Насмехаются над его речью. Мне просто стало его жалко, а они… Они — жуткие снобы. Кстати, рисует он и пишет маслом — совершенно замечательно!

— А где он останавливался на ночь?

— В частной гостинице неподалёку от нашего дома, тоже на Фулхэм-роуд. А в субботу вечером мы ходили в киношку. Ах, да, я ведь вам уже говорила.

— Да, благодарю вас. Попросите, пожалуйста, мистера Хэчетта, чтобы заглянул к нам минут через десять.

— Хорошо.

Она встала и посмотрела на Аллейна. Инспектор заметил, что глаза Филлиды увлажнились.

— О, мистер Аллейн, — с завыванием простонала она. — Как это ужасно!

— Да, крайне прискорбная история, — согласился Аллейн и ободряюще кивнул. — Спокойной ночи, мисс Ли.

— Э-гей! — послышалось из тёмного угла, когда дверь за Филлидой Ли закрылась.

— Чего тебе?

— Я переползу пока к огоньку, а? Уж больно здесь зябко в ваших тёмных углах.

— Валяй.

Возле уютно потрескивавшего жаркого камина к Аллейну с Батгейтом присоединился и Фокс, все это время безмолвно восседавший за письменным столом.

— Занятная провинциалочка, — усмехнулся Батгейт.

— Святая простота! На кой черт ей сдались все эти модернистские выверты! Послушай, Батгейт, ты ведь у нас современный интеллигент, да?

— В каком смысле? — нахохлился молодой человек. — Раз я журналист, то, значит, меня можно безнаказанно оскорблять, что ли?

— А разве среди журналистов нет интеллигентов?

— Отчего же, случается — попадаются, хотя и редко.

— Допустим. Тогда скажи мне: что из всей этой словесной требухи основано на личном опыте, а что почерпнуто из книжек и россказней?

— Вы имеете в виду болтовню этой девицы насчёт секса?

— Совершенно верно.

— А что, инспектор, она вас шокировала?

Аллейн смущённо улыбнулся.

— Откровенно говоря, она и в самом деле слегка застигла меня врасплох.

— Да бросьте, — махнул рукой Батгейт.

— А вы что скажете, Фокс?

— Должен признаться, сэр, что разговоры за общим столом показались мне несколько развязными. Я имею в виду реплики насчёт любовниц, прелестей и тому подобное. По-моему, все это чересчур уж откровенно. А эти идиотские словечки! Одно «перепихнуться» чего стоит. Единственное, что отличает всю их гоп-компанию от обыкновенного уличного хулиганья, так это способность красиво изъясняться. Правда, с другой стороны, — задумчиво продолжил Фокс, — вряд ли они на самом деле столь же развязны, как пытаются себя представить. Взять, например, эту мисс Ли. Славная девушка из приличной семьи, а пытается строить из себя чёрт знает что.

— Согласен, — кивнул Аллейн. — Юная дурёха.

— Я убеждён, что, рассуждая все это время о физической любви и интимной близости, она на самом деле совершенно не представляла, что это такое, — заключил Фокс. — Вот почему она не придала значения тому, что Соню тошнило.

— Да, убиенная натурщица подзалетела — это ясно, как день Божий, — безапелляционно заявил Батгейт.

— Это вовсе не обязательно, — заметил Аллейн. — Может быть, она отравилась. Как бы то ни было, мне кажется немного странным, что наша экс-слейдовская провинциалочка ничего не заподозрила. Лети в свой угол, Найджел — идёт австралиец с бумерангом!

Уотт Хэчетт вдвинулся в комнату, засунув руки в карманы брюк. Аллейн рассматривал его с почти нескрываемым любопытством — сиднейский забияка выглядел так, будто собирался покорить весь мир. Коренастый и задиристый, он походил на bandido из мексиканского фильма. Смуглая кожа, шапка густых волос, походка вразвалочку, сигарета, словно навечно приклеившаяся к нижней губе — дешёвый гангстер, да и только. А вот руки красивые, отметил Аллейн.

— Хотите меня, инспектор? — спросил он.

Хэчетт гундосил, едва раскрывая губы, да и языком почти не ворочал — в результате всякий гласный звук удушался, не успев родиться. Тем не менее, было в его облике что-то почти неотразимо притягательное. Природная искренность и живость, решил Аллейн.

— Присаживайтесь, мистер Хэчетт, — пригласил он. — Я вас долго не задержу.

Хэчетт, не заставляя себя упрашивать, резво опустился в кресло. Передвигался австралиец с подчёркнуто неряшливой грацией уличного бойца, что, как подметил Аллейн, даже придавало ему некоторую привлекательность.

— Угы, — буркнул он.

— Вы, конечно, понимаете, насколько важны для нас ваши сведения о положении драпировки?

— Ещё бы. Ясно, что тот подлый тип, который подстроил эту гнусность, сработал уже после того, как остальные, кроме Гарсии и мистера Засранера Малмсли, свалили в Лондон.

— Совершенно верно, — с трудом сдержав улыбку, кивнул Аллейн. — Значит, вас не слишком удивит, если я попрошу вас снова изложить нам ваши наблюдения.

Хэчетт только этого и ждал. На этот раз он даже припомнил, что в пятницу вышел из дома и направился в студию в половине третьего — проходя мимо часов в холле, он бросил на них взгляд. Драпировка на подиуме была смята, как будто Соня только что с неё встала. Она оставалась смятой вплоть до самого его ухода.

— А вчера вечером ткань была натянута. Вот так-то.

Аллейн попросил Хэчетта рассказать о том, как тот провёл уик-энд. Хэчетт начал с вечера пятницы, который провёл в обществе Филлиды Ли и Ормерина.

— После чая мы почапали в театр, который почему-то окрестили «Вортексом»[16]. Но, пьеса! Господи, в жизни не видел подобной дребедени. Три вонючих козла в течение двух бесконечных часов пререкаются в канальезационном колодце. Если это пьеса, то я — динковый президент Асси. Потом мы встретились с автором этой гальюнатьи. Динковый педераст, который возомнил себя королём. Ню-ют, больше я в ваши театры — ни ногой.

— А вам приходилось прежде бывать в театре?

— Нет, но отныне меня и не заманите.

— Не стоит судить о лондонских театрах по «Вортексу», мистер Хэчетт. Уверяю вас, спектакли, которые идут в нём, так же похожи на репертуар нормального театра, как, скажем рисунки мистера Малмсли — на картины мисс Трой.

Австралиец обрадованно встрепенулся.

— Да, по всей динкухе? Может, наш Засранер оттуда и вылез?

Аллейн поспешно отвернулся, чтобы Хэчетт не заметил его улыбки.

— Давайте не будем отвлекаться, мистер Хэчетт, — строго попросил он. — Итак, посмотрев спектакль, вы проводили мисс Ли домой, на Фулхэм-роуд. Так?

— Угы. Проводил и почапал к себе, в соседний отель.

— Кто-нибудь вас видел?

Выяснилось, что у Хэчетта есть алиби, которое можно с грехом пополам проверить. Покончив с этим вопросом, Аллейн перешёл к следующему.

— Вернёмся к Гарсии, — произнёс он. — Не доводилось ли вам слышать, как Гарсия рассказывал про тот склад, в котором собирался работать?

— Ню-ют, я с этим малым вообще не общался. Он ведь какой-то чокнутый. С ним вроде бы типа говоришь, а он тебя не слушает. Я как-то раз ляпнул, что хотел бы типа позырить, когда он начнёт мрамор рубить. Статуенок-то у него должен получиться — пальчики наоблизаешь. Так вот, знаете, что этот чудак мне ответил? Заявил, что нарочно никому не скажет, где его искать, чтобы никто из нашей «шайки-лейки не мешал ему работать». Вот так-то. Правда, как-то раз проговорился, что это место принадлежит какому-то типу, который учапал за границу. Я случайно услышал, как он сказал это Соне.