Тайники души - Элизабет Хардвик

Значит, звонит кто–то из членов семьи или близких друзей Люка и Дотти. Но вряд ли хозяину дома понравится, если Робин снимет трубку. Точнее, наверняка не понравится!

Телефон замолчал, но ненадолго. Через минуту звонки возобновились с новой силой. Робин подумала, что, судя по настойчивости абонента, речь идет о чем–то важном. А раз так, ей лучше ответить, что бы ни сказал потом Люк.

Она захлопнула холодильник и подбежала к надрывающемуся аппарату.

— Я слушаю, — произнесла она в трубку.

— Люк? — спросил густой мужской голос.

Робин подавила желание ответить «да». Ну как можно спутать ее звонкий голосок с хриплым и резким голосом Люка?

— К сожалению, он не может подойти сейчас, — сказала она. — Вы можете оставить для него сообщение.

Люк не рассердится, если она просто запишет то, что этот человек хочет ему передать. Впрочем, Люк рассердится в любом случае, но теперь уже поздно идти на попятный.

— Это ты, Дотти? — продолжал допытываться мужчина.

— Нет, это ее подруга. — Робин уже раскаивалась в том, что сняла трубку. — Люка и Дотти нет дома.

— Понятно, — протянул незнакомец. — Тогда скажите Люку, что звонил Сэм. Скажите, пусть он немедленно перезвонит мне, как только появится. Скажите ему, что…

— Он обязательно сразу же перезвонит вам, — поторопилась заверить его Робин, которой не хотелось брать на себя дополнительные обязательства.

— Просто скажите ему, — продолжал ее собеседник, не обращая внимания на явное стремление Робин скорее закончить разговор, — что необходимо письменное согласие автора на упоминание в анонсах о том, что его роман «Кольца Сатурна» в этом году номинирован на премию «Хьюго». Издатели очень настаивают на этом. Можно подумать, он ее уже получил, — добавил он ворчливо.

— Хорошо, — растерянно сказала Робин, пытаясь осмыслить полученную информацию, — я все это ему передам.

— Благодарю вас, — прогремел голос в трубке. — Всего вам доброго. И пусть Люк обязательно перезвонит мне!

Робин медленно опустила трубку на рычаг. Роман «Кольца Сатурна» завоевал такую широкую известность, что вряд ли нашелся бы в Лондоне человек, который не слышал хотя бы названия и имени автора: Люк Бланшан.

Ей вдруг стало нехорошо. Теперь она точно знала, какое событие десять лет назад побудило Люка сменить шумный Лондон на «Медвежий угол».

10

— Как здесь замечательно пахнет! — возвестила Дотти пару часов спустя, вернувшись с прогулки. Разрумянившаяся от свежего воздуха, с радостно блестящими глазами, она казалась абсолютно довольной жизнью.

Робин встретила ее улыбкой, которая, как она надеялась, выглядела вполне естественно.

— Ланч будет через десять минут, — объявила она. — А где Люк?

Она постаралась, чтобы этот вопрос в ее устах прозвучал обыденно, хотя в действительности то, что Дотти явилась одна, встревожило ее.

— Он что–то говорил про забившийся водосток, — пояснила Дотти. — Не то его надо прочистить, не то просто осмотреть. Я не вслушивалась, — легкомысленно добавила она, стаскивая куртку и разматывая длинный ярко–розовый шарф.

Робин молча принялась накрывать стол на троих. Дотти, справившись наконец с шарфом, пришла ей на помощь.

— Надеюсь, ты успела сделать все свои звонки на сегодня? — поинтересовалась она, наполняя сахарницу.

— Да, но…

Дотти отставила сахарницу и повернулась к ней. На лице ее отразилось беспокойство.

— Что–нибудь случилось?

— Видишь ли, мне очень жаль, — начала Робин заранее отрепетированную речь, — но сегодня вечером мне нужно быть в Лондоне. В галерее произошла какая–то путаница с картинами, и теперь срывается открытие выставки!

Все это она выпалила на одном дыхании, избегая смотреть подруге в глаза, так как была не уверена, что лжет достаточно убедительно.

— О нет! — В голосе Дотти слышалось такое огорчение, что Робин моментально почувствовала себя виноватой вдвойне: из–за того, что обманывает подругу, и из–за того, что спешит ее покинуть. Но после всего, что ей довелось услышать и узнать сегодня утром, она не могла больше оставаться здесь.

Сильнее всего ее угнетала необходимость рассказать Люку о звонке неизвестного ей Сэма. Люк был достаточно умен, чтобы сложить два и два и догадаться об истинной причине ее отъезда. И о том, что его тайна раскрыта.

— Неужели тебе действительно нужно уезжать? — жалобно протянула Дотти. — Но ведь я только что приехала…

— Знаю. И мне ужасно жалко, правда. — Это действительно было правдой: Робин вовсе не хотелось расставаться с Дотти. — Меня саму это очень огорчает, но…

Тут она замолчала, увидев входящего в кухню Люка. То, что она только что узнала о нем, было еще слишком свежо в памяти, и она предпочла отвернуться, чтобы не выдать себя.

— Что вас огорчает? — спросил Люк, услышавший ее последние слова.

— Робин придется уехать сегодня, — ответила за нее Дотти и, обернувшись к Робин, добавила: — Как я не хотела, чтобы ты звонила этой Эмили!

— Кто такая Эмили? — нахмурился Люк.

— Моя помощница в галерее, — пояснила Робин.

— Помощница, вот как? — саркастически хмыкнул Люк. — Не очень–то она вам помогает, раз вы не можете уехать даже на несколько дней.

— Она отлично помогает мне в обычное время, — вспыхнув, ответила Робин. — Но сейчас возникли чрезвычайные обстоятельства.

— Неужели эти обстоятельства не могут подождать пару дней? — недоверчиво прищурился Люк.

Робин смотрела на него с удивлением. Меньше всего она ожидала, что он будет пытаться задержать ее. Ведь еще утром он заявлял, что не желает видеть Робин в своем доме!

— Представьте себе, не могут! — решительно ответила она.

— Дотти говорила мне, что вы слишком много работаете, Робин, — с неожиданной мягкостью произнес Люк. — Вам нужно отдохнуть. Незаменимых нет, поверьте мне.

Она прикусила губу. Похоже, Люк был не намерен так просто отпустить ее.

— Я там нужна, — тихо и упрямо произнесла она.

— Дотти, детка, — позвал Люк, не отрывая пристального взгляда от Робин, — будь так добра, покорми Гарма. Его миска на полке у входной двери.

— Ладно, — легко согласилась Дотти. — Если ты, пока меня не будет, попытаешься уговорить Робин остаться.

— А что я, по–твоему, сейчас делаю? — проворчал он.

Как только Дотти вышла, Люк быстро пересек кухню и оказался рядом с Робин.

— Что случилось? — требовательно спросил он.

Робин смотрела мимо него. Ей очень хотелось забыть все те ужасные вещи, которые писали о нем во всех газетах десять лет назад. Она помнила и фотографии в этих газетах: молодой жизнерадостный мужчина с обаятельной мальчишеской улыбкой. Теперь от улыбки не осталось и следа. Эти десять лет нелегко дались Люку, изрезав морщинами лоб и заложив под черными глазами глубокие тени.